Федор Березин - Пожар Метрополии

Давид Арриго продолжал перегруппировку отряда, делал подготовку к отражению наступления врага. «Чертовы перуанцы, – размышлял он между делом. – За кого они нас приняли?» В принципе, он был очень не прочь помериться с ними силой, доказав свое полное техническое и тактическое превосходство, однако не в данный момент. Поднятый атакой кавалерии «инков» шум наверняка спугнет запрограммированную загодя цель. Ищи потом эту назначенную к захвату группу или, по крайней мере, догоняй.

В это время в лесу начали взрываться еще какие-то сюрпризы. Командный компьютер Арриго фиксировал каждый такой подрыв. Идентифицировалось это как нечто из давно вошедших в практику войны электромагнитных гранат. Им было далеко до той супермины, которую применили по подразделению коммандос в Африке. Тем не менее никто в отряде Давида не предполагал наличия даже такой оснастки у каких-то кавалеристов. «Вот тебе и „латиносы“!» – констатировал американский офицер.

Одна из электромагнитных гранат, видимо, взорвалась поблизости от пролетающего «самолета-наблюдателя», ибо связь с одним из двух запущенных прекратилась. «Первые потери, – отметил Давид Арриго. – Что-то будет дальше?»

Он не взял у жертвы абсолютно ничего, хотя хватило бы тридцати секунд, чтобы обыскать карманы и выгрести все наличные доллары; там запросто могла оказаться годовая зарплата кубинского крестьянина. Но никогда, ни сразу, ни потом, у него не шевельнулось мысли о потерянной прибыли. Это было чисто политическое убийство. Вообще-то он не считал террор единственно приемлемым способом борьбы с зарвавшимися устроителями сегодняшнего мира, но как прикажете биться с нависшей с севера сверхдержавой? Он внес свою посильную лепту – уменьшил количество «новых кочевников» на одну единицу. Однако он не скажет об этой проверке боем нигде и никому.

Более того, тот случай очень сильно повлияет на его характер. Он станет сдержанным и теперь не будет по каждому поводу затевать политический диспут. Вам нравится частная собственность на средства производства? Пожалуйста, зачем тут пускать пену до хрипоты? Нас рассудит время. Поверьте или запомните, его потребуется не так уж много. Естественно, мы тропическая страна, и поначалу сюда хлынет некоторое количество денег. Ничего, виртуальные банковские миры выпотрошат их обратно со скоростью межконтинентального пылесоса.

И понятно, он никогда не пожалел о сделанном. Особенно после происшествия в Гаване. После короткой и страшной эпидемии «белой оспы». Ведь она ударила по его миру не просто как далекий геополитический кошмар – непосредственно. Мама и папа, они так и остались в столице его небольшой родины. Умерли где-то в госпитале, в общей, эпидемиологически запретной для посещения палате. А может, даже под капельницей. Надо же было отцу сунуться по делам в Гавану именно тогда. Но кто знал? Сколько лет он туда не ездил, и ведь ничего, жили. Какие-то новые бюрократы ввели какое-то срочное дополнение к какому-то закону. Но у отца наличествовали льготы, однако для подтверждения в изменившихся условиях пришлось катить в тутошний мегаполис самому. Вот и покатил. А поскольку инвалидность, мать, естественно, оказалась сопровождающей. Фидель Кассасия по известным причинам не очень рвался в столицу, однако если бы родители попросили, то пришлось бы закусить удила. Но не попросили, хотели проехаться вдвоем. У стариков свои причуды, но вдруг они жаждали припомнить молодость? Ведь именно там, в сельскохозяйственном институте, свела их когда-то судьба.

Наверное, они даже прошлись по тем памятным местам. Не зная и не ведая, что уже подхватили где-то на площади эту новую смертельную заразу. Где-то, на какой-то известной с молодости улице, их, наверное, и подобрала машина «Скорой», когда они потеряли сознание. Или вначале приехали за одним, но заодно взяли анализы у другого. В общем, они сразу попали в общую катавасию. В те дни кривая выявленного заболевания скакнула в тысячи, потом в десятки тысяч раз. Причем график смертности двигался по пятам и разве что не обгонял. Хотя допустимо, что обгонял. Ведь некоторых приступ нагнал за рулем или еще на каком-то опасном для окружающих посту. Так что могли случиться косвенные потери. Поскольку смертность была абсолютная, то черная экспонента вполне допустимо обходила красную.

Ну понятно, что идея о бактериологическом нападении возникла мгновенно. Абсолютно новый вирус; рождение, и тут же всплеск ни с того ни с сего. Все заставляло задуматься и сделать предугадываемый вывод. Конечно, у страны, ведущей независимую политику, врагов завсегда хватает, однако нетрудно выявить первостатейного подозреваемого. Вот он, нависает, распластавшись по Северному полушарию. Наверное, уже в первые дни катастрофы кое-кто повторил когдатошний тайный подвиг Фиделя Кассасия. И может быть, чем дальше, тем больше. Ибо гаванский порт и аэропорт сразу же закупорились на въезд и выезд. Страны, прошедшие школу тоталитаризма, имеют большие навыки в подобных делах. Так вот, многие гринго, любители покупать длинноногих девочек задешево, сразу же, как только запахло жареным и стало ясно, что не шутка, кинулись выгребать завсегда бронированные места. Однако… Аэропорт – место людное, наверняка вирус, умеющий распространяться воздушно-капельным путем, быстро нашел славно, со вкусом откормленные жертвы. Ну а кое-кого наверняка нашли ребята с нужными убеждениями. Милиции было совсем не до увлечения локальными удушениями или черепно-мозговыми травмами.

Если бы отец решился ехать немножечко позже, хотя бы на день-два…

Но кто знал, что так повезет тем, кто заболел погодя?

Внезапно заявила о себе далекая держава, о которой на Кубе уже начали как-то забывать. Правда, теперь она называлась по-другому – Московия. Но это нюансы, малозаметные с полушарной дальности. Гаванский аэродром однократно открыл створки и на полосу ухнул гигантский Ан-124 «Руслан», семьдесят три метра крыльевого размаха, сто двадцать тонн полезного груза. То есть новейших антибиотиков, плазмы, шприцов, счетом на миллионы, аппаратуры диагностики, комплектов изоляционной одежды; плюс восемьдесят человек медперсонала, обученного работе в полевых условиях. Потом был еще один. Еще сто двадцать тонн таблеток, бинтов и прочего плюс палаточный диагностико-лечебный госпиталь. Рассказывают, что там, на не виданной здесь стуже Шереметьева, готовился к вылету еще один. Но хватило и этих.

Правда, отца с мамой они спасти уже не сумели, но, наверное, спасли всю остальную Кубу. Тогда Фидель Кассасия, и наверняка не только он один, убедился, что не все в окружающем заокеанском мире готовы удавиться за пачку «новых зеленых». Имеются хорошие исключения. С тех пор Фидель испытывал по отношению к не виденным им лично русским некое чувство, сходное с благодарностью, но только гораздо более чистое, скорее даже священный трепет.