Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Лучшего стратега Германии подвела привычка к масштабности действий. Железная дорога от Пскова к Гатчине нами была перерезана в нескольких местах. Вместо того чтобы в обход перебросить войска через Нарву к Волосову, где еще сидели немцы, он решил сделать все одним ударом! Выгрузившись в Плюссе, он совершил фланговый маневр в семьдесят пять километров, сосредоточил приданный ему 2-й танковый корпус СС, прибывший из Франции, в районе Турской Горки на стыке двух наших фронтов. Наша авиа- и агентурная разведка сразу установила это. Двадцатая армия выгрузилась в Подберезье, создав Мерецкову второй эшелон. Манштейн с ходу форсировал Лугу, потеряв при этом около пятидесяти танков и посчитал, что вырвался на оперативный простор. Но уткнулся сначала в УР «Батецкий», сманеврировал вправо, а там болото! Оставил в нем с десяток танков, пошел влево и попал в огненный мешок между Малой Удрей, Городней, Антипово и Батецким. Эсэсовцы дрались отчаянно, но жидкий грунт не давал возможности «тройкам» и «четверкам» уверенно маневрировать, а количество противотанковых средств в войсках Мерецкова было очень большим. Ценой больших потерь Манштейн взял Антипово и Городню. Батецкий УР не дал ему возможности повернуть вправо на Новгород, и он пошел на Оредеж. Мерецков пропустил его второй эшелон мимо Батецкого, лишь слегка потрепав его на переходе, а затем вторая ударная армия забрала обратно и Антипово, и Городню, обороной которых Манштейн не озаботился. Он был уверен, что его «крымские ветераны, прошедшие дым, крым и рым», все сделают. Там, у Оредежа, их сбросили с дороги в лес направо. В этом болоте и покоятся ныне «ветераны Крыма». Нумизматическая «Мекка»! Достать «Крымский Щит» можно только там! Оставшиеся 12436 значков единственной уцелевшей, выведенной во Францию дивизии 11-й армии уже давно находятся в коллекциях. Они сопротивлялись два месяца! Лично фюрер обещал им помощь и деблокаду. Но я конца этой трагикомедии на Ленфронте не дождался, так как улетел в Швецию на начавшиеся переговоры с Паасоненом и… Рамсаем!!! Вытащить Манштейна из мешка никто не смог. Присылали даже вертолет, но безуспешно. Он сдался сам, в сентябре. Потом активно работал в Комитете «Свободная Германия». Был приговорен Гитлером к повешению, но пережил великого фюрера.

Новость о том, что в новой радиограмме Паасонен передал информацию о том, что он выступил в парламенте с анализом обстановки на фронтах, так как Гитлер потребовал от финских войск проявить активность на своем участке и хоть как-то помочь окруженной 11-й армии, застала меня в Оредеже. Шли упорные бои с эсэсовцами 2-го танкового корпуса, которые пытались вырваться из мешка и выйти на относительно плотную дорогу, которая казалась им спасением. Я готовил управляемые «сюрпризы» вдоль дороги, как делали в Афгане «духи», на случай прорыва немцев. Но войска 2-й ударной стойко отражали атаки еще сытых немцев. Передав дела Василию Сарову, я поехал в штаб корпуса и домой. Там ждала еще одна новость. О ней можно было не спрашивать: ликующие глаза Хуун все выдали. Саша прислал сообщение о том, что прошел фильтровку и легализировался в пригороде Уппсалы, ну, и прислал письмо Хуун по известному каналу. Вернется – получит выговор! Саша пристроился работать сторожем яхтклуба в Уппсале и подрабатывает в ресторане «Скархольмен» официантом. Я передал всю информацию в Москву, и в тот же день мне приказали прибыть в ГРУ. Основной новостью было то обстоятельство, что доклад Паасонена нашел поддержку у главы парламентского большинства Рамсая. То есть слепая вербовка удалась, получилось изменить мнение действующего министра Финляндии, и это обстоятельство серьезно может повлиять на дальнейший ход событий на Карельском участке нашего и соседнего Карельского фронтов. Маятник истории пришел в движение.

Панфилов принял меня в том же кабинете. Глаза усталые, красные от бессонницы.

– Отставить! – приказал он, отменив мою попытку доложиться по-уставному. – Проходите, садитесь, Максим Петрович, разговор у нас долгий! Зовут меня Алексей Павлович. Пришло время познакомиться по-настоящему, полковник. Расскажите о себе!

– Часть моих воспоминаний, Алексей Павлович, стерта немцами в июле сорок первого.

– Я знаю. Так и не вспомнили ничего?

– Узнал о себе много, от других людей, а память – нет, память не восстановилась. Матери и отца в городе нет, в дом попала бомба. Зацепиться не за что. Отдельные разговоры с сослуживцами по школе ничего не дают. Не помню ничего. Так что все, что происходило до 4 июля 1941 года, знаю только по анкете и автобиографии.

– Ничего страшного, люди, вас знавшие в тот период, характеризуют вас положительно, хотя отмечают, что некоторыми навыками, которыми вы сейчас свободно владеете, вы не обладали. Ну, например, никто не помнит, чтобы вы владели английским языком, но при этом в совершенстве знали финский. Сейчас положение строго наоборот: немного владеете финским, но свободно говорите на английском и немецком. Тем не менее отпечатки пальцев совпадают идеально, роговица тоже, но в ней есть изменения, связанные с контузией. Ряд радужек потемнел. Однако все врачи, которых мы привлекали к этому исследованию, однозначно определяют вас как Иволгина Максима Петровича. Но, собственно, я не об этом. Пусть это удивляет врачей и психологов, мы будем пользоваться этим феноменом. Как вы считаете, вы готовы работать в Швеции?

– Нелегально?

– Да.

– Нет, не готов. И, если честно, не хочу уходить с фронта. Мне кажется, что я нужнее на своем месте: фронтовая разведка, проведение фронтовых операций – чем при сборе информации по вероятному противнику, тем более в нейтральной стране.

– Честный ответ, Максим Петрович. Но то, что вам удалось сделать по Финляндии, необходимо развивать. Сейчас в нее вцепятся спецслужбы всех стран и будут тащить ее в свой лагерь. Не будем забывать о том, что наш союз с Великобританией и Америкой носит сугубо временный характер. А требуется сделать из Финляндии нейтральное государство с дружественным нам режимом. Так, чтобы в дальнейшем не возвращаться к этому вопросу. Двух войн достаточно. Есть мнение поручить вам это направление. Для этого вам надлежит выйти на непосредственный контакт с теми людьми, которых вы привлекли к этому процессу. Так что в Швецию придется лететь. И нелегально.

– Там же работает Овечкин?

– Уровень не тот. Просто командир взвода. Силовик. Боюсь, что переиграет его Паасонен, или сдаст, либо шведам, либо немцам. А вас он сдавать не будет. Он знает, кто вы, и несмотря на вашу молодость, вы – начальник финского отдела. От вас во многом зависит его дальнейшая судьба в послевоенной Финляндии. Он эту ставку уже сделал. Теперь наш ход.