Борис Цеханович - Полицай

И всё это богатство показали мне: – Что скажешь? – Подняв высоко брови, спросил отец.

Под ревнивым взглядом родственников, сюда прискакал и Кондрат, я не спеша обошёл технику, разглядывая железные жертвы войны и скептически похмыкивая, отчего они слегка помрачнели. Прострелянные кузова и кабины, сами машины, похилившиеся в разные стороны на пробитых и спущенных скатах, следы ржавчины, грязи, пыли, распахнутые фанерные двери… Печальное зрелище. Я молчал и своим молчанием всё больше вгонял в тоску отца и старшего брата, посчитавших сейчас напрасной тратой времени сбор этого автомобильного хлама, а также умершей надежды заиметь в своём хозяйстве такую нужную технику.

– Что, совсем что ли ничего нельзя сделать? – Уныло спросил Кондрат и отец молча поддержал его вопрос.

Выдержав томительную для них паузу, неожиданно широко улыбнулся, а потом весело рассмеялся: – Батя, Кондрат, да вы чего носы повесили? Всё сделаем, приведём в порядок, покрасим и ещё послужит нам верой и правдой, – и сгрёб их обоих в охапку. И те тоже облегчённо засмеялись шутливо ругая.

– Чертяка…, шалопай… Страху нагнал… Мы то ничего в технике не понимаем и уж подумали, что напрасный труд сделали…. Денег сколько ухлопали, чтобы только сюда притащить… Да ещё сторожей наняли за свой счёт, а то тут шарились разные. Так что давай, принимай под своё командование всё хозяйство, что тут здесь и работай. И думай что тебе надо.

Через несколько минут, успокоившись, я изложил им своё видение дальнейшего, широко обведя рукой вокруг себя: – Сегодня целый день уйдёт на ревизию всего, что тут находиться и тщательный осмотр машин. Насчёт тракторов пока ничего не говорю, а машины восстановим. А вот эта…

Подвёл их крайней машине: – Она пойдёт на разборку. Вон, глядите…, – ткнул в небольшую круглую дырку на двигателе, – мотор прострелен. Пойдёт на запчасти для других. И начну….

Обошёл машины, следом послушно и заинтересовано шли отец с Кондратом и остановились около выбранной мною полуторки. Я хлопнул рукой по капоту: – Вот с неё и начну. Благо на ней все целые колёса, – подошёл к баку и постучал костяшкой пальца несколько раз, – и горючки полбака есть. Всё записываю и вечером скажу, что мне надо и сколько каких людей. Люди за вами…

Отец озабоченно глянул на Кондрата, а тот беззаботно махнул рукой: – За людей не беспокойся. Будут тебе люди. У нас ещё ведь машины есть. Правда, они стоят в тридцати верстах отсюда. Там целая машина с бочками и там горючка ещё есть. Как первую машину сделаешь, так сгоняем туда.

Кондрат с отцом побыли здесь ещё с полчаса, вместе обошли и бегло осмотрели мастерские, огороженные высоким забором, потом они ушли, а я остался со сторожем. Впрочем, тот сам минут через десять ушёл в свою будку у закрытых ворот. Я сначала решил вытащить всё ненужное из машин и до обеда осмотреть их, чтобы определить порядок работ. Залазил в кузов и всё выкидывал оттуда, сортируя и раскладывая перед машиной только нужные вещи, инструменты или запчасти. Всё остальное барахло безжалостно скидывал в одну кучу. Точно также прошмонал и кабины. Те оказались богаче на водительские инструменты и мелкие личные вещи пропавших водителей. Особенно понравилась найденная самодельная зажигалка из большого, латунного винтовочного патрона и действующая. Но самая ценная и неожиданная находка оказалась в кабине машины, которую определил под разборку. Глубоко сунул руку за водительское сидение, где всё пространство было забито тряпками, наверняка предназначенными для мытья автомобиля. Кстати, он оказался самым чистым и ухоженным из всех. И вот там, нащупал какой-то свёрток. Вытащил, развернул и радостно выдохнул – наган. Воровато огляделся, не видит ли меня сейчас тот же сторож? И успокоившись, стал разбираться с находкой. Наган ухоженный, смазанный, в барабане 7 патронов. Засунул ещё раз руку пошурудил там и стал выкидывать из-за спинки остальное тряпьё и через минуту держал в руках тяжёленький кисет, где было ещё четырнадцать патронов к нагану. Отличная находка. Ещё раз оглядевшись, пошёл искать место, куда можно спрятать найденное. Вскоре такое место обнаружилось, ещё раз полюбовался и спрятал. Пусть у меня будет тайный, запасной ствол, а как машину первую налажу, сгоняю в лес и стрельну несколько раз, чтоб приноровиться.

Оставшееся время до вечера прошло у меня в ревизии самой мастерской, где нашлось много чего нужного для ремонта, в том числе и пара двухсот литровых бочек с бензином. Определился и с людьми и даже успел завести одну машину и тут же её заглушил. Рано ей ещё тарахтеть. Вдруг там масло мало. Завтра всё остальное сделаю.

Вечером за мной заехал отец на пролётке и мы поехали в недалёкую полицию, которую я попросил показать. Крепкое одноэтажное здание на высоком фундаменте, построенное год назад советской властью под школу, просторное и высокое крыльцо с деревянным навесом, большой палисадник перед зданием с невысоким аккуратным заборчиком. Сзади обширный двор, а по противоположному краю двора стояла три новеньких двухквартирных дома для учителей, которые приехали из центральной России. С началом войны они эвакуироваться просто не успели. Стаховец был занят без боя, уже в первый же час, так их теперь оттуда выселили, а там расположили полицейские службы. Один дом отвели под тюрьму. Активно строилась конюшня и всё это пространство огораживалось высоким и крепким забором. Над этим трудились человек десять в красноармейской форме без ремней, под охраной одного полицая.

– А это кто такие? – Кивнул в ту сторону.

– Ааа…, пленные, – безразлично дёрнул головой Кондрат, проводивший экскурсию.

– Откуда они? Тут же боёв не было и красноармейцы, а не пограничники…

– Да это отделение сапёров. Они свои работы у пограничников на границе делали. Так отделением и попали к нам. Смирные…

Обойдя территорию полиции, мы пришли в кабинет Кондрата с простенькой обстановкой. Большой двух тумбовый стол, буквой Т приставлен стол поменьше. Четыре стула к нему и вдоль стенок десять разнокалиберных стульев. Внушительный железный сейф, наверно ещё с царских времён и явно оставшийся не от школы. Огромный дубовый шкаф, ещё пустой и большой поясной портрет Гитлера в фуражке на стене в профиль. Чёрт побери, хотя я уже и не только психологически слился с этим временем, но глядя на портрет Гитлера, вдруг показалось, что я внутри кино про войну и сейчас откроется дверь, засунется лохматая голова ассистента режиссёра и хриплым, недовольным голосом спросит: – Ну что, готовы?

Но ничего этого не произошло, вместо этого мы расселись за столом и я начал докладывать, что сделано за день и что мне ещё нужно. Естественно, про наган умолчал. Не хер им знать про ствол, не стал говорить, что завёл уже одну машину и может быть завтра после обеда сделаю контрольный пробег. Рано ещё. Озвучил, кто мне нужен из людей и сколько.