Андрей Максимушкин - Риона

— Я ни чего не знаю, вызовите Явлинова. Он подтвердит.

— Слушай, чудик, я могу засунуть твою башку под ментоскоп и выкачать из нее все подчистую, или вколоть тебе пару ампул одного чудесного средства. Язык развязывает, как на исповеди, — пока Всеслав выкладывал это штурману, Левашов за его спиной вертел в руках плоскогубцы.

— Всеслав Бравлинович, зачем «сыворотку правды» тратить, и с ментоскопом мы больше двух часов провозимся. Из клиента еще дерьмо потечет, хлопотно это, — при этих словах Левашов даже не смотрел на штурмана, как будто тот был пустым местом, — давайте по старинке. Я умею, всего пяток ноготков сорвем, и запоет, в крайнем случае, можно будет дрелью зубы посверлить. С детства мечтал о работе стоматолога.

— Стас, тебе только дай клиента, — скривился Сибирцев, — ты его на кусочки разберешь. И зачем я такого садиста с собой взял?

— Ну, можно, я только глаза выколю, — канючил Левашов, при этом на его лице застыло мечтательное зверское выражение, — представляете! Если в глаз воткнуть раскаленную иглу, — он взрывается. Ну, дайте попробовать, я уже месяц ни кого не пытал.

— А может он сам расскажет? — Сибирцев повернулся к Ливанову.

— Ладно, ладно, — энергично закивал Глеб, — давайте Ваши условия.

— Какие еще условия? — Сибирцев отступил в сторону, и к Ливанову направился Левашов демонстративно щелкая плоскогубцами перед лицом допрашиваемого.

— Я Вам нужен, — Глеб спокойно смотрел Сибирцеву прямо в глаза, стараясь при этом не дрожать, — давайте гарантии и я буду сотрудничать.

— Так мы и без гарантий тебя выпотрошим, чудик. Правда потом придется от мяса избавляться, но ни чего: процедура отработанная. В капсулу без двигателя и сбросим вниз. Сгоришь еще в атмосфере, — видно было, что Сибирцеву абсолютно наплевать на клиента. В любом случае он мог выпотрошить и препарировать его мозги, но почему-то медлил.

— Но я могу сотрудничать, я все расскажу, — наконец сломался Глеб.

— Если не будешь вилять и все выложишь на тарелочке, я тебе обещаю высылку за пределы княжества на все четыре стороны.

— Согласен, — быстро ответил Глеб, он уже перестал надеяться, что вырвется из переделки живым и здоровым.

— Но если обманешь, — при этих словах Сибирцев показал пальцем в пол, — смотри, сброшу на планету без скафандра или просто засуну в спасательную капсулу и запущу на солнце. Но с начала с тобой поработает мой сотрудник, — при этих словах Стас плотоядно облизнулся и помахал плоскогубцами.

— Я понял, — Ливанов, чувствовал, что СГБшник не врет, они на самом деле готовы применить пытки. А умирать из-за глупой верности своим нанимателям не хотелось. Надо же воспользоваться заработанными деньгами в этой жизни?

В течение ближайшего часа Ливанов выложил все что знал. Экспромт с садистом Левашовым прошел удачно. Стасу с такими талантами только в театре играть. Штурман был абсолютно уверен, что на борту «Ильи Муромца» оказался форменный зверь, получающий наслаждение от пыток. К счастью он не знал, что Стас не любил насилие и предпочитал в любой ситуации находить компромиссное решение. Получив шифр, Сибирцев ушел в каюту Генералова. В Арконе была глубокая ночь, но Великий Князь почти сразу ответил на звонок, видимо ни кто из верховного командования сегодня не спал. Все ждали сводок из системы Рионы. Всеслав быстро и четко доложил ситуацию со шпионом. После непродолжительного обсуждения был выработан план операции, дальнейшей игры с хозяевами бывшего штурмана. А еще через четверть часа от агента по имени «Градиент» в ЦРУ ушла шифровка, согласно которой Руссколанский флот почти без потерь смел незначительные силы догонов в системе и успешно ведет захват планеты. Потом Всеслав поделился с отцом своими впечатлениями о бое. Поговорили о сильных и слабых сторонах структуры вражеских флотов и из тактики.

С одной проблемой было покончено. Североамериканский шпион был вычислен, арестован и после незначительного нажима выложил все что знал. Даже согласился на работу двойным агентом. Правда Сибирцев уже решил, что после пары шифровок отошлет Ливанова на Голунь под конвоем. Суда не будет, все одно, доказательств маловато. Лучше просто лишить его гражданства, а после окончания игры выслать за пределы княжества. Это само по себе считалось очень строгим наказанием. Бывало люди соглашались на пять лет в исправительном поселении, только бы не лишали паспорта с звездным соколом. Всеслав вспомнил свой последний разговор с Ирр-куан-каром. Догон бы не раскололся, ни при каких обстоятельствах. Это было ниже его достоинства.

За пять часов до отлета Всеслав подошел к тюремному отсеку на «Рынде». Двое охранников у двери отдали честь и беспрепятственно пропустили Сибирцева. Он набрал код на замке, открыл люк и с незначительным усилием прошел через пленку силового поля изолировавшего атмосферу отсека и очутился в холле. Всеслав был без дыхательных фильтров. Догонская атмосфера отличалась от земной только несколько большим содержанием кислорода. Сибирцев сразу узнал Ирр-куан-кара в одном из сидевших в холле догонов.

— Приветствую, Всеслав Сибирцев, — Ирр-куан-кар радушно помахал передней конечностью, — рад Вашему визиту.

— Приветствую, Ирр-куан-кар, как у Вас дела?

— Благодарю, за внимание, здесь гораздо лучше, чем в Вашей комнате для допросов.

— Я хочу с Вами поговорить, — продолжил Всеслав, не реагируя на ироничное замечание догона.

— Это и мое желание. Вы интересное существо. С Вами приятно и полезно общаться.

— Ирр-куан-кар, Всеслав присел на подвернувшийся под руку пуфик, — как поживают Ваши дети?

— Не знаю, должно быть у них все хорошо, — догон медленно провел рукой по ротовым пластинкам, — я их не видел сто тридцать дней.

— А Ваш дом? Ваша супруга осталась дома?

— Да, она с детьми, пока младшему не исполнится 8 лет, она будет дома заниматься воспитанием.

— Кто она по профессии?

— Химик. Почему Вас это интересует?

— Я хочу больше узнать о Вашей расе, — Всеслав развел руками, — нельзя понять собеседника, не зная, в чем его смысл жизни, как он живет, что его заботит.

— Я понял. А у Вас супруга тоже осталась дома?

— Да, она работает в службе экологического мониторинга. Это очень важная для людей профессия, ведь мы преобразуем безжизненные планеты, делаем их пригодными для нашей расы.

— Я понимаю, а дети уже выросли?

— Еще нет, все трое учатся в школе.

— Тогда почему Ваша супруга не занимается детьми?

— У нас женщина обычно выходит на работу, когда ребенку исполняется четыре года. С этого возраста детьми занимаются профессиональные воспитатели и учителя.

— Странный и жестокий обычай, — Ирр-куан-кар потряс своей шипастой головой, — мы считаем, что пока маленький догон не вырос, его воспитанием должны заниматься только родители.