Арти Александер - Спальный район Вселенной (сборник)

В космопорте мне предстояло пройти в зону отдыха и комфорта. И там переодеться во все соответствующее представлениям нашего народа о культуре и традиции. Некоторым вещам, которые были тщательно упакованы в контейнеры, было много лет. Намного больше, чем мне и нашей колонии. Они были изготовлены старыми мастерами и когда-то увезены с Земли. Тогда считалось, что мы должны нести в космос все лучшее, чего достигли, и не забывать свои корни. А может, хотели восхитить предполагаемых первобытных и непросвещенных аборигенов… Вот и тащили все, что могли погрузить в свои корабли, для создания привычного уюта и для спокойствия души, как это когда-то делали на Земле средневековые первооткрыватели и пионеры Нового Света.

В зоне подготовки к отлету мне предстояло расстаться с моей прекрасной татуировкой. На этой планете она была моим именем и «лицом» и тем, что для местных жителей являлось важнее любой одежды. В этой зоне со мной еще могли быть мои друзья и нареченные братья, но пройти дальше им было уже нельзя. И не только из-за симбионтов или проявляющего разнообразные чувства зверояка, попросту не желающего тихо ожидать в сторонке… Туристы и инопланетники, лениво потягивающие свои коктейли и полулежащие в креслах зон отдыха, порой по причине незнания бывают слишком впечатлительными и даже нервными. Мне тоже придется оставить своих симбионтов на этой планете. Не только, чтобы не вызывать неприятие окружающих. А из любви и уважения к ним, ведь им, тонким, сверхчувствительным и ранимым, будет очень неуютно среди непонимающих чужаков. Без татуировок и симбионтов я чувствую себя обнаженной и не в своей тарелке. Но я еще ощущаю связь со зверояком и моими братьями. Парадоксально, что среди таких же людей, находящихся всего лишь в двух шагах от меня за стеклянной стенкой, но непроницаемой с той стороны, я кажусь себе покинутой и чужой.

Но здесь все предусмотрено для адаптации прямо перед вылетом с этой планеты. Ведь наша колония постоянно поддерживает связи с другими мирами, и мы тоже много путешествуем среди звезд и возвращаемся, уже считая, что именно здесь наш дом. А на Землю давно никто не летал, или просто не было повода – не у всех же такие настойчивые и деятельные родственники, какие оказались у меня. И у меня есть время привыкнуть к тому, как выглядят люди, постоянно шевелящие губами и не знающие другого вида общения, – там, за тонкой прозрачной стеной. Мои братья помогают мне достать мою одежду и начать приготовление к церемонии переодевания. Для них это действо особо важно и почетно. Я считаю, что им это можно, потому что они не мужчины в полном смысле, а только наполовину. Их взгляды совершенно беспрепятственно проникают в самые глубины моей души, деликатно минуя то, что мы называем телом. Их художественное восприятие настолько утонченное, что они разглаживают каждую складку и каждое украшение находит точно свое место. У них уникальная память, и все, что увидено хоть раз, будет запечатлено и сохранено на века со всеми деталями. Никаких лишних движений, и все в соответствии с канонами моего народа, которые они успели перенять от меня. Следуя их ритуалу Принятия и благодарности, я носила татуировку народа моих братьев, а мои братья носили в ушах остроконечные копии традиционных древних украшений моего рода. Они могли рассказать наизусть предназначение каждой моей вещи и могли передавать о ней информацию следующим поколениям, даже не пользуясь ею и услышав про нее лишь однажды в своей продолжительной жизни. Мы говорили на одном языке – это был язык наших эмоций и душ.

А там, за стеной, все было иначе. И это только начало моего возвращения, которое мои соплеменники по крови уже прозвали «Паломничество на Терру». Мои волосы пришлось расчесать и уложить в прическу. Жасмин не прижился на этой планете, а имитацию носить не хотелось, и потому решили обойтись без помпезных цветочных гирлянд. Лучше выглядеть скромной, чем излишне приукрашенной. По мнению соплеменников, я должна сойти с трапа величественно и торжественно, как истинный потомок королей. Но как сказала моя подруга, это будет фальшиво. Так же фальшиво, как увиденные ею фотографии в альбоме, где люди намеренно наряжались так, чтоб понравиться друг другу, желая показаться своими в незнакомом обществе или для создания определенного благоприятного впечатления. Хотя после неизменно следовало разочарование, и изрядно трепались нервы от столь неправильного, но, увы, неисправимого выбора. Или мы уже что-то не так понимаем в нашей истории, или им такая «киношная» мелодраматичность чем-то нравилась.

На праздниках и даже в будни, если не находилась с аборигенами в «джунглях», я, как многие из нас, носила свою национальную одежду. Спустя века у нас даже свадьбы не обходились без этого. Хотя женихи подъезжают к дому невесты уже не на белой лошади…

Так что никаких проблем с переодеванием не было, и я выглядела вполне прилично. И хотя пришлось надеть многое из старинных семейных ценностей, которые давно не вынимали из родового хранилища, они все же прекрасно сохранились и не потускнели. Там, на Земле, на обширном полуострове, где жили мои далекие предки, сосуществовали сотни разных народов и племен. Они различались традициями, религией, языками и многим другим. Но, будучи соседями, часто заимствовали друг у друга элементы культур. Отправляясь на Землю, я была уверена, что легко смогу их распознать. А что не распознаю, скорей всего утерянное нами вдалеке от первоисточника, скопирую и привезу жаждущим колонистам, которые радостно пополнят свои знания. Согласно сохраненным сведениям о Земле, к моменту нашего отлета, несмотря на частичное затопление южной части и островов, на языке моих предков говорили более семидесяти миллионов людей. В отличие от нас, многие боролись за свою «этническую чистоту и идентичность». Следовательно, мне будет чему у них научиться в смысле обычаев и национальных умений. И все потому, что, невзирая на различия, меня любили инопланетные аборигены, и, проводя среди них большую часть времени, я не была самой лучшей среди своих. Например, мне не стоило никакого труда попробовать какую-то странную вещь, непривычный вид которой вызывал у колонистов полное и непреходящее отсутствие аппетита лишь потому, что ее традиционно употребляли местные жители. И потом оказывалось, что именно она спасала и повышала иммунитет в опасный сезон. И я была первой из прибывших на чужую планету, кто сел на зверояка, правда, и последней, потому что пока среди землян желающих не оказалось. И «симбиоты» первой достались именно мне и доказали свою невиновность в нескольких несчастных случаях, а до этого от них безжалостно старались избавиться как от вредных паразитов. А также лишь в близком контакте выяснилось, что местные, несмотря на странный и устрашающий вид, невзирая на страшные мифы первопроходцев, не едят людей. И все это касалось множества подобных мелочей, которые потом незаметно перекочевали из жизни аборигенов в уклад и привычки колонистов…