Николай Захаров - Авантюристы. Книга 2

– К Кюрфюрсту Герцогу … Готфрид радостно блеснул глазами и принялся сыпать именами и адресами.

– Вы не пожалеете, что приняли это решение. Вы нужны нам, а мы вам. Это был бы самый могущественный Альянс, за всю историю Европейскую.

– А вы не преувеличиваете наши возможности и ваш потенциал?

– Нет, я – реалист. У нас достаточно информации, чтобы сделать правильные выводы. Наши агенты поработали на славу, и мы располагаем ясной картиной ваших финансовых возможностей. Вы империя финансовая в империи законодательной. Не хотите пока прибрать власть видимую также, но невидимая власть уже сосредоточена в ваших руках. В Москве пока только и в Санкт-Петербурге. Но эти два главных города Империи и они та лакмусовая бумажка, на которой мы видим, что ждет Россию через несколько лет. Менее чем через десятилетие. Вы подомнете под себя всех. Сядете на финансовый трон и, Россия поскачет туда, куда вы ей прикажете. А кучером в эту повозку посадите того, кого посчитаете нужным. Павла, Александра или кого-то еще. Марионетка – вот его истинное имя. А кукловоды – Торговый Дом «Руковишников и К».

– Здорово. Значит, мы узурпируем власть? Так может, пока вы гоняетесь за «призраком» бродящим по Европе – за Антихристом, Он явился в России в нашем лице? Захватим власть сначала здесь, а потом прикрутим и Европу к Российскому тарантасу?

– Такое предположение высказывалось и даже некоторые из Аристократов высказывались не за Союз с вами, а за ликвидацию вашу, как потенциальных «Сынов Беззакония». К единому мнению не пришел Совет. Большинство за переговоры. Потому что вы пока не суетесь в Большую политику и законопослушны в рамках Империи. А в Европе обозначились пока только в банковской сфере, что никак не может влиять на политические процессы там проистекающие.

– Может мы собираем силы и готовим плацдарм, для последующего натиска по всем направлениям? Это не приходило вам в голову?

– Приходило. Поэтому с вами хотят говорить,– Готфрид с уважением посмотрел на Мишку.

– Я вас отпущу, чтобы сэкономить время, которое вы потеряете зря, «выкручиваясь из тисков правосудия». Поезжайте в Берлин. Мы будем через три недели. В конце марта, по указанному адресу у Кюрфюрста. Ну а «щепки» предоставим убирать местным блюстителям порядка. Вы свободны, граф,

– Мишка щелкнул пальцами и Готфрид фон Лейбниц протянул ему руку:

– Я весьма был рад с вами беседовать, герр … Прошу прощения, но вы не представились.

– Соболев Михаил Петрович, честь имею.

– Очень, очень рад. Я могу забрать своего помощника – Заугеля?

– Забирайте. Я же вижу, что без него вы не уедете, а это значит, что опять потеряете время, пока будете его «отмазывать». Остальные будут отвечать по Закону и распорядитесь, чтобы ваши агенты, те которые пока на свободе, прекратили преследовать бедную девушку и Торговому Дому внимание не уделяли. Ваше любопытство может стоить им жизни.

– Согласен, герр Соболев. Вы сильный человек. Весьма загадочный и обладающий гипнотическими способностями, я в восхищении. Сегодня же выезжаю. Честь имею,– граф вышел, уводя с собой уже давно поднявшегося на ноги Заугеля, посматривающего в сторону Мишки с опасением, но молчащего. На лбу у него красовалась здоровенная шишка, которая продолжала увеличиваться, грозя превратить и без того маленькие глазки в щелки. Мишка вздохнул и убрал ее со лба немца, в память о его маме – казанской татарке.

Околоточного Серега привел минут десять спустя, после ухода графа Лейбница и служивый, стимулированный ассигнацией, развил кипучую деятельность, демонстрируя Закон в действии. С ним пришли еще двое служивых, поэтому парни не стали задерживаться на осиротевшем постоялом дворе, оставив письменное объяснение происшествия.

Вручая исписанные листы околоточному, Мишка пояснил на словах, что все написанное от первой до последней буквы правда и ничего более добавить они не могут, а по сему просят власти не беспокоить их.

– Вам, сударь, чтобы не утруждали себя напрасными хлопотами, позвольте воспомоществование сделать вот этой ассигнацией. Это за то, что беспокоить нас не станете. Разберитесь со злодеями вдумчиво,

– Мишка сунул служивому, в карман мундира обтрепанного, сто рублей и тот, обомлев от радости, даже спасибо сказать забыл.

Застыл истуканом и «ел» глазами, пока не вышли во двор.

– Вот что значит «стимул»,– кивнул Серега в сторону дверей, из-за которых раздался «вдумчивый» рев околоточного:

– Отвечай, тать непотребный, глаз вырву.

Филя уселся на плечо Серегино и погнал запись разговора Мишки с графом.

– АД ,– усмехнулся Серега.– Аристократы. Схвачено у них все, а прокололись на примитивном бандитизме.

– Да не «прокололись», просто возомнили себя «право имеющими». А всех остальных «тварями дрожащими». Читал Достоевского?

– Теорию Раскольникова? А нас они куда отнесли?

– Пока к «тварям» и, Слава Богу. Потому что кроме себя никого «право имеющими» не признают и если к ним отнесут, то устранить решат. Попросту ежели, то жизни лишат. Вон, как семью эту. Граф ясно дал понять.– «Кто не под ними – тот труп».

– Весело! Едем в Берлин?

– Обещал. Могу и один смотаться, если у тебя желания нет.

– Ага, сейчас. Чтобы я пропустил такое шоу? Не дождешься. А ты знаешь, Миха, он ведь – граф этот лысый, прав где-то. Только они считают, что Антихрист грядет весь в клубах дыма и раком поставит всех и сразу. А я думаю, что идет он медленно. Столетиями. Не спешит гад. Взгляни на Европу нынешнюю и конца 20-го века. Что, прежде всего в глаза бросается? Разница какая? Между этой и той?

– Эта интереснее. В ней процессы кипят. Энергия через край плещет. Государства образуются новые. Нации по языкам кучкуются. А в конце двадцатого Европа – это спальный район комфортабельный, для белых воротничков. Туризм, памятники на каждом шагу. Царство теней и размытые национальные признаки. Евро – одним словом. Скукота. Разве что Франция выпадает слегка, благодаря кодексу Наполеона, по которому живет. Весело там, судить по фильмам если.

Но боюсь, что и это всего лишь видимость жизни. Впереди Европу ждет ликвидация таможен и единая валютно-денежная единица. Носятся они с этими Соединенными государствами, как с писаной торбой. Наполеон, вон сколько войн провел и крови пролил, чтобы это же сделать. А тут без крови и стрельбы, раз и одно большое государство. И что будет лет через двадцать? Поколение будет новое, симбиозное. Которое уже не будет понимать кто оно. Космополитизм и глобализм победили. Вернее Антихрист. Что объединять будет эту массу европейцев? Деньги. Больше ничего. Все остальное сомнительно. Общая культура, искусство, история? Там только темы для раздоров или средство для них. Значит, прогладят утюжком или отстранится каждый. Электорат получится, пальчики оближешь. Причем, очень управляемый. Европа дважды объединялась за последние двести лет. Раз в сто лет. Оба раза насильственно. И оба раза разваливалась, сцепившись с Россией. Вот теперь в третий раз. Но вроде бы добровольно. Иначе все происходит. А как закончится? Опять на нас попрут? Думаю, что да. Только иначе и попрут. Попытаются сделать своей дешевой базой сырьевой.