Владимир Михайлов - Решение номер три (Сборник)

– Да конечно же. Я шла с мужчиной, да. С тобой. Мы возвращались с прогулки, из парка – запамятовал? И навстречу действительно попался прохожий. Я оглянулась и удивилась тому, что он был – или показалось – очень похож на тебя. Если бы ты в то мгновение не был рядом и я не держала бы тебя под руку, я, пожалуй, издали могла бы принять… Но ты был. Так же, как есть теперь.

– Очень интересно. Значит, мы с вами – или тогда уж с тобой – знакомы и даже близки – так?

– Вот это – действительно правда.

– Давай вернёмся к истокам. Ну, хотя бы потому, что у меня и в самом деле с памятью что-то в последнее время бывает неладно. Когда, где, как мы встретились и познакомились? Ты помнишь?

– Разве такое забывается? – Она слегка вздохнула. – Познакомил нас Смоляр, было это у него дома. Я только накануне начала у него работать, хотя знакомы мы были и раньше – в своё время он бывал в нашем доме…

– Работать – кем? Секретаршей?

– Ну, вот ещё! Я сенс-аналитик, если ты и это забыл. А вот как ты там оказался – я не знаю, ты об этом не рассказывал. Да я и не спрашивала.

– Ясно. Он нас познакомил. Просто так – потому что мы оказались там в одно время? Или с какой-то целью?

– С целью, конечно. Он попросил меня подружиться с тобой и проанализировать тебя – говорил, что собирается поручить тебе важную работу и хочет быть уверенным в тебе со всех точек зрения. В основном это касалось психики и сенсорных способностей.

– А дальше?

– Я это сделала за пару дней. Не обижайся, но психика твоя проста, сенсорные способности отсутствуют. На этом мы и расстались бы – если бы…

– Если бы – что?

– Ну… если бы я в тебя не влюбилась. Мне показалось, что ты – такой человек, о каком я всё время думала. А ты за эти дни тоже успел полюбить меня – и первым в этом признался: как я уже сказала, характер у тебя – простой и откровенный.

– Вот именно. А о моей профессии тебе что-нибудь известно?

– Конечно же: мне и Смоляр говорил, а потом и ты сам. Ты сыщик. Из «Прозрачного мира».

– Верно.

– А всё, что я говорю, верно.

Не оставалось сомнений: она свято верила в то, что говорила, в каждое слово. Была так убеждена, что Ястреб и сам уже готов был усомниться в том, что подсказывала ему собственная память. И всерьёз заколебался бы – если бы не кое-какие несообразности в её рассказе.

Например: девушка, по её словам, глубоко и без помех проанализировала его; и по результатам анализа он обладал простой (синоним слова «примитивной») психикой; а также не располагал никакими сенсорными способностями.

Н-ну, не сказал бы. Потому что вся прожитая жизнь свидетельствовала как раз об обратном. Ястреб знал за собой достаточно много недостатков, и врождённых, и благоприобретенных, но будь он и в действительности таким, каким воспринимала его ночная гостья – тупым простаком, – зачем бы его тогда держали в конторе, и почему он считался бы (и не только там) номером первым?

Нет, кто-то, подставленный Смоляром, сыграл его роль и, видимо, весьма успешно. Но – зачем всё это было нужно? Просто чтобы найти для девушки занятие, укоренить её в своём доме? Влюбился Смоляр в неё, что ли? Или хотя бы захотел её до такой степени, что закрутил такую круговерть? В это верилось с трудом: Смоляр был, кроме всего прочего, человеком точного расчёта, и в его шкале ценностей – об этом говорила вся его доступная биография – женщины занимали место хорошо, если в конце первой десятки, а то и вообще в неё не попадали. Кстати: кого это он ей подсунул? Кем бы ни был тот парень, он не оправдал доверия: воспользовался хозяйской пассией сам. Хорошо бы найти этого ловкача: он, видимо, из приближённых Смоляра. Найти и хорошенько потрясти; наверняка отыщется куча полезной информации.

Или же… Да, интересная мысль… но над ней надо ещё поработать. Не сейчас. В спокойной обстановке.

А пока – следует признать лишь, что вкус у Императора окрестностей был хорошим: такую девушку не обойдёшь вниманием, есть в ней нечто, заставляющее…

«Ястреб»! – грозно окликнул он сам себя. Мысленно, конечно. «Не дури. Не расслабляйся. Ты в деле, а не на курорте. И дело становится всё интереснее. Так что изволь держать себя в руках. В рамочке. Выкачай из неё всё, что возможно».

– Да, – проговорил он вслух. – С памятью у меня… Напомни хотя бы, как тебя зовут? Не Риданом же?

Она, похоже, не знала, рассмеяться или рассердиться.

– Просто несчастье с тобой. Да конечно же не Риданом. Я – Эрида.

– Эрида… – Ястреб невольно повторил произнесенное имя. Для памяти оно – странно, но факт – оказалось не совсем чужим. – Эрида, значит. Постой. Но ведь ты…

– Ну, наконец-то! Вспомнил?

– Да я же тебя знаю с… с твоего рождения! Если ты – это и вправду ты. Дочка тёти Гри…

– Ингриды Сулеймановны, конечно! Окно в окно, через улицу – и ты ещё любил торчать в окне раздетым до пояса, чтобы все любовались твоей мускулатурой!

– Ну, этого ты помнить не можешь. Тебе тогда было…

– Пять лет, а тебе семнадцать. Ну и что? Если хочешь знать, тогда я и влюбилась в тебя в первый раз. Но ведь ты это прекрасно помнил всё время! Мы с тобой уже в первую встречу – теперь, я имею в виду – вспоминали и смеялись.

– Ну да, вот именно: вспоминали и смеялись. Эй! Что ты делаешь?

– Раздеваюсь – ты что, никогда не видел меня голой? Тогда смотри.

– Видел, – пробормотал он. – Но всё равно смотрю…

– А теперь подвинься. Сколько дней мы уже не были вместе? Три? Мне без тебя было очень плохо. Кося…

«Не надо!» – протестовала его логика вкупе со здравым смыслом. Но тело уже вышло из повиновения. И… И… Так чудесно ещё никогда… никогда… О!

– Эри, ты – чудо…

– Ну, пожалуйста…

– Всё, что хочешь…

– Кося, ты меня любишь?

– Давно!

Нет, это не ложь! Это на самом деле так – просто лишь сейчас стало понятным. Неоспоримым. Истинным.

– А ты меня?

– Я ведь уже говорила… не раз… единственный мой!

(И ещё много всякой ерунды в таком роде.)

Потом, уже отдыхая, глубоко вздохнув – от полноты чувств, конечно же, – она проговорила:

– Ты изменился за эти дни, стал каким-то…

– Хуже? – встревожился Ястреб.

– Наоборот. Лучше. Сильнее. И нежнее. Ты так соскучился по мне?

– Больше, чем ты можешь представить.

(Это правда – если только не вникать в подробности. Детали иногда мешают.)

– Ты приехал сюда потому, что знал, что я именно здесь укрылась?

– Кстати, а почему ты убежала?

«Час откровенности, – подумал он про себя. – Это нужно? Нужно. Но ведь тогда и мне придётся раскрыться? Можно, конечно, и схитрить. Но тогда я её потеряю. А я не хочу! Слышишь? Не хочу терять её. Конечно, всё можно объяснить случайностью. Но я не верю в случайности. Опыт не велит верить».

– Если не хочешь – не отвечай.