Кайл Иторр - Зыбучие леса

Угадал: Россиньолей нужных возрастов в общей базе числится восемь персон, живых и мертвых. Открываем все досье на просмотр. Кому попало не дали бы, разумеется, но меня тут знают.

Номер первый, Джованни Россиньоли… этого вычеркиваем сразу, человек погиб в четвертом году, задолго до нужных мне исследований.

Номер два, Жак-Франсуа Руссиньоль, перешел в десятом году, умер в семнадцатом, последние годы проживал с семьей в окситанском анклаве, под Каркассоном, ферма-винодельня «Чарент»; растил виноград четырех сортов и пытался получить коньяк (неудачно). Ставим знак вопроса, скорее всего тут пустышка, но вдруг.

Номер три, Роже-Арман, его сын, нынешний хозяин участка и винодельни, более значимых подвигов за ним не отмечено, только что «продолжает дело отца». Сейчас – продолжает, а в молодости в принципе мог и погулять по Новой Земле, разведывая некартографированные просторы белых пятен; хоть и мало в такое верится, но – пока не вычеркиваем. Короче, попробуем запросить данные у окситанцев, а там посмотрим, надо ли копать глубже.

Номер четыре, Селена Амели Арчер, урожденная Руссиньоль, дочка все того же Жака-Франсуа; сейчас она домохозяйствует на ферме неподалеку от Альтоны, воспитывая трех своих и двух приемных детей, но в молодости там тоже могло быть всякое. Птичку «проверить», это и самостоятельно можно, до Альтоны меньше дня пути по практически безопасной дороге – до Веймара на север по Европейской трассе, перебраться на тот берег Рейна и далее вдоль реки еще на сотню с хвостиком верст. Расспросить ее – и может, тогда не понадобится дергать за окситанские концы, уж собственных брата и отца наша мадам фермерша знать должна.

Теперь Россиньоль номер пять, Бернар… этот исключается: работал на рыболовном траулере «Эдна», порт приписки – Форт-Рузвельт; в восьмом году получил «производственную травму» и теперь имеет половину левой ноги и полтора пальца на левой руке. После такого опять же в дальние экспедиции не ходят, во всяком случае – не в сухопутные, даже Долговязый Джон Сильвер по прозвищу Окорок, а вернее, Барбекю [22] В оригинале Р.Л. Стивенсона – именно Barbecue. Увы, но выбор у отечественных переводчиков «Острова сокровищ» был невелик: сама традиция барбекю как мяса, жаренного на решетке над углями, до наших палестин дошла лишь к девяностым годам двадцатого столетия, а давать английскому пирату XVIII в. прозвище «Шашлык» или «Гриль» не позволило чувство языка. согласился бы.

Номер шесть, Аннет Россиньоль – шофер-дальнобойщица, живет сразу «на два дома» – в Орлеане и в Нью-Галвестоне. Тупо рассматриваю фотографию из файла: нет, массаракш, земля точно имеет форму чемодана, оказывается, с этой персоной я шапочно знаком, пересекались в начале этого года по пути из Нью-Рино в Аламо. А в седьмом – тринадцатом году она пусть и была совсем молода, однако вариант хотя бы в принципе возможный. Снова ставим галочку «проверить»: то, что в досье не отражено экспедиционное прошлое, ничего не значит само по себе, мало ли на каких условиях человек шел.

Номер семь, Ансельм, мне не нравится от слова совсем: отмечен по криминальной линии как «силовик» и правая рука Жерара де Бильоля, главного босса парижской преступной группы «Бланшефлер»; с моим рудиментарным французским могу тут заподозрить «Белую лилию» [23] Blanchefleur ( фр. «белый цветок») – также сорт классических белых роз, произносится «бланшфлер»; знаниями французского Влад не блещет, факт. , ну да не суть важно, хоть бы и «Черная кошка». Разговорить подобного клиента на нейтральную тему – не то чтобы так уж сложно, но ты ж на него сперва выйди с таким разговором…

Ну а от номера восьмого лишь развожу руками: Жан-Оливье-Роже-Актеон Россиньоль, завербован на переход из Марселя в апреле тысяча девятьсот семьдесят восьмого года – а дальше штамп «засекречено», в файле даже фото нет. И все, с моим уровнем доступа дальше никак, и подозреваю, что даже попроси я содействия у фрау Ширмер, она получит тот же ответ. С одной стороны, самый вероятный кандидат из всего списка Россиньолей, а с другой, категорически непонятно, где и как, массаракш, его вообще ловить.

Все, финиш, на сегодня поисковые работы пора сворачивать, и так уже захапал больше, чем могу разгрести сам, причем вовсе не факт, что мне хоть что-то из этой кучи реально нужно по моим делам. Перед следующим шагом придется как следует подумать. Ага, думать, оно всегда полезно.

Поблагодарив Ронни за помощь, напрашиваюсь в пункт дальней связи, чтобы не переться на почту и выстаивать очередь в телефонную кабинку, и еще разок злоупотребляю служебным положением, на сей раз на телефонный звонок домой по приоритетным каналам. Так, сейчас почти десять вечера, а значит, в Демидовске ближе к шести часам дня. Сара в пятницу в это время может с равной вероятностью гулять с малыми в скверике, уже вернуться с ними же домой или повезти детей «на природу», то бишь в Белый Яр, к прадедушке и тете-дяде; мобильник в любом случае должен быть при ней.

– Айе? – первым добирается до трубки, очевидно, Ярик.

Не могу не рассмеяться, пока сотовый перехватывает любимая супруга, которую и заверяю, что у меня тут все хорошо – и вообще, когда приеду, всю семью ждет приятный и полезный сюрприз.

– Ты там что, квасишь? – унюхав запах за шесть тысяч верст по радио, вопрошает Сара.

– По делу надо было, – сразу признаюсь я, – на сухую человек не желал говорить.

– Не сильно увлекайся, мне твое здоровье еще дорого.

– Так мне тоже, родная.

– Я тебя люблю.

– А я тебя. Детей целуй.

Сон слетает, когда запертая вроде бы изнутри на ключ дверь номера приоткрывается с протяжным скрипом. Секундное замешательство, пока там, снаружи, думают, проснулся я от этого шума или нет – в руке у меня уже «смит-вессон». На всякий случай. Как раз от незваных гостей, в частности, и держу, постоянно при себе, потому что какие бы порядки в смысле «ношения огнестрельного оружия» ни устанавливали местные власти – ствол последнего шанса, легонький пятизарядный револьверчик из титаново-скандиевого сплава, он для последнего шанса и нужен, когда уже не до правил. Как говорили еще на Диком Западе, лучше пусть меня судят двенадцать, чем несут шестеро. Полностью сей тезис поддерживаю, и порукой мне пять аргументов тридцать восьмого калибра.

Последний ли шанс вот прямо сейчас? Еще не знаю, однако нормальные люди, даже случись нужда поднять кого с постели посреди ночи, как минимум сперва постучались бы.

Миг спустя там, снаружи, все-таки принимают решение в пользу способа относительно цивилизованного, поскольку раздается негромкое: