Михаил Николаев - Профессионалы

– Точно не знаю, – улыбнулся в ответ разведчик, – но я занимался именно реквизицией. Как и ты, кстати, с оружием. Покажешь своё «грибное место»?

– Конечно, покажу. Сейчас машины разгрузят, возьмём один КамАЗ и вместе смотаемся. Всё равно там это дальше оставлять нельзя. Радиация спадает, так что может кто-нибудь сунуться. А нам, тут в округе, бесконтрольные стволы без надобности. Так что забирайте всё, что осталось. Но и я ещё несколько автоматов прихвачу. И патронов. Мне людей вооружить надо. Сам же говорил, что могут пожаловать уголовники.

– Прихватишь. А оружие, небось, из форта Ино?

– Оттуда же ещё? Мне там раньше часто приходилось бывать по служебной необходимости. Только я, в отличие от тебя, расписку не оставил.

– Мне напишешь. И, заодно, составим акт о списании утраченного. Оружие, оно любит учёт.

– Что, может быть, и номера будем переписывать?

– Только у того, что у вашего отряда на руках. А списываемое – просто количеством пропишем. Ты ведь всё равно номеров не знаешь.

– Я думал, что уже покончено с бюрократией.

– Бюрократия вечна, она нас переживёт, – задумчиво проговорил Потёмкин. – Но некоторые послабления мы просто обязаны сделать. Так что не тушуйся. А сейчас бери своего начштаба и пошли ко мне в машину. Я вам самого главного руководителя местной власти привёз. Обсудите с ним, куда, когда и сколько будете принимать временных переселенцев.

Павел подозвал Олега, помогавшего разгружать доски, и напарники вслед за Потёмкиным залезли в дверь разведывательной машины. Узнав с первого взгляда сидевшего за откидным столиком поджарого пожилого мужчину с твёрдыми, словно вырубленными из камня чертами выбритого до синевы лица и плотно прижатыми к черепу ушами профессионального борца, Павел поздоровался:

– Здравствуйте, Магомед Мурадханович, а я тут гадаю, что это за представитель власти по наши души приехал? Это вы тут теперь самый главный?

– Ну, здравствуй, Паша, – приподнялся навстречу мужчина, тоже узнавший своего визави. – Ты ведь тогда вроде майором был, а сейчас, говорят, целый полковник. Давненько мы с тобой не виделись. Вот, приехал узнать, кто тут командует на моей земле.

– Земля эта, положим, уже почти четверть века как не ваша, – ответил Павел, поздоровавшись за руку со старым знакомцем. – Да и я уже давно в запасе. А вы так до сих пор и председательствуете в Полянах?

– Куда ж я оттуда денусь! Вот, сейчас разведка меня к вам подбросила, чтобы осмотреться и прикинуть, сколько переселенцев тут можно будет определить на жительство.

Павел пристроился на скамью, потёр руки и сказал:

– Давайте определяться. Но сначала познакомьтесь: мой начальник штаба Олег Михайлов; председатель совхоза Поляны Магомед Рабаданов.

После того как мужчины пожали друг другу руки, Олег приступил к докладу:

– Начну с Октябрьского. Там, по состоянию на сегодняшний день, можно разместить не больше восьмидесяти человек.

– Не нужно про Октябрьское, – оборвал его председатель совхоза. – Это мои земли, там я сам разберусь. Ты мне про коттеджный посёлок и ваше садоводство расскажи.

– Магомед Мурадханович, сбавьте обороты, – Павел произносил слова, практически не повышая голоса, но они звучали предельно жёстко. – Вы когда последний раз были в этом посёлке?

– Ну, месяца полтора назад.

– А Олег три часа как оттуда. Давайте послушаем человека, который этот вопрос уже проработал. А потом можете съездить сами и проверить. Да, раз уж вы там хозяин, думайте, как с белорусской бригадой расплачиваться будем. В дом, который они там построили, можно хоть завтра не меньше трёх семей определять.

– Извини, дорогой. – Рабаданов хлопнул Олега по плечу. – И не обижайся на меня. Нервы. Столько всего навалилось. Продолжай, пожалуйста.

Олег кратко обрисовал обстановку в посёлке Октябрьское, Местерьярви и коттеджном посёлке. Потом подключился Павел. Рассказал о планах по строительству трёх бараков и утеплению летних домиков. Поинтересовался организацией питания переселенцев. Мол, полевая кухня – это очень хорошо, но туда нужно что-то закладывать.

– Мясо, молочные продукты, картошку мы обеспечим, – председатель совхоза на минуту задумался. – Вот с хлебом и крупами тяжелее, но решим как-нибудь по бартеру.

– А что у вас ещё есть? – уточнил Павел.

– Ещё у нас есть навоз. Много!

– Спасибо, добрый человек! – рассмеялся Олег. – Давай мы его до весны у вас оставим. Если она будет, конечно.

– Погоди, – остановил его Павел. – Человек дело говорит. Тёплые грядки как раз с осени закладывать нужно. Возьмём мы навоз. И много возьмём. Но попозже. Когда переселенцев примем. Они грядками и займутся. Будет весна или нет, я не знаю, но витамины людям потребуются в любом случае.

Пару минут все помолчали. Каждый думал о своём.

– Слушай, – обратился Павел к Потёмкину, – а на твоей базе ещё что-нибудь осталось?

– А чего тебе не хватает? – удивился разведчик. – Мы вроде всё взяли.

– Половая доска нужна. Кубов двадцать. Кирпич. Можно любой, кроме силикатного – мы его на столбики под лаги пустим. Профнастила вы очень мало привезли. Его и на две кровли не хватит. И ещё кое-что по мелочам. Я тебе списочек напишу.

Председатель совхоза задал сильно волновавший его вопрос об уровне радиации. В Приветненском, где раньше располагалась часть совхозного стада, он был пока ещё очень высок, да и центральную усадьбу в Полянах основательно зацепило краем радиоактивного следа проходящего мимо облака.

Потёмкин успокоил его, сообщив, что сейчас тут почти чисто (всего около восьмидесяти микрорентген в час). Это в два раза больше предельной нормы для гражданского населения, но для здоровья практически безопасно. Поэтому и принято решение вывозить людей из Санкт-Петербурга именно в такие места, которые не затронуты следами прохождения облаков, несущих продукты деления и распада. Подобных участков в Ленинградской области осталось немного. Чуть дальше на север (в Карелии) вообще чисто, за исключением некоторых районов, но там и инфраструктуры никакой нет. А в чистое поле неподготовленных людей зимовать не повезёшь. Не выживут они в этих медвежьих углах в условиях тотального бездорожья. Вот и приходится максимально уплотнять населённые пункты Карельского перешейка. Начали с санаториев, домов отдыха, детских оздоровительных лагерей и турбаз. Сейчас пришла очередь садоводств и коттеджных посёлков. Куда расселять остальных – пока вообще не ясно. Всего из Санкт-Петербурга надо эвакуировать почти миллион человек.

Капитан замолчал. Остальные тоже не подавали голоса, ошарашенные прозвучавшей цифрой. Они знали, что до начала военных действий население города превышало пять миллионов человек.