Елена Долгова - Маги и мошенники

– Однако ж святой Фома учит нас, что невозможно представить себе абсолютно злобное существо, ибо злоба этого существа, обращенная на самое себя, сделало бы невозможным собственное его существование…

– А он далеко не глуп, этот несчастный святой отец, – шепнул Ладеру Бенинк. – Я от души желаю аббату выпутаться. А пока, раз двор почти опустел, я отлучусь ненадолго – у меня там дело. Оставайся на месте, солдат. Я еще вернусь, а если припечет, пробивайтесь ко мне, наружу – там мы и встретимся.

Мастер Ночной Гильдии исчез, словно развеянный ветром дымок, оставив Ладера в полном недоумении. Ораторы тем временем наперебой сменяли друг друга:

– Зло абсолютно и самостоятельно, воплощение его – телесный мир! – крикнул поджарый старик с горящими лихорадкой глазами.

Дюжий рыцарь, засев в углу, при этих словах хмыкнул так, что мигнули свечи. Воодушевленный сражением идей кир Антисфен подался вперед:

– Абсолютное зло – умственная абстракция, не имеющая к реальности никакого отношения. Зло – это только лишение добра. Например, злом греха является отсутствие нравственного здоровья в сути некого человека…

– Или отсутствие телесной крепости в его сложении, – добавил могучий рыцарь, косясь на поджарого старика.

Тот в досаде плюнул себе под ноги. Собрание между тем потеряло стройность и последние черты порядка. Ораторы перебивали друг друга, забытый всеми пленный аббат растерянно крутил круглой головой на короткой полной шее.

Кто ссылался на Плотина, кто-то на Августина.

Диспут затягивался, за окнами совершенно стемнело. Некто в возбуждении неловко и не туда уронил факел, маленький пожар сразу же затоптали, однако едкий густой чад витал под низким потолком.

Бенинк вернулся и выглядел подозрительно довольным.

– Подмани сюда румийца, солдат. Благодаря его красноречию нас тут приняли за своих. Надо спешить, кажется, общее дело сдвинулось с места. Ты заметил, что ни самого Бретона, ни Арно на диспуте нет? Наш Клаус, которого кое-кто уже прозвал Кровавым, не тратит времени на обсуждения.

Помятый кир Антисфен с трудом выбрался из толпы опоясанных мечами богословов.

– Что слышно нового, Бенинк?

– Удалось узнать, где они держат фон Фирхофа. Кстати, когда выйдете на площадь, ступайте по земле очень осторожно. Я там кое-что разбросал до поры, до времени – это самое, из красного мешочка.

Троица незамеченной выскользнула в подсвеченную кострами темноту.

– Куда теперь?

– К бывшим апартаментам капитана Морица. В доме сейчас никого, Бретон где-то бродит в одиночестве, надеюсь, он не скоро вернется. Внутри, возле самой лестницы в подвал, должен стоять часовой, его беру на себя.

Бенинк мягкой рысьей походкой двинулся вперед, поодаль от костров коричневая крутка бандита почти сливалась с глубокими тенями вечера. Альвис скрылся за дверью и почти сразу вернулся.

– Готово.

Кир Антисфен отважно перешагнул порог и немедленно споткнулся, наступив в темноте на мягкое, расслаблено-неподвижное тело.

– Господь милосердный!

– Не бойтесь, это бывший часовой.

– Он мертв?

– Нет, я только посыпал его успокойкой. Дверь в подвал на замке, понадобится пиявка [24], светите факелом, если повезет, управимся быстро, и в этом наше счастье – не хотелось бы сейчас повстречаться с разъяренным Клаусом. Клянусь душой и удачей, в форте до сих пор не кончились веревки, а из любой веревки можно в два счета свернуть петлю…

Мастер Ночной Гильдии разложил инструмент и принялся с завидным хладнокровием ковырять замок.

– Вот так, так и так…

Запоры клацнули, сдаваясь.

– Вниз по винтовой лестнице – живо.

Ладер в спешке оступился и едва не покатился вниз, рискуя расшибиться о ступени. Подвальное помещение представляло собою сводчатый вытянутый коридор с двумя рядами дверей по сторонам – пять справа и пять слева. Восемь из десяти дверей были приоткрыты – за ними чернели тесные закутки пустых камер. Ближняя дверь оказалась запертой на простой засов.

– Отворяем. Он должен быть там.

– Эй, господин Людвиг! Вы здесь? – гаркнул Хайни.

– Тихо. Еще неизвестно, в состоянии ли он тебе ответить. Ты только призовешь своими воплями стражу.

Бенинк решительно сдвинул засов, распахнул дверь и посветил факелом.

– Этот?

Фон Фирхоф лежал без движения, до самого подбородка укрытый плащом. Хайни опустился на колени и встряхнул советника за плечо.

– Господин Людвиг! Вы живы?

Фирхоф с трудом поднял голову, движения его казались вялыми и неуверенными.

– Сударь мой, что эти подлые еретики сделали с вами?!

– Пока что ничего. Я цел, почти не побит, только ослабел и сплю, словно мертвый. Здесь темно и теряешь счет времени, должно быть, мне подсунули снотворное в еде. Как ты нашел меня, Хайни?

– Долго рассказывать, с нашего расставания много всякого приключилось. Меня послал сам государь. Приказано передать письмо и еще вот это…

Ладер ногтями разодрал повязку под одеждой, вытащил и протянул советнику запечатанный императором свиток и точно такой же печатью скрепленную плоскую стальную коробочку. Фирхоф сломал печать и болезненно сощурился, привыкая к свету:

«Верному слуге и дорогому другу, Людвигу фон Фирхофу, государь Церена, император Гаген желает здравствовать.

Сим посланием, переданным с надежными людьми – известным тебе латником пехоты Генрихом Ладером и альвисом по имени Бенинк, извещаю, что миссия твоя в Толоссе исчерпана и приказываю не медля ни часа вернуться назад – к нашей милости и в наше полное распоряжение.

Если лицо, известное тебе под именем Адальберта Хрониста, в настоящий момент находится при тебе, приказываю вскрыть прилагаемый к письму и запечатанный личною императорской печатью стальной футляр. Укрытое в нем кольцо немедля помести на правый указательный палец Адальберта, дабы действие талисмана на время смирило Хрониста, лишив его магических сил.

Раз надетое, кольцо это снимается с превеликим трудом, так что можешь оставить всякие сомнения в его несомненной надежности и пользе. Альвис Бенинк поможет вам обоим покинуть город.

Если же ты, друг мой, не сумеешь использовать то кольцо по назначению, либо в момент получения письма будешь находиться в тяготах крайней опасности, приказываю без промедления бежать, казнив Хрониста на месте, на что я даю тебе свой личный приказ и полное несомненное разрешение.

А коль Адальберта нет при тебе, приказываю явиться одному, прекратив поиски.

Твой друг и повелитель, Гаген I».

Фон Фирхоф бережно свернул письмо и спрятал его под одежду.

– О чем там сказано? – без лишней деликатности поинтересовался Бенинк.

– Это дело касается лишь императора и меня. А ты прими мою искреннюю благодарность. Признаться, я уже было приготовился к смерти. Спасибо и вам, доблестный кир Антисфен. Теперь следует бежать отсюда как можно скорее, но, до того как мы уйдем, неплохо бы сделать еще одно дело – я не могу уйти просто так, бросив на произвол судьбы Вольфа Адальберта Россенхеля…