Кирилл Алейников - Тени прошлого

Потом просто села рядом и несколько секунд неподвижно смотрела, как фагот встает, тряся башкой, и зависает над ней.

Тина даже не обернулась, просто пошла к Симмонсу. Двухметровый демон смотрел ей вслед, и подполковник готов был поклясться, что видел в его блюдцеобразных глазах обиду.

— Его спровоцировал твой страх, Рой, — сказала девушка, когда дошла до полполковника. — Они эмпаты, чувствуют эмоциональный фон.

Фагот постоял в стороне, всем своим видом показывая, что презирает людей. Затем пошарил лапой в траве и поднял полусгнивший «помидор». Закинув его в рот, принялся жевать. Брызги сока и не проглоченная мякоть сквозь зубы сочились наружу, а фагот продолжал смотреть на людей. Сложилось впечатление, будто бы он демонстрирует, как он будет есть внутренности пришельцев в следующий раз.

— Ты внушила ему, что мы фаготы? — спросил подполковник.

— Почти. Как и в прошлый раз, я попыталась мысленно объяснить, что мы такие же фагоциты, просто из другого мира. Что мы попали сюда не по своей воле и хотим как можно скорее вернуться домой.

— Он это понял?

— Судя по ответному слогану — да.

Симмонс о чем-то задумался. Неожиданная мысль пришла ему в голову, и как он не пытался её отогнать, не смог. Ещё не веря в то, что он сам это предложит, спросил:

— Сколько идти до базы?

— Ну, — прикинула Тина, — если мы будем двигаться с той же скоростью, то дня два, в худшем случае — три.

— Может быть, я скажу глупость, но… — Симмонс замялся, однако все-таки договорил. — Как ты думаешь, они смогут нам помочь?

Тина сначала удивленно посмотрела в сторону фагота, а потом её лицо озарилось радостной улыбкой. Она воскликнула:

— Рой, ты просто молодчина! И как мне сразу не пришла в голову мысль оседлать фаготов!

Должно быть, демон почувствовал неладное. Он поднял очередной загнивающий плод, бросил себе в пасть и отвернулся, делая вид, что людей поблизости более замечать не намерен. Рудиментарный хвост тихо колебался из стороны в сторону.

— На них мы достигнем базы часов за десять-двенадцать, — продолжала радоваться неожиданному решению проблемы Тина. — Это даст нам дополнительное преимущество.

Ветви высоких деревьев редко достигали земли. В основном все они плотно скручивались на высоте в почти непрозрачный покров. Но Симмонсу казалось, что веток до невозможности много; они то и дело хлестали его по лицу и рукам, да так больно, что после некоторых ударов из глаз брызгали слёзы.

Скорость, с которой фаготы неслись по джунглям, поражала воображение. Они аккуратно петляли меж стволов, перепрыгивали овраги и редко встречающиеся валуны, заросшие мхом. Бег был мягким, пружинистым; примерно так же чувствуешь себя, когда сидишь в кабине управляемого робота-меха, развившего максимальную скорость.

Сидеть сверху на фаготах, к неожиданности, было довольно удобно: демоны нагнули тела горизонтально, ступая передними конечностями; за теплые пластины брони на спине можно было крепко держаться, не боясь свалиться.

Бег по пересеченной местности сквозь бурелом джунглей уже через двадцать минут жутко утомил Симмонса. Тина, казалось, была даже увлечена процессом — фагот с оседлавшей его девушкой мчался бок о бок с фаготом подполковника.

«Не спасть», пришел слоган, когда Симмонс уже готов был спрыгнуть на землю, лишь бы дать возможность затекшим ногам, ноющей спине и отсиженным ягодицам немного отдохнуть. «Держись».

Ну конечно, что уж там, иронично подумал Симмонс. Чтобы отвлечься от физических ощущений, он стал пытаться послать разведчице ответный слоган. Любой.

Внезапно мелькающий вокруг лес помутнел и исчез, а вместо него перед внутренним взором встала картина деревни. Ну, это была не совсем деревня, скорее некое первобытное обиталище. Неотличимые друг от друга фаготы медленно бродили между редких стволов деревьев, кто-то жевал всё те же противные плоды, кто-то просто крутил головой. Несколько чудовищ мирно дремали в тени листвы.

Должно быть, они почувствовали сигнал одновременно. Мгновенно встрепенувшись и собравшись, фаготы толпой устремились куда-то в джунгли. Мигнула яркая вспышка молнии, которую секунду спустя догнал мощный взрывной рёв грома. Началась гроза.

«Угроза!», прогремел в мозгу подполковника тревожный слоган, заставивший и его тоже сорваться с места вслед за соплеменниками. Да, он ощущал себя точно таким же демоном, мог видеть мир чужими глазами, мог анализировать окружающее чужим мозгом с чужими рефлексами и инстинктами. Человеческий разум был где-то в сторонке, тихо подсматривал за происходящим, не вмешиваясь и не мешая.

Что за угроза нависла над планетой, Симмонс не знал. Но он мог чувствовать некую злую, чужеродную силу, посягнувшую на безопасность и целостность привычного мира. Где-то далеко впереди другие фаготы уже нашли источник тревожных, неприятных сигналов. Они принялись разрушать непонятное, а значит — опасное.

Прошло время, и дело было сделано. Симмонс всё ещё бежал огромными прыжками куда-то через лес. Он не выбирал дорогу, не знал направление — всё за него делали природные механизмы. Дождь тугими струями бил по телу, охлаждал разгоряченные мышцы; в мокрой траве отражались зигзаги электрических разрядов. А чутьё подсказывало, что угроза не ликвидирована.

Странный звук заставил фаготов остановиться и спрятаться в траве. Звук не был похож ни на что, он был чужим. Низкий гул вперемежку со свистом раздражал, вызывал непреодолимую злобу; хотелось подпрыгнуть вверх, ухватиться зубами за источник звука и вгрызаться, вгрызаться, пока не заболят и не откажут челюсти.

Над лесом, почти неразличимое за кронами деревьев, быстро пролетело большое, сверкающее нечто. Запах, который шлейфом тянулся следом, сказал, что нечто очень опасно.

Симмонс вновь вскочил и стремительно понесся туда, куда бежали все и куда полетел враг. Он чувствовал, как впереди началась битва. Враг оказался очень силен, хотя и немногочислен. Каким-то образом он умудрялся поражать фаготов на расстоянии, наносил смертельные и очень болезненные раны. Симмонс чувствовал, как страдают соплеменники от злых, агрессивных пришельцев.

И злоба разгоралась всё больше и больше.

Как кончился лес, Симмонс не заметил. Теперь он на четырех лапах, прячась на всякий случай в высокой траве, бежал к врагу, рычащему пламенем и болью. Над поляной зависло большое серебристое нечто, но это уже не имело значения. Если те странные существа, которые такими же странными палками убивают и убивают фаготов, будут мертвы, то большое нечто уже не сможет причинить вреда этому миру.

Совокупный, групповой разум руководил боем. Он — бог войны. Он всегда приходил на помощь, когда она была необходима, когда решалась судьба мира. Отдельные фаготы теперь не имели возможности для собственной инициативы — они стали единым целым, разобщенным на боевые единицы.