Джерри Пурнелл - Легион Фалькенберга

Фалькенберг вмешался:

— Господин мэр, тем не менее у нас есть взаимные интересы. Этот полуостров производит мало продовольствия, и ваши люди не выживут без его поставок. Мне говорят, что почти тысяча ваших жителей погибла в мятежах и почти столько же ушло в холмы. Могут ваши плавильни и литейные работать с тем, что осталось?

— И после всего этого вы думаете… я ничего не стану для вас делать, Фалькенберг!

— Я не просил вас делать, спросил только: возможно ли это?

— А какая разница?

— Сомневаюсь, чтобы вы хотели увидеть, как умирают с голоду остальные ваши жители, господин мэр. Капитан, отведите мэра в ваши помещения и помогите ему привести себя в порядок. К тому времени как вы закончите, главный старшина уже будет знать, что с вашей семьей. — Фалькенберг кивком отпустил мэра и повернулся к Гленде Руфь. — Ну, мисс Хортон? Вы достаточно видели?

— Не понимаю.

— Прошу вас отстранить Силану от должности и вернуть управление городом моему полку. Вы согласны?

«Боже», — подумала она.

— У меня нет на это полномочий.

— У вас больше влияния в армии патриотов, чем у любого другого. Совету это может не понравиться, но от вас он это примет. Тем временем я пошлю за саперами, чтобы они восстановили город и пустили в ход фабрики.

Все происходит так быстро. Даже Джошуа Хортон не умел действовать, как этот человек.

— Полковник, а что вас интересует в Алланспорте?

— Это единственный промышленный район, который мы контролируем. Больше поставок вооружения извне не будет. Мы завладели всем западнее гор Темблора. Долина Мэтсона поднимается в поддержку восставшим, и скоро мы эту поддержку получим. Мы можем пройти вдоль Мэтсона до Ванкувера и взять его — а что потом?

— Как что — захватить столицу! Революция победит!

— Нет. Именно такую ошибку вы допустили в прошлый раз. Неужели вы думаете, что ваши фермеры, даже при поддержке 42-го, могут идти по ровной, изобилующей дорогами местности и выигрывать бои? В этих условиях у нас нет ни единого шанса.

— Но… — Он прав. Она всегда это знала. Когда они победили фридландцев в проходе, у нее возродилась надежда, но столичная равнина — не проход Хильера, — Значит, снова война на истощение.

Фалькенберг кивнул.

— Мы владеем всеми сельскохозяйственными угодьями. Очень скоро конфедераты начнут ощущать недостаток продовольствия. А мы тем временем будем грызть их с краев. Франклину придется отступить — что толку в колониях, которые стоят денег. Они могут попытаться высадить армию со своей планеты, но врасплох нас не застанут, да и армия не может быть очень велика. Со временем мы их измотаем.

Она печально кивнула. Все-таки война будет долгой, и ей придется в ней участвовать, собирать свежие войска, как только ранчеро начнут расходиться по домам: их трудно будет удержать, когда они поймут, что им предстоит.

— Но как мы заплатим вашим людям за участие в долгой войне?

— Вы можете обойтись без нас.

— Вы знаете, что не можем. И всегда это знали. Чего вы хотите?

— Сейчас я хочу, чтобы вы отстранили Силану. Немедленно.

— А почему такая спешка? Как вы сказали, война будет долгой.

— Она окажется еще более долгой, если город будет продолжать гореть. — Он едва не сказал ей больше, но спохватился и подавил искушение. (Это всего-навсего девушка, а он знавал многих девушек с тех пор, как много лет назад его покинула Грейс. Боевые узы ни при чем: среди этих девушек попадались и такие, которые были хорошими офицерами, он многих знал. Так откуда это искушение?) — Простите, — грубовато сказал он. — Я должен настаивать. Как вы сказали, вам без нас не обойтись.

Гленда Руфь выросла среди политиков и уже четыре года руководила революцией. Она понимала, что недолгие колебания Фалькенберга говорят о чем-то очень важном и что она никогда не узнает его истинных мыслей.

«Что скрывается под этой маской? Каков человек, столь стремительно принимающий массу решений? Фалькенберг владеет любой ситуацией, в какой оказывается, и такому человеку нужно нечто большее, чем просто деньги». — Ее все еще преследовал образ Фалькенберга, сидящего за своим столом и решающего судьбу ее людей.

И, однако, тут что-то большее. Военный командир, завоевавший восхищение и преданность не только необразованных рядовых — но и таких людей, как Джереми Севедж. Она никогда такого не встречала.

— Хорошо, я это сделаю. — Она улыбнулась, прошла по комнате и встала рядом с ним. — Не знаю почему, но сделаю. У вас есть друзья, Джон Кристиан Фалькенберг?

Вопрос удивил его. Машинально он ответил:

— У командира не может быть друзей, мисс Хортон.

Она снова улыбнулась.

— Теперь один друг у вас есть. У меня есть одно условие. Отныне вы будете называть меня Гленда Руфь. Согласны?

На лице солдата появилась странная улыбка. Но в его выражении было не только веселье.

— Вы знаете, ничего не получится.

— Что не получится?

— То, к чему вы клоните. Как и у меня, у вас есть ответственность командира. Командир одинок, и вам это не нравится. Истинная причина отсутствия у командира друзей в том, что это избавляет его от боли: ему не приходится посылать друзей на смерть. Если вы до сих пор этого не поняли, поймите сейчас, потому что когда-нибудь вам придется предать либо друзей, либо свой долг командира, и такого выбора стоит избежать.

Что я делаю? Пытаюсь защитить революцию, лучше узнавая его, — или он прав, у меня нет друзей, и он единственный мужчина, который мог бы…

Она заставила себя оборвать мысль и на мгновение положила свою руку на руку Фалькенберга.

— Идемте к губернатору Силане, Джон Кристиан. И позвольте маленькой девочке самой тревожиться из-за своих чувств. Она знает, что делает.

Он стоял рядом с ней. Они были совсем близко, и на мгновение ей показалось, что он хочет поцеловать ее.

— Нет, не знаете.

Ей хотелось получить ответ, но Фалькенберг уже выходил из комнаты, и ей пришлось его догонять.

— А я говорю, что изменники и сторонники конфедератов получили то, чего заслуживали! — кричал Джек Силана. Среди делегатов слышался одобрительный гул, а с балконов для зрителей по окружности спортивного зала доносились приветственные выкрики. — Я уважаю Гленду Руфь, но она не старина Джошуа, — продолжал Силана. — Она не имела права смещать меня с поста губернатора без согласия президента Баннистера. Я требую, чтобы Совет отменил ее решение. — Под аплодисменты Силана сел.

Гленда Руфь осталась на месте. Она внимательно разглядывала тридцать человек за столом-подковой, пытаясь определить, сколько голосов получит. «Не большинство, это точно, но, может быть, дюжину. Нужно убедить покинуть фракцию Баннистера-Силаны всего трех-четырех человек, но что потом? Блок, который она возглавляет, не более прочен, чем коалиция Баннистера. Так кто же будет управлять Свободным государством?»