Николай Сунцов - Зигзаги времени. Книга первая

– В общем, выбор у нас широкий! – он, сплюнув в костер, поднялся. – Подумай, это будет твое последнее желание!

– Да, выбор у вас конечно не плохой! – выбрал я его политику изъясняться. – но я бы конечно выбрал тот, который вы забыли мне назвать…

– О, простите, сэр, как я мог забыть! – продолжил глумиться он надо мной. – Вы как истинный джентльмен конечно выбираете яд. Сапер! – не оборачиваясь позвал он наркомана. – Принеси мальчику ампулку с нашей «Святой водичкой»! – Сутулый бандит с длинными грязными патлами, вытащил из кармана куртки коробочку и, хихикая, подал ее главарю.

– Вам разбавить, али так примите, сэр? – продолжил издеваться он. – Молчишь, хорошо, я и так понял, значит с водичкой! – Он достал мою кружку, плеснул в нее из фляжки воды и, разломив с опаской одну ампулу, вытряс туда ее содержимое.

– Послушайте, может хватит! – стараясь отползти от этого страшного человека, проговорил я. – Вы взяли, что вам надо и все, давайте расстанемся! Вы меня отпускаете, и я молчу. Я уеду обратно в город, и вообще я вас не знаю, поэтому не опасен!

– Конечно, дорогой, конечно! Мне жаль с тобой расставаться, но все равно я тебя отпускаю… – он выдержал паузу и добавил с хохотом: – на тот свет! – поднеся кружку к моему лицу.

Не знаю только откуда у меня взялась сила, или это проснулся инстинкт самосохранения, но я резко подбросил связанные ноги верх, ударяя ими склонившегося надо мной главаря в пах. Охнув от боли, он выронил кружку, которая закатилась в костер и, согнувшись, как дешевый складной ножик, рухнул рядом со мной. Молодой, сидевший до этого рядом, и наблюдавший с интересом за происходящим, вскочил и со всего размаха врезал мне ногой в лицо. Раз, другой… Подскочили и другие, и тоже включились в профилактическую обработку неблагодарного клиента, который вдруг начал брыкаться и не подчиняться.

Я не мог прикрыть лицо руками, так как они были связаны за спиной, поэтому, перевернувшись, я упал лицом в хвойную подстилку, подтянул ноги, стараясь защитить живот. Чувствуя, как сознание начинает покидать тебя, перестаешь ощущать боль, она уходит, и ты ощущаешь, как встряхивается тело от ударов и кашляешь, захлебываясь кровью, разбитые губы словно онемели и еле шевелятся, произнося проклятия твоим палачам. Сил нет даже пошевелиться, так как организм бросил все на выживание. Выжить, любой ценой, чтобы найти и отомстить! Гады! Тело мое дергалось от пинков, кровь заливала лицо, и последнее, что я услышал сквозь доносившийся мат, как главарь крикнул Саперу и Кавказцу собирать вещи. Я не помню, сколько еще продолжалось избиение, но приоткрыв заплывшие от ударов глаза, увидел сидящего с сигаретой на рюкзаке молодого бандита, а остальных собирающих свои и мои вещи.

Молодой увидев, что я очухался, бросил окурок в костер и хищно оскалившись, подошел ко мне.

– Ну, что падла, я же обещал, что буду тебя резать по кусочкам. – доставая нож, прошипел он. – Вначале я тебе выпущу сейчас весь твой ливер, затем начну снимать твою кожу, посыпая для удовольствия солью, чтобы ты прочувствовал все это, ну а за тем я отрежу тебе яйца и заставлю их тебя сожрать, ну а если ты и после этого не сдохнешь я тебе выколю глаза и отрежу твой поганый язык. Одним словом, я с тобой повеселюсь! – он даже пустил слюну, от предстоящей экзекуции.

– Хватит балдеть, кончай его и уходим! – крикнул главарь молодому. – Прикрой ветками и догоняй нас!

– Иду! – крикнул он, вдогонку, добавляя матом в глубине души, о том, как они его задолбали.

Достав из-за пояса пистолет, он торопливо выстрелил мне в голову. Будто молния ударила мне по мозгам, и я погрузился в багровую тьму. Оттащив мое тело в ложбинку, молодой забросал его ветвями и, залив костер водой, он поспешил за остальными.

XXX

Сознание с трудом возвращалось ко мне, боль пронзала все тело. Наконец, не открывая глаз, я стряхнул как дрему бредовые видения и прислушался. Стояла лесная тишина, спокойно перекликались птицы. Приоткрыв глаза, сквозь слой прошлогодней хвои и листьев, я увидел над собой голубое весеннее небо и вершины вековых кедров. Тогда я осторожно приподнялся и, стряхнув с себя хвою, оперся спиной о ствол дерева.

Болело все тело, ломило макушку головы, лицо было распухшее и покрыто засохшей кровью. В руки и ноги туго врезалась веревка. Сквозь щелочки распухших век я осмотрел поляну, которую еще вчера облюбовал для своего лагеря: ничто не напоминало о нем, все было унесено: палатка, инструмент, спальник, припасы, даже котелка у кострища, который я оставил грязным с вечера, не было. "Гады!" – устало подумал я и прикрыл глаза, в которые било не по-весеннему жаркое утреннее солнце.

Я пытался восстановить в памяти все произошедшее ночью, но нестерпимая жажда перебивала путаные воспоминания и одна лишь мысль била сейчас в моем сознании: "Пить!". Воды требовало все мое тело, оно кричало, молило, просило лишь одного – воды, которая была нужна для восстановления сил организма. Я облизнул спекшиеся разбитые губы и решил, перекатываясь, добраться до реки, которая протекала в тридцати метрах у края поляны. Я уже пил в воображении холодную, текущую с гор воду, как тут у меня мелькнула мысль, как же мне, связанному, спуститься с обрыва к воде, даже если мне и удастся спуститься, то обратно мне уже не выбраться.

Значит, прежде всего нужно освободиться от веревок, которые туго стягивали меня. Снова открыв глаза, я посмотрел на пепелище своего костра: «Если бы найти там хоть один уголек, чтобы пережечь веревки!». Где перекатываясь, где извиваясь как червяк, я подполз к костру и связанными ногами разгреб холодную золу. Увы, углей не было, бандиты старательно залили костер, по-видимому, лесной пожар не входил в их планы. Я подполз к растущей рядом сосне и оперся спиной о ее ствол. Глаза обшаривали всю поляну, мозг лихорадочно работал: "Освободиться любой ценой!"....

И вдруг, когда я уже потерял надежду, в дальнем углу поляны что-то сверкнуло на солнце. "Неужели стекло? Откуда оно здесь?" Я начал продвигаться, перекатываясь с боку на бок, все ближе и ближе к тому месту, где увидел сверкание. В голове замутилось, несколько раз я останавливался и, лежа на спине, отдыхал, а потом снова и снова продвигался к сверкающему предмету. Дыханье мое сбилось, сердце учащенно стучало, но, наконец, цель была передо мной – приземистая жестяная банка "Каша рисовая с говядиной" – мой ужин, которая и посылала отогнутой крышкой веселые зайчики.

В голове стоял шум, все перед глазами кружилось, но я не стал отдыхать. Зажав банку в пальцах за спиной, начал осторожно водить зазубренным краем по веревке. Несколько раз банка выскальзывала из пальцев. Но вот, наконец, веревка ослабла, и я осторожно освободил затекшие руки. Минут десять я разминал их и только потом освободил ноги. С трудом поднявшись и прихватив с собой банку, я спустился к реке, где долго и с наслаждением пил холодную, как из родника, воду. После чего, опустив горевшее от побоев лицо в реку, я стал осторожно смывать засохшую на нем кровь. Все еще не веря, что остался жив, я осторожно ощупал голову и обнаружил проборозденную пулей рану шириной с палец. Кровь еще сочилась из нее, но не так сильно.