Дмитрий Белозерцев - Мифы из будущего

У самого порога была россыпь гильз патронов трёхлинейки и помятый диск от ручного пулемёта «Льюис». Помещение было длинным. Стены так же в выбоинах от пуль. Но следов пламени здесь не было. Под ногами хрустели осколки, крошка. Мне попалась металлическая дверь, сестра той, что была на входе в «предбанник». Эта, видимо, когда-то была между «предбанником» и лабораторным помещением, по которому я сейчас пробирался. Дверь была сорвана чудовищной силой. Толстые петли, на которых она висела в коробке, были оторваны. Только изогнутые обрывки металла вместо них остались. Ручки и запоры так же, как и на первой двери скручены и выломаны. Обернувшись, я посветил назад, туда откуда пришёл. Я прошёл уже половину лабораторного помещения – многокилограммовую металлическую дверь, что-то вырвало и закинуло сюда.

В дальнем конце лаборатории стояли массивные столы. Тут уже не было склянок и стекла. Но было много металла. Слева у стены стоял верстак. На полу валялись мотки провода, проволоки, куски металла, трубки, шланги, детали приборов и механизмов. На стеллаже тут же у стенки лежали остатки противогаза. Соседний стеллаж был опрокинут на пол, и под ним лежала куча коробок, ящиков и жестянок из которых рассыпались по полу разнообразные болты, гайки, шайбы, гвозди, металлические пластинки, керамические изоляторы, лампочки, прокладки, краны и так далее. В общем вся та необходимая для работы мелочь россыпью, что обычно хранится в самых разнообразным мастерских в по всему свету во всех временах. А у стены напротив стояли высокие, под два метра высотой цилиндры, соединённые по верхним свои торцам толстыми проводами. Рядом на стене был пробитый пулей электрический щит и рубильник. А рядом, так же иссечённый пулями, большой пульт с текстолитовой панелью. На панели были ряды сигнальных табло, ламп, транспарантов, гнёзд для штекеров коммутации. Боковую панель занимали амперметры и вольтметры. Перед пультом стояло кресло с проломленным сидением. Рядом с креслом на полу лежала сгнившая кожаная фуражка с красной металлической звёздочкой и были разбросаны провода коммутации. Некоторые провода остались воткнутыми в гнёзда на пульте. Некоторые болтались воткнутые только одним штекером, другие обоими, соединив цепи в требуемой последовательности. Надписи на части измерительных приборов были сделаны на иностранном – значит эти приборы выписывали из-за границы. Остальные надписи на транспарантах пульта и металлических шильдиках к гнёздам и лампочкам были сделаны по дореволюционному. Это не оставляло сомнений в том, когда была создана эта лаборатория.

Но самое неожиданное ждало меня в углу за пультом у противоположной входу стены. То что я высветил показалось мне на первый взгляд нелепым. Что делают здесь рыцарские доспехи? Это заставило меня подойти ближе и рассмотреть, что же это такое. То что я увидел не было похоже ни на один доспех, который я до сих пор видел. И лежали они странно. Не грудой раздельных частей, а как единой целое, как цельный человек, который сидел в углу – левая нога вытянута, а правая согнута в колене, корпус привалился правым боком к стене, голова упала вправо и вниз, руки свисают вдоль туловища до пола. Но размеры! Если эти «доспехи» встанут, то они будут метра два высотой. Я присел на корточки рядом. Нет это были не доспехи. Голова была металлический, с жёлтым отблеском, высокий цилиндр с куполообразным верхом. А вместо лица было только небольшое, круглое, застеклённое окно. Как иллюминатор. За его исцарапанным стеклом можно было разглядеть линзу как от объектива. В сочленения между металлическими членами «доспеха» была видна грубая прорезиненная ткань. Местами она была прорвана и можно было разглядеть, что под ней находятся провода, шланги, какие-то жилы, металлические детали. На груди цельного металлического панциря, являвшего собой торс, было рельефное изображение двуглавого орла Российской империи. А на левом предплечии я разглядел клеймо Адмиралтейского Ижорского завода. И, как и стены лаборатории, весь этот металлический гигант был иссечён пулями. Но ни одной пробоины от них. Только вмятины и царапины. Все металлические части были из брони. Местами на ней сохранились следы пламени в котором побывало это. Неужели это какой-то механизм, созданный на закате Российской империи? Или это только такой доспех для её солдат? Если последнее, то как его одевать?

Завалившаяся голова обнажила шею «доспехов». Прорезиненная ткань там была разорвана, и из разрыва торчало несколько перебитых проводов и трубок. А ещё в этот разрыв было видно что-то ещё. Это было нечто похожее на трос. Масса состоящая из множества волокон. Часть волокон была белой, часть чёрной. Я дотронулся до этой массы. Она оказалась по как мягкая, липкая, разлагающаяся, гниющая в тепле пластмасса. Мне в нос ударила вонь тухлятины. Своим прикосновением я разрушил выветрившийся поверхностный слой волокнистой массы. И теперь наружу вырвался запах внутреннего гниения. Я резко встал. Почти подпрыгнул. Так неожиданно и сильно ударил запах. Стоя я ещё раз осмотрел лежащее передо мной тело и только сейчас обратил внимание, что в левой руке у него зажат конец толстого силового кабеля с открытым разъёмом. А вот кисти правой руки не было. Вместо неё из бронетрубы руки торчал, как кость, металлический стержень с поломанным шарниром на конце, оплетённый разлохмаченной волокнистой массой. Такой же до которой я дотронулся на шее. Нет это точно был не доспех. Это был скорее механизм. Биомеханический, раз он гниёт, а не ржавеет. В то время, когда его создали, электричество только входило в быт людей. Электромоторы слабые, большие и ненадёжные. Автоматики как таковой нет. Зато это можно заменить всё природными материалами или подражанием им. Вырастить искусственные мускулы, или использовать от животных. А что за арифмометр управляет этим агрегатом? Это не может быть микроэлектроника. Аналоговая аппаратура? Но на какой элементной базе? Или…?

Если не то и не другое, то остаётся только биологический организм, который находится внутри металлической головы биомеханического агрегата. Но что это? Что?! И как? Слишком много вопросов возникает. Возможно ли такое? То, что я видел, было слишком очевидным и материальным до нереальности. Это опрокидывало устоявшуюся систему знаний и истории, и развития техники и науки. Я поспешил ретироваться из этого подземного невероятного места на свежий воздух.

Выйдя на поверхность из казематов форта я на автомате забрался на стрелковый бруствер и стал разглядывать открывающуюся с позиции панораму на низину и море за ней. Я не любовался, взгляд мой блуждал, наслаждаясь светом после тьмы, а в голове проносились сумасшедшие идеи по поводу увиденного. Быть может где-нибудь глубоко в архивах лежит папка с документами относительно того, что я тут увидел.