Александр Пономарев - Ликвидатор. Терракотовое пламя

– Пошли на фиг, ур-роды! – рявкнул Виктор, резко дёргая руль влево. «Крузак» выскочил на встречную полосу. Летящие в лоб машины с воем клаксонов сворачивали в стороны. Бросая «тойоту» то вправо, то влево, Виктор чудом избегал столкновения и вернулся на свою полосу, проскочив в считаных сантиметрах от рейсового автобуса. За те несколько секунд, что внедорожник двигался параллельно общественному транспорту, Виктор заметил перекошенное от страха лицо водителя и перепуганные физиономии пассажиров.

Опасный трюк не помог оторваться от преследователей. Те уверенно держались на хвосте. Внезапно с «ауди» что-то произошло. Виктор так и не понял, что именно случилось с машиной. Наверное, лопнуло колесо, поскольку серебристая иномарка резко вильнула, присев «мордой» на одну сторону, а потом её круто развернуло поперёк дороги.

Полицейский «форд» налетел на неожиданно возникшую преграду, подскочил, как на трамплине, перевернулся в воздухе и грохнулся на асфальт, разнеся вдребезги красно-синюю «люстру» на крыше.

Виктор на мгновение отвлёкся, глядя в зеркало на дымящую разбитыми двигателями груду металлолома и бегущих к ней со всех сторон водителей из других машин, и не заметил, как снова оказался на встречной полосе.

Вой пневмогудка и крик Насти заставили его глянуть на дорогу. Он резко рванул руль вправо. Многотонная фура с рёвом промчалась мимо, с треском снеся боковое зеркало внедорожника.

– Портал там, – Настя вытянула руку, показывая на перегороженный шлагбаумом въезд во двор построенного в виде подковы здания. Строение находилось слева от дороги, а значит, добраться до него можно было, лишь проскочив наискось обе встречные полосы.

– Держись, – крикнул Виктор и резко рванул руль влево, одновременно давя ногой на тормоз.

Тяжёлую машину занесло на повороте. Визжа резиной и рисуя длинные полосы на асфальте, внедорожник вылетел на встречку, чуть не превратив в хлам красную «киа пиканто», и промчался мимо свистящей тормозными колодками «газели» с рекламой пиццы на фургоне. Спустя мгновение, вильнув тяжёлой кормой и оглушительно рыча двигателем, чёрный автомобиль с треском сломал шлагбаум и исчез в неожиданно возникшем перед ним сверкающем молниями облаке.

В Зону у каждого свой путь. Под ним я, разумеется, понимаю не контрольно-пропускные пункты Периметра и не сталкерские тропы сквозь натянутые между бетонных столбов витки спирали Бруно, а те причины и обстоятельства, что заставили конкретного человека прийти сюда.

Собственно говоря, вынуждающих бежать кого-то в пропитанные радиацией земли факторов не так уж и много. Одних влечёт сюда романтика вольной жизни безо всяких обязательств перед кем бы то ни было, кроме себя и судьбы (ну это ещё бабушка надвое сказала). Другие ищут здесь спасение от несчастной любви. Третьих манит жажда наживы. Четвёртые надеются спрятаться тут от правосудия и заново начать жизнь среди подобных себе. Вот, в общем-то, и все побудительные мотивы. Если считать их, загибая пальцы, получится нехилый «лайк» жизни в Зоне.

На самом деле здесь действительно хорошо, если есть голова на плечах и руки из нужного места растут. Кто-то, возможно, скажет: везде так, коли башковитый и знаешь, с какой стороны за инструмент браться. (Под инструментом я, естественно, понимаю не столько молоток, сколько автомат Калашникова.) Может быть, спорить не буду, ведь я, кроме Зоны, нигде особо не бывал и пока никуда отсюда уходить не собираюсь. Собственно, почему пока? Я вообще не хочу менять своё настоящее место жительства ни на какой другой клочок Земли, пусть мне хоть райские кущи предлагают взамен.

Мой отец всегда говорил: где родился, там и сгодился. Я ему верю и потому никуда не хочу отсюда уезжать. Это с Большой земли к нам в Зону люди косяками прут. Наверное, думают, здесь им мёдом намазано будет. Ага, щас! Тут местным-то иногда несладко приходится, чего уж о пришлых говорить. Дохнут они, как мухи, потому что привыкли везде со своим уставом лезть. А Зона самоуправства не любит, она быстро на место любого поставит, кто супротив её уклада пойдёт.

Знаю, о чём говорю, потому что не раз видел, как возомнившие себя крутыми сталкерами новички гибли там, где я ребёнком без труда проходил. А всё потому, что Зона – живая, её чувствовать надо, любить, а не топтать грязным сапогом и хапать всё без разбора. С ней ведь, как с женщиной: лаской да нежностью, обходительностью нужно брать, а не силой надругаться, тогда и она к тебе светлой стороной повернётся и не будет строить из себя стерву склочную.

Мы с отцом всегда так делали, хоть он и из пришлых был. Хотя какой он пришлый. Он в Зону попал почти сразу с момента её возникновения. Разница, может, в несколько дней или месяцев, он точно не говорил, а я и не спрашивал. Зачем? И так понятно, что он один из аксакалов. Живая легенда!

К его дому раньше народная тропа не зарастала, все хотели Болотного Лекаря навестить, гостинцев ему принести, попросить чего или подлечиться. Это потом он стал жить уединённо, почти ни с кем из людей не общаясь, всё, в основном, с зомбяками да зверушками местными норовя говорить.

Я как-то спросил у отца, почему он людей начал сторониться, ну он и выдал мне всё как на духу. Оказалось, он их просто видеть больше не хочет. А всё потому, что измельчал народ, не тот пошёл: мол, зависть им глаза застит, сердца злоба гложет, а души от ненависти чернее угля стали; все только о том и думают, где бы хапнуть да побольше урвать; за хабар убить готовы, руку помощи раненому не подадут, возьмут его добычу и в лучшем случае добьют, чтоб не мучился, а в худшем – подыхать оставят, да ещё и воду с едой и лекарствами заберут, чтобы, значит, страдал подольше. Сказал так отец, выдохнул и напоследок добавил, что нынче зомби человечнее людей пошли, с ними хоть по душам поговорить можно, а у этих одни деньги на уме.

Помню, тогда я решил: совсем сбрендил старик, из ума выжил на болоте своём. Это сейчас мне понятно, что батя, как всегда, оказался прав, но для осознания простой истины потребовалось целых пять лет и дурная компания. Потому и сидел я в тот день, когда началась эта история, по уши в дерьме, причём, в прямом смысле слова, выжидая, когда ублюдки с нашивками клана «Чёрные волки» свалят с Пустошей.

Знал бы, что встречусь с ними там, ни за что бы туда не пошёл за слюнными железами мохнатого слизня. Этих тварей и на отцовском болоте полно, да и в топях Туманной Долины они водятся в изобилии. Конечно, таких крупных, как здешние слизняки, там отродясь не было (следовательно, и железы у них сильно отличаются в размерах не в лучшую сторону), но целая шкура стоит дороже, чем несколько здоровенных, истекающих слизью комков.