Федор Березин - Атака Скалистых гор

И в связи с вышеперечисленными заслугами, не пора ли восстановить историческую справедливость, то есть дать Якутскому Ханству решающий голос в Организации Объединенных Наций. Пусть хоть потомки героев якутов, понесших самые большие, относительно плотности населения на квадратный километр, потери во Второй мировой войне узнают голос справедливости.

И конечно, Великий хан Якутского Ханства и его визири, а также весь якутский народ понимают всю свою ответственность в связи с новыми полномочиями, но обязуются пронести их с честью".

Какая реакция на сие заявление последовала из Нью-Йорка? Да вообще-то никакой. «Ханство изволит шутить?» – «Вовсе нет. Так что насчет наших требований?» – «Но ведь они абсурдны». – «А на взгляд Великого хана и его верных визирей, вполне обоснованы». – «Это есть издевательство над международной организацией». – «Ну тогда, раз ООН не желает выполнять просьбу, а также требование великого народа, Якутское Ханство выходит из Организации Объединенных Наций». В общем, «прощайте и пишите письма». Кто ожидал такого поворота?

Естественно, пока дипломаты работают наверху, там, внизу, шуршат менее официальные клиенты. «А что, если мы перестанем добывать у вас алмазы?» – «Хорошо, следовательно, с этого дня подписанные нами бумаги на пятидесяти и столетние концессии более не имеют силы, а значит, сами концессии расторгаются. Кроме того, все оборудование национализируется в пользу Великого хана». – «Да мы вас!» – «А что вы нас? Мы, кажется, вышли из ООН, так что при обороне наших просторов нас более не сдерживают никакие принятые конвенции. Да, у нас пока нет атомного оружия, хотя уран на перспективу наличествует, но зато мы можем вполне „законно“ применить химию. Нет, не сочтите это угрозой. Сие так, размышление на заданную тему». – «Ничего, как увидите над главной резиденцией в Якутске пару-другую „стэлсов“, так по другому запоете». – «Да, кстати, для информации, ханство заключило двухсторонний договор о сотрудничестве в области обороны с соседними ханствами, а так же с почему-то решившей присоединиться к Договору Московией». – «А?» – «Да-да, вы все правильно поняли. А насчет алмазов? Предприятия национализированы, однако наш выход из ООН совершенно не касается наших торговых соглашений. Ну, разве что они несколько пересмотрятся в сторону большей справедливости… Естественно, в пользу народа Ханства, как же иначе. Чем мы хуже каких-нибудь „имиратских“ шейхов? Нам думается, совершенно ничем. Разве что климат у нас менее пригоден для туризма? Ну что ж, зато он укрепляет характер».

А ведь это было только начало процесса. С повальным выходом из ООН, имеется в виду.

Еще хуже было бы, конечно, стукнуться обо что-нибудь лбом. Тогда бы произошла не просто отмена миссии, а нечто гораздо более страшное. Ведь Гитуляр находился в тщательно прослушиваемой радиозоне, так что общаться с миром ему было просто-напросто нельзя, однако на самый крайний случай у него имелась эдакая «радиошумилка», способная при нажатии кнопки просто «пискнуть» в определенном диапазоне. Естественно, этот «писк» выдал бы его со всеми потрохами, однако для всех остальных участников то стало бы сигналом на отмену операции. И если бы они уже не успели окунуться в нее с головой, то вполне может статься, что всем, кроме Миши, удалось бы выпутаться из истории в целости и сохранности. Однако если бы дельтапланерист Гитуляр расколол при посадке череп, то нажать кнопку стало бы абсолютно некому, и тогда…

В общем, весь «Пульсар» сложил бы кости зазря.

Поэтому приземляться следовало осторожно. Да еще максимально близко к месту назначения. Ибо стоило ли совершать чуть ли не восемнадцатикилометровый полет меж гор, чтобы после шагать пешком километр? Вообще-то даже несколько сот метров стало бы недопустимым промахом. Никто не ведал, сколько датчиков движения и тепловых сенсоров натыкано по округе. Однако и преувеличивать количество защитного оборудования тоже не следовало. Ибо теоретически никто особо не мешал обвешать охранной техникой вся гору Корпуленк, как новогоднюю елку, однако умножение в одном параметре, вело к приумножению в другом. Пришлось бы наращивать количество технического персонала обслуги, а так же чаще шастать туда-сюда патрульным службам, натаптывать хорошо различимые тропы. Но ведь все это вполне могло стать причиной интереса заграничных разведок, хотя бы посредством спутников. А ведь главным прикрытием программы «робот-стратег» значились все-таки скрытность и непримечательность. В основном охранялся периметр горы и подходы к туннелю, остальное считалось лишней суетой. Тем более за воздухом вообще-то имелось кому последить. Никто не ждал сброса на вершину Корпуленк воздушно-десантной бригады; тем более даже при таком идиотизме, на что эти силы могли рассчитывать? Прорыть в скальной породе километровый шурф саперными лопатками? Так и так им бы пришлось пробиваться к главному тоннелю. Но ведь помимо охраны, его перекрывали многослойные металлические ворота. Причем устроены они были так хитро, что если кто-то сваркой или направленным взрывом пробивал первый слой высококачественной стали, а затем начинал резать внутренний титановый, там, внутри, происходил сдвиг пластин относительно друг друга, и с колоссальным трудом пробитое в титане отверстие смещалось в сторону, то есть снова пряталось под нетронутую сталь. Любой владелец замка в средневековье отдал бы за такую прелесть половину своей вотчины.

Кстати, все еще парящему на дельтаплане-невидимке Мише Гитуляру была поставлена задача, открыть эти самые ворота. Причем сделать такое требовалось без всякой газовой горелки или другого типа сварочного оборудования. Все правильно, как бы он мог перевезти такие тяжести по воздуху?

Как говорится, «они жили счастливо и умерли в один день». Однако здесь имел место более простой случай. Жили они счастливо, но очень недолго, а умерли наполовину.

А все оттого, что они слишком сильно расслабились. Нет, не только они лично, как влюбленной парочке им-то как раз почему бы нет. Данному случаю романтика присуща. Все, вообще все расслабились. Нет, не в том смысле, что строители канала волынили. Как раз нисколько, энтузиазм был немереный, куда превосходящий вложенные в дело рублевки-"москвиты". Расслабились в другом смысле. И не только они, вообще все устроители этого плана поворота рек. Хотя вот начальству как раз и не стоило. Но, видимо, их тоже вдохновил этот трудовой ритм, энтузиазм и романтика. Показалось, наверное, что если есть единая, братская цель, то стоит заостриться исключительно на ней – получится все и сразу или приложится само собой. А ведь вообще-то тут были представители не какого-то диванного, обленившегося в безопасности поколения пионерии семидесятых-восьмидесятых лет прошлого века, кои с ленцой, но прочно, заглотнули блесну-приманку с предупредительной надписью «Перестройка». Даже у рычагов правления тут стояли как минимум их хлебнувшие горя детишки, а то и окунувшиеся с головушкой в говнецо последствий внучики. Им бы как раз…