Евгений Красницкий - Отрок. Внук сотника (Часть 1-2)

Роська, ориентировавшийся на торгу, как у себя дома, сразу же потащил приятелей туда, где торговали сластями. Мишка с изумлением увидел на прилавках не только всякие пряники, орехи в меду и прочие изделия из даров местной природы, но и курагу, изюм и даже финики.

«Вот Вам, сэр, и экономическая география! Это ТАМ Туров, всего лишь, поселок городского типа, а ЗДЕСЬ, похоже, торговый центр не из последних. А ведь и верно: „из варяг в греки“ можно же и по Висле, Бугу, Припяти и Днепру ходить. Или еще как-то в этом роде, через Неман, например. Вовсе и необязательно через Новгород. А Туров и Пинск на Припяти и стоят, только на разных берегах. Никифор, пять лет назад, как раз на Вислу ладьи гонял. Да, богатое место. И епископ свой. Епископии далеко не в каждом княжестве учреждены. В некоторых даже архимандритов нет. Что же с ним потом-то случилось? Татары выжгли или поляки проход в Вислу перекрыли? Вообще-то эти места через полтора-два века, кажется, должны Литве отойти. В учебнике истории про Турово-Пинское княжество всего пара строчек. Эх, больно уж быстро пришлось из ХХ века линять, а то посидел бы в библиотеке, поерзал бы по Интернету, накопил бы информации. Обидно, блин!»

— Роська, а где здесь красками торгуют? — Мишка вспомнил, что собирался добыть в Турове серебрянку.

— А какие нужны?

— По дереву, под лак. Видел у нас матрешек размалеванных?

— Ага! Ходок говорил, что один лях у Никифора сразу полсотни купил!

«Однако, сэр Майкл! Похоже, Вы с бизнес-планом не промахнулись! Продукция уже и на экспорт пошла».

— Слыхал, Демка? — Мишка пихнул Демьяна в бок. — Поедут наши матрешки в Польшу.

— Не-а, — тут же «обломал кайф» Роська — тот купец в Киев собирался.

— Ну и ладно, в Киев, так в Киев. Так где тут красками торгуют?

— Это к богомазам надо, вон туда. А у них спросим: где краски берут.

Иконописцев оказалось всего двое и мишкин вопрос им, почему-то, не понравился — ответили они без охоты и как-то невнятно, мол краски разные бывают и брать их можно тоже в разных местах.

— А серебрянку где взять можно?

— А это, парень, тебе и совсем не по карману — дорогое удовольствие.

— Я же вас не о цене спрашиваю, а где купить, трудно ответить, что ли?

— Ну и ступай себе с Богом, если с нами разговаривать не нравится!

— Чего вызверились на парня? — Раздался за спинами рябят мужской голос. Не для соперников ваших он краски ищет — игрушки раскрашивать!

Миша обернулся на неожиданного заступника и увидел «особиста» Феофана, всего такого гладкого, благообразного, прямо-таки лучащегося дружелюбием и благорасположением.

— Здравствуй отрок Михаил, удивляешься, откуда я про твои нужды знаю?

— Здравствуй отче. — Мишка почтительно склонился и принял благословение. — Не удивляюсь, мне кажется, ты вообще все всегда знаешь!

— Что ж поделаешь, — Феофан развел в стороны руки, развернув их ладонями в сторону Мишки и слегка склонил голову — служба у меня такая, отрок.

«Точно — особист. Поза смирения, как по учебнику. И про матрешек уже вызнал, следит он за мной, что ли?»

— А куколки у тебя хороши. — Продолжил добросердечным голосом «особист». — Я одну купил, племяннице в Чернигов отошлю. Хорошо, что я тебя встретил, поговорить с тобой хотелось бы, или ты занят? А то давай я тебе покажу, где краски купить можно, а по дороге и побеседуем. Согласен?

«А что, я могу не согласиться?»

— Спасибо, отче, Я только ребятам поручение дам. Роська, вот тебе резана, купи нашим музыкантам еды хорошей, а то Своята, скупердяй, их дрянью всякой кормит, да и то — не досыта.

— Так много резаны-то. — Расчетливо возразил Роська. — Обожрутся!

— А ты получше что-нибудь выбери, да посытнее, пусть у ребят праздник будет, да не на один день. Великий пост скоро, а они тощие, чуть ли ветром не качает.

— Ладно, купим, а встретимся где?

Мишка задумался — города он не знал, но Феофан тут же пришел на выручку:

— А мы с Михаилом вас у камнерезов ждать будем. Знаешь, где это?

— Знаю отче, мы быстро! — Роська ухватил за руку Демьяна и целенаправленно ввинтился в рыночную толчею.

Феофан проводил ребят глазами, повернулся и повел Мишку совсем в другую сторону.

— Ты, Михаил, как вернешься в Ратное, поклон от меня вашему священнику передай, мы с ним друзья старинные — еще в Царьграде вместе учились. Как он — благополучен ли?

— Плох он, отче, болеет, кровью кашляет, а лечиться не желает. Я хотел отца Иллариона просить, чтобы он пастырское увещевание отцу Михаилу послал, да не решился.

— Чего же не решился-то?

— Наша лекарка говорила, что отцу Михаилу для выздоровления питаться хорошо нужно, в тепле и покое жить. А кто же монаха от постов и бдений молитвенных разрешит? Вот и не решился.

— И что, сильно он болен? Да нет, я понимаю! — Феофан, в ответ на удивленный мишкин взгляд, умиротворяюще выставил перед собой ладонь. — Здоровые люди кровью не кашляют, но по всякому же бывает.

— Сильно, отче. Лекарка сказала, что если весну переживет, то беда осенью случиться может — когда сыро. А у него в доме нетоплено, не прибрано, питается как цыпленок. Не был бы он чернецом, за ним бы жена присмотрела, а так ему даже и прислугу-то иметь не положено.

— Даже так? Если весну переживет… — Феофан выглядел не на шутку обеспокоенным. — Так и сказала? А лекарка-то у вас хороша?

— Очень хороша, в воинском поселении другую бы и не держали.

— Да, вы же ратники все… — Феофан о чем-то задумался, машинально теребя пальцами крест на груди.

— Отче, а это правда, что отец Михаил боярского рода?

— Что? Монах не сразу сумел оторваться от своих мыслей. — Да, правда, и очень древнего, еще от Скревы сой род считают — от прародительницы кривичей. Знаешь, откуда названия славянских племен взялись: поляне, древляне, северяне и прочие?

— Нет, не слыхал.

— Ну спроси у Нинеи, ты ведь с ней встречаешься?

«Что, товарищ майор, пошли гебистские штучки? Ну, ну…»

— Она мне жизнь спасла — раненого, без памяти в лесу подобрала!

— И что, сильная она ворожея? Как думаешь?

«Что я думаю — мое дело, а Вы товарищ майор и „дезой“ обойдетесь!»

— Думаю, что слабая.

— Да? А почему?

— У нее вся деревня во время морового поветрия вымерла, а она ничего сделать не смогла, и меня лечить лекарку из Ратного позвала. А еще — с отцом Михаилом не справилась…

— Что?!! — Феофан схватил Мишку за плечо и вперился ему в глаза испуганным, как показалось Мишке, взглядом. — Он с ней встречался?!!

— Да, а что…

— А вот и краски твои. — «Особист» мгновенно справился со своим не то испугом, не то удивлением. — Тебе какая нужна?

— Серебрянка, алая, черная, но больше всего — серебрянка.

«Блин, да что ж такое-то? Какие у отца Михаила могут быть заморочки с местным ГБ? Да еще Нинея… Вообще-то они оба представители очень древних боярских родов… Что, христианские „безопасники“ опасаются сговора? Бред! Отец Михаил фанатик, а Нинея язычница, к тому же она древлянка, а он кривич, а кривичи всегда от остальных славян немного особняком держались. Впрочем, для Константинополя мы все — дикие русы, да еще и Иисус сказал: „Царство мое не от мира сего, нет в нем ни эллина, ни иудея“. Опасаются, что у отца Михаила варварские корни возобладают над христианским воспитанием? Идиоты!»