Кирилл Алейников - Тени прошлого

Девять человеческих тел в разных позах корчились в креслах, ещё три лежали на сетчатом полу. Из-под бело-голубых костюмов выглядывали сухие кости рук, обтянутые пожелтевшей кожей; над воротниками безвольно висели мертвые головы с впалыми щеками и острыми скулами, с черными глазницами. У кого-то голова была запрокинута назад, у кого-то — упала на грудь.

Лаки подошла к одному из лежащих на полу трупов, носком ботинка легонько тронула противно-желтую высушенную руку, и в месте соприкосновения с нею ботинка появилась характерная «впадина».

— Они абсолютно сухие. Как гербарий.

Татар уставился на капитана. На угловатом лице и голове почти не было волос, лишь небольшая бородка, идущая от нижней губы. Одно веко мертвеца было закрыто и впало внутрь, образовав этакий «карман», в котором скопилось некоторое количество пыли. Второе же веко было открыто. Дно глазницы скрывалось в отталкивающем сгустке темноты.

— Вот уроды… Клянусь Эхнатоном, [12] Эхнатон, (егип. «угодный Атону»), египетский фараон, правивший в середине XIV в. до н. э. Известен так же под именем Аменхотепа IV. никогда не видал ничего подобного!

Ферганд с интересом разглядывал трупы. Ему, по всей видимости, было совсем не жутко и противно в этой братской могиле, где одиннадцать человек превратились в мумии непонятно по каким причинам. Раамон обратил внимание на лицо земного агента и что-то прочитал по самодовольной ухмылке последнего.

— Ферганд, ты знаешь, что здесь произошло?

— Откуда мне знать? — вопросом ответил он, но ухмылка с лица не сошла.

— Хотя бы предположения?

Максимус нахмурил брови, ещё раз окинул взглядом пространство рубки с одиннадцатью трупами.

— Похоже, они отравились газом вроде рикарцина. Или им самим.

— Что это за газ? — услышал Татар ответ, и в его глазах промелькнула тень испуга.

— Военный газ, изобретенный хрен знает когда. Его действие такого, что попавшие в зону заражения и вдохнувшие рикарцин люди через пять-шесть минут задыхаются от иссушения легких. Вступая в реакцию с водой в организме, газ постепенно вытесняет её, превращая тело в сухую, почти неподвластную процессам гниения мумию. Я думаю, на корабле была емкость с рикарцином, которая дала течь.

— И мы сейчас дышим зараженным воздухом?! О боги, клянусь, я уже чувствую себя неважно!

— Успокойся, краснолицый. Газ самостоятельно распадается через несколько месяцев.

Лаки, которая слушала разговор, параллельно пытаясь активировать застывший, словно тоже мумифицированный компьютер, вдруг заявила:

— На «Сайгаке» не одна емкость со смертельным газом, а двести двадцать четыре цистерны по девятнадцать галлонов каждая. [13] 19 галлонов примерно равно 72 литрам. Он выполнял правительственный рейс по переброске рикарцина с Ривера на нейтральную планету.

— Ты что, прочитала это в компьютере? Разве подобную информацию раньше не засекречивали?

— Я прочитала это в бортовом журнале. Похоже, у команды корабля возникли непредвиденные осложнения в ходе перелета.

Мужчины дружно подошли поближе к монитору, на котором ровными линиями белых символов писалась история полета. История, которую давным-давно записали чьи-то руки, ныне мумифицированные и абсолютно мертвые. Глаза Ферганда бегали по строчкам, он бестактно отстранил девушку от терминала и сам прокручивал текст. Разные данные, сухие цифры и отчеты, показания приборов, почти нет эмоций, свойственных людям, но не программам.

— Вот! — Агент ткнул пальцем в место, где неинтересные и малопонятные описания режимов функционирования отдельных узлов корабля сменились на «очеловеченный» текст, выражающий и личные переживания оператора, и общую атмосферу корабля того времени.

«…Судя по концентрации рикарцина в воздухе, он вытек только из одной цистерны. Мы слишком поздно обнаружили течь и не смогли перекрыть все пути в рубку, по которым газ может пройти. Начало заражения наступило несколько минут назад. Возможно, я смогу продержаться достаточно, чтобы пожалеть о выборе своей профессии…

…Капитан умер первым. Почему-то стало ещё невыносимей от этого факта. Только что завалился на бок Джереми. Похоже, он умер. Евгений, Франц и Геральд ещё дышат, но с хрипом и свистом. Ей-богу, как воздушные насосы, забитые водой…

…Регина принесла воды Марукту, он просил пить. Она не дошла до него и упала на пол, стакан разбился. Разве у нас были стеклянные стаканы? Я хотел сам напоить Марукта, но не могу повернуть голову. Падение навигатора видел в отражении монитора дальней связи…

…Похоже, я один остался жив. Уже ничего не вижу и не слышу, едва шевелю пальцами, стучу по клавиатуре. Страшно… Если когда-нибудь наш корабль будет найден, то я…»

Дальше текст обрывался. Очевидно, тот, кто его писал, умер. Рядом с терминалом в кресле безвольно валялось — по-другому и не сказать — тело мужчины, высушенное и обезображенное. Руки свисали с подлокотников, почти касались пола. Костюм на нем был похож на грязный мешок.

Интересно, что он хотел сказать перед самой смертью? Чтобы их тела по старой космической традиции закапсулировали в металлические саркофаги и пустили в межзвездное пространство? Чтобы его похоронили на родной планете, соблюдая обряды культа? Чтобы транспортный корабль оставили в покое и дали возможность бесконечно продолжать свой последний полет, неся на борту погибших членов экипажа?

Корабль-призрак, так и не вышедший в ожидаемой точке.

«Летучий голландец», символ опасности космических путешествий.

Печальный памятник разуму, создавшему смерть для самого себя.

— Как могла произойти утечка газа? — Раамон встал на место Ферганда и вернулся в начало текста. Он вновь стал придирчиво изучать сухие цифры, надеясь найти ответ на свой вопрос. И вот он отыскал то место, с которого, по всей видимости, и началось описание таинственных событий. Генерал стал читать вслух.

— «…Девятое января. Шесть четырнадцать. Два пассажира, попросившиеся до Сенереды, которых капитан в обход всем правилам безопасности взял на борт, обнажили свои истинные личины. Чернокожий Реккер и его приятель Байзман на деле — жестокие и коварные преступники. Бандиты. Убийцы. Ночью они прикончили лейтенанта Лавсана, перерезав ему горло. А затем из его пистолета расстреляли конвоиров — пятерых солдат Армии Земли. Выстрелы слышала Регина Ярртон, наш астронавигатор, и она же опознала убийц. Мы — кто успел — заперлись в командной рубке, остальные погибли под пулями бандитов, которые вооружились автоматами конвоиров…»

— Вот те раз, — удивилась Лаки. — Значит, было место саботажу.

— Читай дальше, — поторопил Ферганд.