Николай Захаров - Авантюристы. Книга 2

– Блин, руки отломать такому умельцу. Сапожник без сапог. Ноги закрепить, как следует не может. Зараза!– зашипел Серега, потирая ушибленный локоть.

– Это Господь тебя смиряет, Серый. Чтобы не создавал кумиров и не злословил ближнего,– злорадно ухмыльнулся Мишка, усаживаясь на короб.

– Тебя что ли злословлю? Это когда же, что-то не припомню?

– А «лопух»?

– Лопух – это не злословие – это констатация факта. У тебя на пятках филер топчется, а ты…

– А я чист, «аки голубь» и готов этому «филеру» рассказать почти все, за исключением мелочей, самых пустяшных. Я имею в виду нашу коммерческую деятельность в веке 18-ом. Пусть топчутся.

– А тебе не интересно кто?

– Теперь интересно. Обязательно по возвращении познакомлюсь поближе. Если нами занялась какая-нибудь «спецура», то наверняка не только топчется по пяткам и у забора твоего, но и людишек внедрила к нам в фирму. Нужно заняться проверкой сотрудников. Завербовать тоже могли кого-нибудь. Народу нового набрали мы только в последнем квартале прошлого года человек пятьдесят. Придется объезжать все производственные точки. Но мне кажется это кто-нибудь из среднего звена управленческого. Там тоже новые люди принятые есть и, старым никому веры абсолютной у меня нет. Так или иначе, всегда есть возможность заставить человека стать осведомителем. Деньги, шантаж и прочие примочки дерибасовские. Государева если контора, то на верноподданические чувства могут давнуть, чтобы сэкономить на оперативных расходах. Ну а ежели конкуренты, то, скорее всего – презренный металл.

В Москве начиналась ранняя весна. Зима была малоснежной и старики озабоченно хмурились, на жизненном опыте убедившись и приметив закономерность, когда за малоснежной зимой следовало засушливое лето.

– Каб не пришлось ноне лебеду есть, как десять лет назад,– сетовали старички, шлепая по снежной жиже.

Дороги раскисли, вскрылись реки, и половодье понесло льдины. Но по ночам еще подмораживало и из соседних лесов на окраины Москвы начали забегать стаи волков, рыская по кривым улочкам и наводя ужас на дворовых кобелей. Ночные выстрелы стали не редкостью. Имеющие в хозяйстве огневой бой, пугали серых.

– Скоро еще медведи из берлог повылезают и тоже припрутся за добычей,– пророчествовал Серега.

– Чего это они попрутся в Москву? – Аннушка налила чай в кружку и поставила ее перед Мишкой.

– А куда? Понятное дело что сюда. Голод не тетка.

– Сроду такого не помню,– возразила Аннушка.

– Так и лет-то тебе. Поживи с мое. Я как-то стаю тигров видел в лесу. Из Африки видать забежали. Зубы, во,

– Серега взял в руку нож столовый.– Не, этот маловат. Раза в два подлиннее были.

– Михаил Петрович, вот как мне отличить, где он фантазирует, а где правду говорит?– закручинилась Аннушка, пододвигая к Мишке поближе плетеную тарелку из соломки с домашней сдобой.

– Да очень просто. Он когда правду говорит, то у него уши светлые, а когда брешет, как сивый мерин, то красные,– поделился Мишка охотно с ней методикой, которую почему-то упускают разработчики всяческих детекторов лжи.

– Так просто?– удивилась Аннушка, уставившись на уши мужа.– А сейчас они у него красные, аль это белые считаются?

– Сейчас они у него не мытые. Видать умывался поспешно нынче,– хмыкнул Мишка.– Но вот ежели их хорошенько отмыть, то все-таки белые скорее. Тигров этих ты и сама можешь посмотреть в «мазаришарифке». Там их целых шесть штук. И зубы действительно вот такие, как Серега показал. Сабли, а не зубы.

– Значит, наполовину соврал. Из Африки сказал будто бы. А медведи с Северного полюсу?

– А медведи нашенские, бурые и ужасно голодные, поэтому одна вечером на улицу не выходи,– Серега потер ухо, взглянув на свое отражение в надраенном боку самовара.

– А я и не хожу никуда без тебя, – возразила Аннушка.– Это ты носишься днями напролет и приходишь заполночь.

– Один раз на прошлой неделе припозднился, отчетность проверял. Достала меня эта бухгалтерия. Сил моих нет. Миха, нужен толковый бухгалтер. Мои чинуши не тянут. Тут нужен женский, хитрый ум. Где взять?

– Аннушку обучай. Пока в положении, на курсы ее засунем и, пусть слушает. По методике допотопной. Вон она у тебя какая способная. Уже всю географию знает. А если ей систематическое образование дать?

– Не-е-е-т. Бухгалтерия это не для Аннушки. У нее же шило в одном месте деликатном, а там усидчивость требуется.

– Шило-о-о!– возмутилась Аннушка.– Да я в мастерской у Катюши самые сложные вышивки делаю, а там не повертишься. Иной раз спина к вечеру, как деревянная. Посиди-ка.

– Вот и я про это же. Оно тебе надо, в бумажках копаться дни напролет?

– Нет,– призналась Аннушка.– Шило у меня в этом самом месте, прав Сергуня-то, Михаил Петрович. Неусидчивая я. Мужняя жена, как муж скажет, так и поступает.

– Смотри-ка, – Серега обнял Аннушку и прижал к себе.– Какие речи разумные слышу. Умная ты у меня и на все руки. Золото, а не жена. Ведь чуть не увел этот-то с рылом кувшинным. Вовремя я сватов-то заслал.

– Смотрю, полное согласие у вас. Даже завидно,– вздохнул Мишка.

– Ну, уж, тебе-то вздыхать… С твоей Катюшей живешь, как у Христа за пазухой,– покосился на него укоризненно Серега.

– Так она опять умотала в 20-ый, а у меня тут дел невпроворот. Видимся раз в неделю.

– Б-е-е-е-е-дный,– пожалела Мишку Аннушка.– Что за нужда ее туда понесла?

– Петька, кажется, корью заболел. Теперь пока оба не переболеют, там будет торчать.

– Ну, так, сам следом беги. Поживи в Питере месячишко. Обойдемся, как-нибудь и без тебя.

– Не могу, проверяю тут кое-что по поводу «спецуры». Двоих «засланцев» уже вычислил.

– Что за «засланцы»?– Аннушка распахнула глаза, и даже ротик приоткрыла.

– Похоже, что конкуренты нас решили прозрачненькими сделать. На государственную контору не похоже. Вот сегодня, может быть, окончательная ясность наступит. Я чего забежал-то к вам? Проедемся, тут совсем рядом. Поговорим кое с кем. Сегодня эти типусы на доклад идут. Вот мы и заявимся. Эти-то «пешки» и не знают толком ничего. В мозгах сквозняки гуляют. Ну а потом, если все будет, Слава Богу, я – в Питер, ну а ты домой, под теплый бочек Аннушкин. Мы быстро. Два часа времени на все про все.

– А я что… – Аннушка улыбнулась. – А мне с вами можно? Сроду «засланцев» не видала. Страсть как хочется, хоть одним глазком взглянуть.

– Да ты обеими каждый день одного из них видишь.

– Кто же это?– замерла озадаченно Аннушка.

– Новенькая – ваша белошвейка. Работает месяца два всего. Специально подослана, чтобы за Катюшей и мной присматривать. Татьяной кличут.

– Танька!– ахнула Аннушка. – Змея? А такая тихоня, тихоня. Слово не вымолвит.

– Да она-то девчушка хорошая, сама по себе. Семейство у нее большое. Она старшая. Мать хворая. Отец не может всех содержать. Кроме нее там детишек, то ли шестеро, то ли семеро. Вот и соблазнили деньгами. И деньги-то плевые. Копейки сущие. Она в мастерской вдесятеро больше зарабатывает. Ну и теперь ей уже не платят вовсе ничего. Теперь она боится место потерять. Шантажируют, ну и благодарность за протекцию требуют. Да только, что она знать может? Но этих злыдней все интересует. Когда кто приходит, в чем одеты, что едим и пьем даже. Посуда, упаковка и прочие мелочи. Вот это мне не нравится. На серьезном уровне взялись за нас. Второй «засланец» в кадетскую школу влез. Подъехал на «кривой кобыле» к Леонидовичу, очаровал и сейчас математику, физику и химию преподает. Француз, между прочим, но по-русски чешет без акцента. И это при том, что живет в России всего пару лет. Несомненно, одаренный человек. Это не Танюшка «на подхвате». В голове, правда, сквозняк, но осмысленный. Этот еще и «свое» что-то ищет. Работает, как вол. За троих. Леонидович не нахвалится. На Боярского Мишу похож и зовут его?..