Антон Первушин - Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор»)

Причины резкого ограничения круга допущенных к шоколадному торту Нэнси объяснила просто и недвусмысленно председателю совета директоров информационной компании «Би-Би-Си», который имел наглость напрашиваться на приглашение.

«Бог сделал моего мужа идиотом, – сказала она, – но вряд ли Бог хотел, чтобы вы видели в нём шута».

Соответственно, были до предела ограничены и посещения официальных лиц. Впрочем, в Вашингтоне сидели совсем другие люди, из Демократической партии, и им не было никакого дела до старого президента-республиканца с разрушенной психикой. Потому, когда Нэнси отказала нескольким из новоиспечённых политиков, намеревавшимся нанести визит вежливости, ей перестали звонить из столицы, вычеркнув, к большому её облегчению, из списка тех пенсионеров, за счёт которых ещё можно набрать «политический вес» или составить «политический капитал».

Потому Нэнси Рейган была очень удивлена, когда летним утром, сразу после завтрака, в доме вдруг зазвонил телефон и директор ЦРУ Джордж Тенет без предисловий сообщил ей, что несколько минут назад прилетел в Лос-Анджелес и теперь направляется в Бель-Эйр. Продолжить разговор и объяснить цель своего внезапного визита директор ЦРУ не счёл нужным, что показалось Нэнси верхом бестактности. Она решила отчитать его по прибытии и уж точно не допустить к Ронни, который с утра пребывал в умиротворённом настроении, ничего не просил и не плакал.

Однако Тенет явно не собирался соблюдать правила этикета. Он прибыл в сопровождении целой команды агентов и с порога заявил, что дело очень срочное и ему немедленно нужно переговорить с президентом Рейганом.

– Мне кажется, вы не совсем понимаете, куда приехали, – сказала Нэнси таким тоном, чтобы этот выскочка сразу понял: Ронни ему сегодня не увидеть. – Мой муж находится под наблюдением врачей, он не может принимать посетителей без предварительной записи, да и в этом случае никто не гарантирует, что вы получите нужный вам ответ.

Директор ЦРУ кивнул своей охране, и молодые люди, одетые в одинаковые чёрные костюмы, покинули дом. Сам визитёр остался, но понизил голос и, глядя Нэнси прямо в глаза, сообщил:

– Я не буду обращаться к вашему патриотическому долгу – вы и так уже сделали для Америки больше, чем может сделать один человек. Я не буду просить вас оказать услугу правительству – я знаю, что вы не любите нынешнее правительство. Я обращаюсь к вашему чувству любви, к вашему состраданию, к вашему желанию разделить судьбу мужа и остаться с ним до конца. Потому я скажу вам то, что не должен был говорить ни при каких обстоятельствах…

– Тогда и не говорите, – перебила Нэнси, на которую вступление Тенета не произвело не малейшего впечатления. – Я не желаю выслушивать всякий вздор о «национальной безопасности»…

– Речь идёт не о национальной безопасности, – сказал директор. – Мы стоим на пороге войны. Если кризис не будет разрешён в ближайшие часы, Соединённые Штаты Америки прекратят своё существование, – заметив, как поморщилась Нэнси, он добавил: – Это не просто слова, госпожа Рейган. Я не пытаюсь вас напугать и таким образом склонить на свою сторону – я сам напуган. А у меня дети и жена… И больше всего я боюсь, что президент Рейган не сможет ответить на мой вопрос.

Он попал в точку. Нэнси почувствовала укол беспокойства. Более всего её озаботило то, как произнёс Джордж Тенет последнюю фразу. Он произнёс её шёпотом, а потом достал из кармана платок и вытер выступившую на лбу испарину. Если он и играл роль, то играл превосходно.

– О каком кризисе вы говорите? – спросила Нэнси, но уже не так холодно, как в первые минуты встречи. – Я слежу за новостями, но мне показалось, что ничего угрожающего Америке в последние дни не произошло. Хотя… Эта русская субмарина… Неужели это мы её утопили?..

– Нет, – ответил директор ЦРУ. – Русская субмарина утонула по вине русских. [55]И они сами это раньше или позже признают. Кризис, из-за которого я приехал сюда, связан с прошлым. Эта история началась в шестидесятые. Если вы пожелаете, я когда-нибудь расскажу её вам, но не сейчас. У нас очень мало времени, госпожа Рейган, и я прошу вас поверить мне на слово. Меня подгоняет страх. И это не только страх за себя или за страну – это страх за мою семью… Никто не успеет спастись… Никто… Даже во времена Карибского кризиса было легче…

– Что вы можете помнить о Карибском кризисе? – с горькой усмешкой обронила Нэнси. – Я помогу вам, – решилась она, – но сначала вы должны пересказать мне вопросы, которые вы собираетесь задать президенту.

– Нас интересует один человек. Он может помочь в разрешении кризиса. Его имя Питер Бак и когда-то он работал переводчиком в Госдепартаменте и ЦРУ. Он исчез в середине семидесятых, и мы не смогли отыскать его следов. Но нам известно, что президент Рейган переписывался с ним. По всей видимости, они были очень дружны… Я хотел бы расспросить президента об этом человеке.

Нэнси задумалась и покачала головой:

– Я не помню такого человека. Вряд ли и Ронни вспомнит его.

– Нужно попытаться, – сказал Тенет. – Если бы у меня был выбор, я не рискнул бы побеспокоить вас.

– Пойдёмте.

Вместе они прошли через дом и оказались на лужайке, где в инвалидном кресле сидел сороковой президент США Рональд Рейган, ещё не оправившийся после недавнего перелома бедра и хирургической операции.

Рядом с ним находился помощник семейного врача, совмещавший обязанности медбрата, сиделки и телохранителя. Ещё этот талантливый человек умел развлекать Ронни. Вот и сейчас он с доброй улыбкой повторял какую-то детскую считалку, подёргивая в такт связку воздушных шариков, болтавшихся у него над головой. Ронни улыбался в ответ, и вид у него был такой счастливый, что Нэнси заколебалась в последний момент, а стоит ли всё благополучие мира этих нескольких минут безоблачного счастья, когда не надо думать о будущем и о болезни, которая день за днём пожирает мозг любимого человека, – разве есть что-то более ценное, чем эти несколько минут?

Но Тенет уже шёл к креслу, протягивая руку и говоря на ходу:

– Добрый день, господин президент. Как поживаете?

Ронни не понял его жеста, и рука директора ЦРУ повисла в воздухе.

– Кто такой? – спросил Ронни, и в глазах его мелькнул испуг. – Нэнси, кто это?

– Не беспокойся, дорогой, – она попыталась говорить как можно мягче. – Это друг.

– Друг? Друг?.. Ага, друг. Добрый день, добрый друг!

Джордж Тенет выпрямился, и на лице его застыла вымученная улыбка. Потом он опустил руку, засунул её в карман брюк и вытащил пригоршню конфет в золотистых обёртках.

– Конфетки! – Ронни оживился. – Я люблю конфетки. Дай!

– Что вы делаете? – прошипела Нэнси, с ненавистью взглянув на Тенета. – О подарках нужно предупреждать.