Карл Шрёдер - Солнце Солнц

— Вам нужно еще что-то сделать? Махаллан замерла и покачала головой.

— Нет. Ничего.

— Тогда успокойтесь. Это же не ваш муж сражается сейчас с Фалконом. Ваш парень там, в холле.

— Он не мой парень, — торопливо возразила Обри. Венера вскинула бровь.

— Вот как? А он считает иначе.

Махаллан смущенно опустила глаза. Так-то лучше, подумала Венера.

— Думаете, меня не изводит это ожидание? — продолжала Венера. Скрестив руки на груди, она еще раз бросила взгляд на индикатор, который лежал в сумке у стены. Индикатор все еще светился. Пока он работает, у Чейсона есть преимущество, есть шансы на успех; так что в некотором смысле этот свет был ниточкой жизни, связывающей ее с ним. Но прибор придется отключить, когда наступит рассвет.

— Я не вы, — нахмурилась Обри. — Я много сделала для вашего проекта. А вы когда-либо спрашивали себя, что я с этого получу?

Венера пожала плечами.

— Вы никогда ничего не просили, не так ли? Что странно. Впрочем, вы ведь ссыльная, а для таких везде одно и то же. Но почему бы вам не взять Хайдена Гриффина? Прекрасная добыча для человека вашего положения. Так что, проблема в этом? В том, что он вам не ровня?

— Вы не поймете. Венера рассмеялась.

— Мне не раз говорили, что моя проблема состоит именно в том, что я хорошо понимаю людей, но не сочувствую им. Скорее всего так оно и есть. Но вы правы, я этого не понимаю. Мы завершили проект. Вы свободны и богаты. Через несколько минут включите систему защиты солнца, а потом делайте, что хотите. Берите деньги, берите своего парня и наслаждайтесь жизнью. Что может быть проще?

Махаллан встрепенулась.

— Уже пора?

Венера посмотрела на часы.

— Скоро.

— Ладно. — Обри улыбнулась — через силу, как показалось Венере — и подплыла к зеркалу желаний. — Тогда я подготовлюсь его закрыть, — сказала она с напускной веселостью.

— Хорошо. — Венера наблюдала за ней с безразличным выражением. Потом, пока чужестранка вглядывалась в зеркало, Венера отлетела к сумке. Убедилась, что может, не поворачивая головы, видеть индикатор и одновременно Махаллан. И, на всякий случай, наполовину вытащила саблю из ножен.

Дредноут запутался в парашютах и тащил за собой длинную тлеющую бороду из веревок и деревяшек. Двигатели изрыгали в воздух черный дым. Рули беспомощно трепыхались, как флаги на ветру.

Но на его корпусе не было ни одной сколь-либо значительной пробоины.

Туман впереди прояснялся — дредноут приближался к открытому воздуху. Еще несколько сотен ярдов, и они выйдут из облачной гряды, доставившей им столько кошмарных неудобств. Враг не будет больше невидимым. Один залп из установленных вдоль бортов десятидюймовых орудий, и неприятельские корабли превратятся в щепки. Нужно только взять их в прицел.

Дредноут получил свой шанс, когда «Мучитель» вышел на удобную для удара позицию. Крейсер Слипстрима полагался на завесу тумана, чтобы в десятый раз повторить понравившийся прием: держась на расстоянии, скрытно, выпустить ракеты и уйти от ответного огня.

На сей раз, однако, облака оказались слишком тонким занавесом, и когда он внезапно распахнулся, «Мучитель», к несчастью для себя, попал под свет прожектора. Артиллеристы дредноута только этого и ждали.

После первого же попадания крейсер содрогнулся от внутреннего взрыва. Следующий снаряд расколол его пополам. Еще шесть разметали осколки прежде, чем стихла ударная волна от первого взрыва. «Мучитель» и весь его экипаж были просто стерты с неба.

Ракеты продолжали сыпаться на дредноут с других направлений, но орудийные расчеты приободрились и открыли ответный огонь; плохо было то, что некоторые из своих кораблей находились поблизости — сейчас весь флот Формации Фалкон стремился вырваться из тумана. В темноте прятался только враг, поэтому туда они и стреляли.

Снаряд срезал корму «Невидимой Руки», и двигатели заглохли. Охваченные паникой люди заметались, готовые покинуть корабль, но капитан «Руки», суровый старик Хиеронимус Флоск вынул пистолет и нацелил его на дверь мостика.

— Каждый, кто попытается уйти, умрет! — проревел он. — Пойдем на таран! По местам, трусы! Пусть ваши жизни хоть чего-то да будут стоить!

Крейсер все еще слушался руля и делал сто миль в час. Когда он вырвался из облачной гряды, у пушкарей дредноута оставалось всего несколько секунд, чтобы выстрелить, и единственный снаряд, который попал в цель, отскочил от обтекаемого корпуса. В следующее мгновение «Невидимая Рука» врезалась в бок воздушного монстра и взорвалась.

В зоне редеющего тумана, где облачные гряды перемежались просветами, дредноут вздрогнул и остановился.

— Сэр. — Голос оператора отвлек Чейсона от попытки поймать разлетевшиеся ремни пояса безопасности.

Судно грохотало — это ветер срывал планки, врываясь в пробоину за дверью ангара. Надо было бы сбросить скорость, но их преследовали несколько байков и катеров.

Оператор поднял хронометр.

— Сэр, на Фалконе уже рассвет. Радар не должен больше работать, но он работает.

Чейсон непонимающе уставился на него. Что это значит? Венера преподнесла в подарок дополнительное время? Или у них там что-то пошло не так?

Впрочем, сейчас это уже не имело значения — здесь начинался день.

Жемчужную бездну облаков усыпали черные точками тел, выгоревших осветительных ракет и обломков, а из кипящей белизны проступали железные контуры дредноута. Воздушная громадина, казалось, старалась удержать вокруг себя покров ночи и тащила за собой шлейф дыма и мусора. После каждого залпа дым сгущался.

— Держу пари, об этом они не подумали, — покачал головой Трэвис. — За выпущенными ракетами не остается выхлопа. Но орудия… Они слепят себя дымом.

— Это подарок, — согласился Чейсон. — И его надо брать, пока предлагают. — Он потянулся к переговорной трубе. — Катера загружены и готовы? Хорошо. Ждите приказа и выпускайте.

«Ладья» обошла неподвижный дредноут, держась на безопасном расстоянии от канонады смертоносного огня. Прильнув к иллюминаторам, Чейсон высматривал уязвимое место сквозь дрожащие полосы трассирующих снарядов. Вражеские байки промчались мимо, жужжа, как растревоженные шершни.

— Противник приближается со всех направлений, сэр, — доложил оператор. — Похоже, они окружили еще одного из наших… Думаю, это «Арест». Я не вижу «Ясность», но они по-прежнему на связи.

— Подойдем ближе, — сказал Чейсон штурману. Он увидел то, что искал — вмятину треугольной формы шириной в несколько ярдов на корпусе дредноута. Искореженный и обожженный металл указывал на то, что сюда ударило что-то покрупнее ракеты. Адмирал протянул руку к переговорной трубе…

…и все вдруг завертелось вокруг и навалилось на него; стены содрогнулись от мощного взрыва. Оглушенный, Чейсон встряхнулся и ухватился за поручень, заметив, что двери мостика покосились. Похоже, Слю их уже не починит, подумал он.