Андрей Горюнов - Контакт первой степени тяжести

– Я твоему начальнику сказал: быстрее будет в две лопаты.

Солнце уже перевалило зенит, а глубина вырытой ямы – два метра.

– Сколько еще рыть-то? – взмолился со дна рядовой. По краям выкопанной могилы громоздились кучи вынутого песка, отчего яма казалась в полтора раза глубже.

– Копай-копай! – подбодрил рядового Белов.

– Сто лет колодцев не копал! – с остервененьем сплюнул рядовой. – И не надеялся уже до смерти. Два года в армии – окопы, блиндажи! Затрахали по темя. Ну, думаю, в милиции – лопаты никакой! Нет, на тебе! Вот сдохну, блин – и самому себе ж копать заставят: все-все-все, ты только выкопай – в последний раз! Тьфу, мать ее!

– Владислав Львович, уж дело за обед перевалило, – напомнил лейтенант, прикованный к Белову. – Пора б и к машине, за пайком, перекусить. Жрать хочется, сил нет!

– Да. – Власов отошел от костерка, около которого он грелся в компании с фотографом и судмедэкспертом. – Ух, ямища! – ахнул он. – Да тут уже будет, наверное, метра три!

– Нет, трех метров еще не будет, – ответил рядовой, сверкая с глубины белками глаз, шахтерскими белками.

– Что, глубоко еще? – спросил Белова Власов.

– Нет. Сантиметров двадцать-тридцать, думаю. Не больше.

– Ксенофонтыч! – Власов позвал медэксперта. – Давай, сгоняй к машине за водителем. Пусть возьмет наши сумки со жратвой – машину запер, и – сюда, бегом. Вместе у них пойдет быстрее. И труп, как выроем, вдвоем потащат.

– Ну, когда же наконец-то смена мне будет?! – взмолился землекоп.

Конвойный лейтенант поднял свою левую руку вместе с прикованной к ней правой рукой Белова и посмотрел на часы:

– Он на полпути к машине. Мы сюда шли полчаса.

– Вон! – закричал вдруг Белов, указывая в яму. – Вон он – показался!

Фотограф с Власовым метнулись от костра к яме:

– Что – труп?

– Где, где?

– Вон! Вон он! – показал Белов.

– Здесь, что ль? – рядовой там, в яме, ткнул с размаху штыком лопаты в то место, куда указал Белов.

– Ты что?! Ты что?! – заорал на него сверху Власов. – Идиот! Давай руками!

– Да нет здесь ничего, – ответил снизу рядовой. – Я ж вижу: полный шиш!

– Да как же нет?! Слепой, что ль?! – возмутился Белов. – Вон, видишь, лейтенант? – он слегка дернул правой рукой. – Туда смотри, куда я указываю!

– Песок светлее только вижу, – признался лейтенант. – А больше ничего не вижу.

– Так это он и есть – раз песок светлый пошел! – уверенно сказал Белов.

– Где? Здесь или здесь? – На дне могилы рядовой еще два раза воткнул с силой штык в песок – с явной издевкой: вгоняя его почти по заступ.

– Скотина! Стой! Улику, труп порубишь! Чего делаешь-то?! Вредитель! Рукою копай, осторожно. Я тебя разжалую! – взорвался негодованием Власов.

– Ох-ох, разжалует он! – сплюнул рядовой. – Вы, кто б из вас бы, сами слезли бы сюда – на, посмотрите: до крови я руки стер уже. Начальнички, мать вашу! – он снова с остервенением воткнул лопату в дно ямы.

– Дай лопату сюда! – брызжа слюной, заорал на него сверху Власов. – Сейчас же лопату выбрось из ямы к херам собачьим!

– Да с удовольствием!

Лопата, вылетевшая из ямы метров на восемь вверх, описала в воздухе широкую параболу и, упав, воткнулась в землю метрах в десяти от раскопки.

– Ну-к, придержи меня! – Власов схватил фотографа за руку. – Так. Держи… Ох, Боже мой, плечо! Все, отпускай! Гоп! – Власов спрыгнул в яму. – Ну? Где копать? – он вопросительно кивнул Белову.

– Да вон же, вон! – Белов чуть дернул лейтенанта, чтоб тот присел. – Вон! – Левой рукой Белов указывал в дальнюю от себя точку на дне ямы. – Не видите? Сейчас. Я туда камешком брошу.

Белов встал на карачки на кучу вынутого грунта. Прикованный к нему конвоир опустился рядом с ним на четвереньки.

– Вон, гляди! – Белов метнул камушек. – Вон, видел, где упал? Там рой, но очень осторожно.

– Понял! – Власов начал тихо раздвигать песок руками в указанном Беловым месте.

Все напряженно ждали результат – появление на свет зеленого поливинилхлоридного мешка с телом.

Один только Белов ничего не ожидал: трудно рассчитывать на появление трупа там, где его никто никогда не закапывал.

Белов преследовал в данный момент совершенно иную цель.

И он уже достиг этой цели: его правая рука, схваченная наручником, была теперь в упоре: от кисти и до локтя она лежала на земле, надежно облокачиваясь о грунт.

Стараясь не шевелить плечами, Белов направил свободную левую руку к правой.

Кончики пальцев его левой руки вошли под сталь кольца наручника.

– И что? – Власов распрямился там, внизу, на дне могилы. – Не вижу ничего. Ну, где же труп-то, а, Белов?

Глянув снизу вверх, Власов вдруг струхнул не на шутку: лицо Белова было красное, как свекла, оба глаза выпучены.

Казалось, еще одна секунда – и лицо Белова разорвется в клочья, лопнет от натуги. Видеть это лицо рядом со спокойной, в меру загорелой рожей конвоира-лейтенанта было дико, до ужаса страшно.

– Белов, вы что?! – вскричал в испуге Власов. – Что с вами?! Вам плохо?!

Конвоир– лейтенант повернул голову в сторону Белова и тут же услыхал отчетливый щелчок, похожий на стук курка пистолета, дающего осечку.

– Мне хорошо! – сказал Белов конвойному. – Подтяжка только лопнула на брюках, слышал? Левее! – крикнул он вниз, Власову.

– Левее – куда – от вас? От нас?

– Левее от него! – сказал Белов, спуская головой вниз, в яму, лейтенанта-конвоира.

«Ну, надо же, – мелькнуло у Белова в голове. – Легко как пошел: на брюхе, как на санках, съехал по сыпухе».

– Ой! – удивился Власов, получая в яму пополнение, и тут же вскрикнул: лейтенант, пытаясь встать на ноги, перевернуться в яме, схватил его за руку.

– Мать-перемать!! Плечо! Плечо! За руку не хватай! Разжалую!

Первым врубился в ход событий рядовой.

– Хватай его, хватай, фотограф! – заорал он из ямы. – Не видишь – он же отстегнулся! Держи его быстрее!

– Я?!? – изумился фотограф.

– Ты, ты! – кивнул ему Белов, протягивая руки. – На, за руки меня быстрее хватай! Слышишь, что тебе господин землекоп приказывает?

– Хватай! Держи! – неслось из ямы уже в три голоса.

– Ну, хорошо, – довольно робко выразил согласие фотограф, решившись взять Белова за руки, которые тот сам протягивал.

– Вот так, вот так меня держи! – Белов взял фотографа за оба запястья, сжал…

Фотограф пискнул, как кролик, и дернулся в стальных руках Белова, как трепетная лань, пытаясь вырваться.

Белов не стал долго удерживать его. Дождавшись очередного сильнейшего рывка назад, Белов резко разжал руки и отпустил фотографа:

– Гуляй!

Не ожидав столь быстрого и легкого освобождения, фотограф полетел назад, спиной вперед.

– Лови фотографа! – Белов едва успел предупредить сидящих в яме его коллег.