Владимир Добряков - Час совы

— Но ведь вы-то этого всё равно не увидите. Неужели вы думаете, что вас отсюда выпустят?

Парни снисходительно смотрят на меня. Нашёл о чем спрашивать! Они для себя уже всё решили.

— Хорошо. Я помогу вам. Помогу и к зданию проникнуть и, по возможности, прикрою ваш отход. Но с одним условием. Беспрекословное подчинение.

— Идёт.

Около часа я изучаю процедуру въезда и выезда машин через ворота. Кажется, всё ясно.

— Так. Подтягивайтесь вплотную к воротам. Он — тоже, — киваю я на парня с дискетой, — Двигайтесь по-пластунски. Только осторожней, здесь мины.

— Да мы их наизусть знаем.

— Тем лучше. Как только я сниму часового у ворот, вы сразу бегите в КПП, а он к компьютеру. Часового на вышке я беру на себя. Приготовились. Прорываться будем с первой же машиной, которая будет выезжать из посёлка.

Ждать эту машину приходится около получаса. Вот лимузин, в котором сидят две роскошные дамочки, выезжает за пределы посёлка. Створка ворот медленно ползёт на своё место, а часовой перекрывает своей фигурой временно освободившийся проход.

Я кидаю в него резак. Парни тут же вскакивают и вместе со мной бегут в проём. Пробежав в ворота, я с колена бью короткой очередью по зашевелившемуся на вышке пулемётчику. Словно в ответ на мою очередь из КПП доносятся выстрелы. Путь свободен. Забираю свой резак и бегу за парнем с дискетой, который уже на полпути к зданию компьютера. Двое других выбегают из КПП и тоже бегут вслед за нами.

Парни из «Ностальгии» врываются в помещение, а я быстро нахожу переход. Он за кустами, выглядит как пятно света от фонаря. Занимаю оборону спиной к переходу, перекрывая подступ к входу в компьютерный зал. Оттуда доносится несколько выстрелов, и всё стихает.

Но кто-то из персонала компьютерного центра успел поднять тревогу. Через минуту со стороны посёлка появляется десяток вооруженных охранников. Подпустив их на сто метров, я открываю огонь. Охранники, потеряв троих, рассредоточиваются, залегают, и начинается перестрелка.

Я в более выгодном положении. Они освещены, а я в темноте. Но их намного больше. Впрочем, я не ставлю перед собой задачу поразить их всех. Я просто хочу удержать свободным проход к воротам, поэтому весь огонь сосредотачиваю на тех, кто пытается охватить меня справа. Отбрасываю опустевший магазин и вставляю последний, оставшийся у меня. Что-то ребятишки долго копаются. Еще пять минут, и я уже не смогу их прикрыть. Нечем будет стрелять.

А вот и они. Один за другим из дверей выбегают парни и падают на траву рядом со мной.

— Чего ждёте!? — кричу я им, — Быстро — к воротам! Перебежками! Я прикрою.

— А ты?

— Обо мне не думайте. Я остаюсь здесь. Ну, вперёд!

Выскакиваю на открытое место и длинными очередями прижимаю охранников к земле. Но те тоже не лаптем щи хлебают. Их пули свистят и бьют в землю в опасной близости.

Охранники, понимая, что я — главный противник, не забывают и о своих обязанностях. Перемещаясь под огнём, замечаю, как двое парней, не добежав до ворот, успокаиваются навсегда. Из троих только один успевает выскочить наружу. И то ладно. Сами-то они на такой успех и не рассчитывали. Теперь можно подумать и о себе.

Даю последнюю очередь и отступаю в кусты. На меня падают срезанные пулями ветки. Уже в тот момент, когда я ступаю в желтый круг, одна из пуль всё-таки настигает меня и с такой силой бьёт в левое плечо, что я кувыркаюсь вперёд через голову, прямо в центр круга.

Первая мысль: скорее назад! Лучше под пули, чем сюда. Кажется, я попал в Ад. Осматриваюсь. Я лежу на горячей, остывающей лаве в кратере гигантского вулкана. Извержение закончилось несколько часов назад, но оно явно готово повториться. Я слышу непрерывный громкий рокот, доносящийся из-под земли. Лавовая корка подо мной не дрожит, а буквально трясётся. Раскалённый воздух насыщен серными испарениями. Через многочисленные трещины в лаве фонтанируют струи желтоватого дыма.

Выбраться отсюда невозможно, стены кратера высокие, крутые и гладкие. Да и не нужно мне выбираться. Луч искателя показывает направление на центр кратера. Кратер грандиозен. Я не знаю на Земле вулканов таких размеров. Этот кратер под стать Лунному. Не вижу его противоположного края, но, судя по кривизне стены, его диаметр около пятидесяти километров. Хорошо еще, что переход всего в двух километрах, а не в самом центре кратера.

Поднимаюсь, пытаясь опереться на левую руку, но она не слушается и резкой болью отдаёт в плечо. Делаю беглый осмотр. Мелтан выдержал попадание. Кости целы, но ушиб приличный. Больно, но надо терпеть, оставаться здесь нельзя. Время знает, когда начнётся очередное извержение: через день, через месяц или через полчаса. Да и без извержения здесь долго не высидеть: изжаришься или высохнешь до стадии египетской мумии.

Превозмогая боль, поднимаюсь и, обливаясь потом, задыхаясь в сернистых испарениях, двигаюсь к переходу. Двигаться приходится своеобразно, зигзагами; лавируя как парусник, что движется против ветра. Лава местами такая раскалённая, что на неё невозможно ступить. Жжет даже через толстые подмётки ботинок. Приходится прыгать по выступающим глыбам. Они тоже горячие, но на них можно простоять с минуту, чтобы выбрать направление следующего прыжка. Вдобавок многочисленные столбы дыма и пара тоже заставляют отклоняться в сторону.

Двухкилометровый маршрут я преодолеваю не менее чем за три часа. Обильный пот щиплет глаза. От горячего, насыщенного сернистым газом воздуха донимает постоянный сильный кашель. Течет, мягко говоря, из всех дыр. Левое плечо отзывается болью при каждом шаге, не говоря уже о прыжках.

Но всё когда-нибудь кончается. Кончается и мой путь по этому кратеру. Некоторое время я стою в размышлении перед глубокой впадиной, в которой тускло светится ещё не остывшая лава. Правда, светится она желтым светом, но прыгать туда всё равно как-то не хочется.

Рокот, тем временем, переходит в грохот. Колебания, воспринимаемые ногами, усиливаются в амплитуде и возрастают по частоте. Застывшая лава вокруг меня начинает трескаться и вздыматься, как льдины на реке во время ледохода. Пар и дым поднимаются уже не фонтанами, а сплошной стеной. Начинается извержение. Мне остаётся один путь; нравится мне он или нет, не важно. Вздыхаю и прыгаю вниз.

Приземляюсь я в лесу. В самом обыкновенном лесу нашей среднерусской полосы. Лежу ничком, головой почти в муравьиной куче. Тихо. Кроме птичьего разноголосья, никаких других звуков. Крякнув от боли, прошившей левое плечо, переворачиваюсь на спину. Прямо у моих ног растут сосна и осина. Видимо, между ними я и ввалился сюда.

Какое-то время я лежу и откровенно отдыхаю. Как всё-таки хорошо оказаться в родном, знакомом и безопасном русском лесу после путешествия по кратеру действующего вулкана. Однако, пора сориентироваться.