Дмитрий Ганин - Нереальный мир

– Да, я знаю. Ты говорил. Недавно я навещал Зою. Знаешь, она какая-то никакая, замкнутая и нелюдимая стала. На работе не выходит, когда я приношу им пиццу. Похоже, тот случай оказал на нее давление. Она сама не своя. И сержант тоже хмурый. Похоже, что они не могут найти грабителя.

– Жалко Зою, конечно, но такова ее работа. Все бывает. Не волнуйся, ты ей ничем не поможешь. Хоть она и хороша, но она – мент. Запомни это! Не стоит водить дружбу с копами. Они продажные и сволочные, хотя на вид могут быть добрыми и заботливыми. Вцепятся в тебя так, что запоешь, Дениска.

– Я знаю. Да, полицаев я не люблю, но она мне нравится. Какая-то симпатия появляется. Не могу объяснить, что это, но мне реально жалко ее.

– Не говори, что ты влюбился в девку копа? Ты серьезно? – громко смеется Сеня, а Денис краснеет и бледнеет, злобно сжимая руки в кулаки.

– Прекрати, а то рассержусь, – кричит Денис, и Сеня замолкает.

– Не заводись! Дело твое. Я мешать не буду, но и помогать тоже.

– Я и не прошу помощи и понимания. Просто на душе неспокойно.

– Тебе нужна девушка, как и мне. Зоя одинока, я уверен.

– С сержантом у них нет ничего. Они напарники. Я знаю.

– Все-таки, Дениска, я могу помочь тебе. Тебе нужен кайф.

– Хочешь, чтобы я твоей травы вмазал? Ты рехнулся, Сеня?

– Нет, она помогает. Душе сразу полегчает. Не бойся, я так делал.

– Мне как-то реально паршиво, поэтому ладно, уговорил. Тащи свою бурду, но это будет последний раз. Я помню, как она отвратительна.

– Это только так кажется. Теперь ты готов, – улыбается Сеня. Денис закуривает, кашляет, отмахивается.

– Расслабься! Раскрой свою душу!

Денис расслабляется и откидывается на спинку дивана, делая затяжку, наслаждается и пускает едкий дым в потолок. Курьер делает еще несколько затяжек, выдыхает едкий дым, моргает глазами. Сеня тоже пыхтит вовсю, достает и ставит на поднос суши, роллы, кукурузный суп и шашлыки.

– Тебя вставляет, Дениска? О, да, как много дыма! Я чувствую, что ты на седьмом небе от счастья. Теперь на душе становится спокойно и умиротворенно. Ты чувствуешь блаженство. Я точно описываю ощущения?

– Ты чертовски прав, Сеня! Я балдею. Спасибо за целебный отвар!

– Вставляет волшебная трава, крепче коньяка! Для друга ничего не жалко.

Закуси косоглазой едой. Есть еще корейская лапша, но она моя. Здесь наша общая еда. Я специально много заказал. Ты же пришел ко мне.

– Ты молодец! А питье есть? – спрашивает Денис, делая затяжку.

– Конечно! Пепси, кола, кофе и энергетики. У меня полная корзина.

– Тащи все, что есть. У меня от твоей травы совсем пересохло во рту.

– Это бывает, – усмехается Сеня и притаскивает питье. Они едят и пьют, покуривая траву. На стене висит большой экран, где крутятся ролики. Денис и Сеня съедают все во время просмотра и откидываются назад. Сеня кладет ноги на компьютерный стол, сигареты друзья тушат в пепельнице.

– Хорошо сегодня посидели. У меня настроение прямо поднялось. Особенно это бывает после наших встреч, дружок, – подытоживает Денис.

– Да, здорово! Мы теперь лучшие друзья, но пока никуда не уходи. Я не закончил. Сейчас расскажу тебе о своей работе, пока меня еще бомбит и прет.

– Я готов к бомбе. Давай, друг, жги на злобу дня, как ты умеешь.

– Я говорил тебе о низкой зарплате, нам ее платят частями. Не аванс плюс основная часть, а разбивают на мелкие части и закидывают подачками как бомжей на улице. Это делается специально, чтобы запутать сотрудников. Они не должны знать, сколько получают, чтобы был стимул и мотивация.

– Да, как-то странно у вас. Не как у всех. Нам нормально платят.

– Везет вам. У нас три отдела: научный, технический и смешанный.

Смешанный – это ассорти из умов, где работаю я. Мы делаем дешевые и мелкие конструкции типа тисков, станков и мобильных роботов, манипуляторов – примитив. Научный отдел – самый умный и продвинутый, поэтому делает боевых роботов. Ребята вкалывают как проклятые, потеют и «выпрыгивают из штанов», но выше головы не прыгнешь. Технари делают бочку для сжигания отходов вместе с дубовыми работягами с завода, и они – дубы, поэтому буксуют и не развиваются, остаются одноклеточным отделом, а начальник у них – диктатор-усач, чекист и жид Мыло. Они боятся его и настораживаются, сидят пришибленные, когда звонит «труба». Эти бараны часто громко совещаются на местах, а не в специальной комнате, мешают мне. И заказчики тоже необязательные уроды. Остальные начальники – демократы, дают много свободы. А Каторжник, жид, зарплату мне повышать не хочет, хотя мог бы кому-нибудь ее урезать и приписать мне. Например, от Усача урезать большой кусок. Но нет. Я – не технарь, значит, не получу больше. Логика! Хотя он недоплатил начальнику научного отдела и кандидату наук Шипу, и тот ушел. Начальники секторов получали больше.

Лютый бред! Он был чудаком, прострелил себе ногу из травматического пистолета и угодил в клинику. Решил протестировать. Получил наркоту от чурок и выбросил, хотя хотел нести копам. Все куплено, новый начальник Качко – блатной. А ректор Шило – капитан Баранов, маразматик и жид. Он – эгоист, баран, вор и тиран. Выдумал, что надо на подпись носить ему бумаги, где записка с просьбой их подписать. Ты только вдумайся в этот дикий бред. То есть мы должны просить его выполнить свои обязанности, а иначе не подпишет. Логика! Оцени всю степень маразма.

– «Ассорти из умов» – мощно сказано. Тяжело как-то у вас, нерадостно. Я согласен, что ректора вашего понесло куда-то не туда. Никто так не делает.

– Естественно, он выжил из ума. Пора менять обнаглевшего козла. Я не смог раскрасить местную газету статьей. Они ее не напечатали, жиды.

– Сожалею! У тебя кругом жиды. Зря пахал. Что еще скажешь?

– Цензура, понимаешь, а ректор не пропустит критику, урод. И статью забраковали на корню. Поэтому газета выходит скучной и неинтересной.

Никакого юмора. Там кроссворды от Знатоков – верх маразма, такая халтура, что хочется пробить им с ноги и спросить, в какой психбольнице они лечатся.

– Да, ты рассказывал. Даже газетку приносил. Как-то не особо мне.

– Вот, я о том и говорю. Мои ребята ее почти не читают, а я у них – важное лицо. Не просто какой-то хрен с горы, а связующее звено. Если меня не будет, то все их производство развалится как карточный домик. Они будут сами ездить, подписывать и покупать, значит, завалят все сроки и запятнают свою репутацию. Раньше мало было бюрократии, и они могли сами все делать, а сейчас это не прокатит. Я спасаю их и держу на плаву, а так они потонут.

– Круто! Ты только им этого не говори. Засмеют, как пить дать.

– Уже сказал, и они ржали, думали, что это шутка, а это не так. Никто в здравом уме не придет на мое место. Людям сейчас нужна карьера, а у нас ее нет. Одинаковая работа, и зарплата недолго продержит того, кто придет на мое место. От нас много кто ушел, и я со временем уйду. А то у нас как на каторге. Никуда не уйдешь, потому что некуда. Мы вообще стоим на одном месте, не прогрессируем, без конца ломаем технику, исправляем ошибки.