Джерри Пурнелл - Легион Фалькенберга

— Они сдвигаются влево. — Подняв голову, девушка увидела Хруску. Унтер-офицер указал на роту прямо перед ней. Небольшими группами та забирала влево. Солдаты прижимались к земле и видны были лишь на секунды.

— Переведите несколько человек в тот конец расщелины, — приказала Гленда. Слишком поздно менять направление огня. Все равно, если горцы поднимутся на вершину холма, ранчеро их не сдержать. Девушка затаила дыхание и ждала.

Послышался свист приближающихся снарядов, и ночь осветилась ярким пламенем разрывов. Осколочные снаряды падали на левом фланге наступающего противника,

— Продолжайте! — крикнула Гленда Руфь в коммуникатор. — По цели!

— Понятно. Готово.

Теперь она была уверена, что на том конце Фалькенберг. И по-кошачьи улыбнулась в темноте. «Что это полковник принял на себя обязанности телефониста? Беспокоится о ней?» Она едва не рассмеялась при этой мысли. «Разумеется, беспокоится: без нее ему не справиться с ее ранчеро».

Вершина холма взорвалась пламенем. К артиллерии присоединились мортиры и гранаты, громя левую колонну нападающих. Гленда Руфь оценила ситуацию на правом фланге. Колонна атакующих в пятистах метрах от нее не пострадала и продолжала подниматься к вершине хребта. Будет очень близко.

Девушка позволила артиллерии бить по цели еще пять минут, а ее солдаты тем временем сдерживали роту прямо перед собой, потом снова вышла на связь. Правая колонна почти достигла вершины, и Гленда Руфь подумала, не слишком ли долго ждала.

— Огневая позиция. Огонь по квадрату Зебра девять.

— Зебра девять, — ответил лишенный эмоций голос. Короткая пауза, затем: — Готово.

Почти сразу огонь по левому флангу прекратился, а две минуты спустя разрывы появились в пятистах метрах справа.

— Нас обходят с фланга, мисс, — доложил сержант Хруска. Гленда была так занята корректировкой огня справа, что забыла от том, что двадцать ее человек ведут бой с более чем сотней противников. — Нам отходить? — спросил Хруска.

Она пыталась думать, но в шуме и смятении это было невозможно. Колонна атакующих продолжала продвигаться вперед, а ее группа единственная могла наблюдать картину нападения целиком. Имел значение каждый разрыв.

— Нет. Будем держаться здесь.

— Хорошо, мисс. — Сержант, казалось, наслаждался боем. Он отполз, продолжая руководить автоматным и ружейным огнем. «Сколько мы продержимся?» — подумала Гленда Руфь.

Она позволила артиллерии целых двадцать минут бить по правому флангу. К этому времени горцы почти окружили ее и готовы были напасть с тыла. Молясь про себя, она снова взяла радио.

— Огневая позиция. Огонь из всех орудий по квадрату Джек пять — но ради Бога не переходите дальше. Мы в квадрате Джек шесть.

— Огонь по квадрату Джек пять, — немедленно подтвердил голос. Последовала пауза. — Готово. — Более прекрасных слов она никогда не слышала.

Оставалось ждать. Горцы поднялись в атаку. Дикие звуки заполнили ночь. «БОЖЕ, ВОЛЫНКИ!» — подумала она. Но звуки волынок тут же заглушил грохот разрывов. Гленда Руфь бросилась на дно расщелины, успев заметить, что все остальные в ее группе сделали то же самое.

Мир взорвался оглушительным грохотом. Миллионы крошечных осколков на огромной скорости заполнили ночь смертью. Гленда Руфь осторожно приподняла небольшой перископ и огляделась.

Рота горцев исчезла. Снаряды рвались среди мертвецов, подбрасывая их, разрывая на части снова и снова. Гленда с трудом сглотнула и посмотрела по сторонам. Левая колонна перестроилась и снова пошла в атаку на вершину.

— Огонь по квадрату Дядя четыре, — негромко сказала девушка.

— Повторите.

— ОГОНЬ ДЯДЯ ЧЕТЫРЕ! — Дядя четыре. Готово.

Как только разрывы впереди прекратились, ее люди поднялись со дна и снова начали стрелять, но звуки боя стали удаляться.

— У нас кончаются боеприпасы, мисс, — доложил Хруска. — Могу я взять ваш запасной магазин?

И Гленда неожиданно поняла, что не сделала ни одного выстрела.

Ночь продолжалась. Как только противник поднимался в новую атаку, его безжалостно срезала артиллерия. Однажды Гленда запросила заградительный огонь вокруг своей позиции — к этому времени у ее людей было по три патрона, а у автоматчиков патронов совсем не осталось. Ровный голос просто ответил:

— Готово.

За час до рассвета на холме ничто не двигалось.

Над голыми холмами прохода пронеслись медные звуки военной трубы. Хребты к востоку от позиций Фалькенберга лежали мертвыми, листва с деревьев срезана осколками, почва покрыта воронками, частично похоронившими погибших. В проходе дул резкий холодный ветер, но он не мог развеять запахов пороха и смерти.

Вновь прозвучала труба. В бинокль Фалькенберг увидел троих офицеров-горцев с белым флагом. Им навстречу был отправлен энсин, и молодой офицер вернулся с майором горцев с повязкой на глазах.

— Майор Макрей, четвертый пехотный полк Завета, — представился офицер после того, как с него сняли повязку. Он заморгал от яркого света в бункере. — Вы, должно быть, полковник Фалькенберг?

— Да. Чем могу быть полезен, майор?

— Предлагаю заключить перемирие, чтобы похоронить погибших. На двадцать часов, полковник, если вы согласны.

— Нет. Четыре дня и ночи — 160 часов, майор, — ответил Фалькенберг.

— Сто шестьдесят часов, полковник? — Плотный горец подозрительно посмотрел на Фалькенберга. — Вам нужно время, чтобы укрепить оборону?

— Может быть. Но двадцати часов недостаточно для перевозки раненых. Я верну вам всех ваших — под честное слово, разумеется. Не секрет, что мне недостает медикаментов, да и собственные врачи о них лучше позаботятся.

На лице горца ничего не отразилось, но он задумался.

— Вы не скажете мне, сколько их? — Он еще немного помолчал и очень быстро заговорил: — Время, назначенное вами, я имею право принять, полковник. — Он протянул ребристый чемоданчик. — Мои полномочия и инструкции. Бой был кровавый, полковник. Сколько моих парней вы убили?

Фалькенберг и Гленда Руфь переглянулись. Между теми, кто побывал в бою, устанавливается связь; она может возникнуть и с противником. Офицер Завета стоял молча, не желая продолжать разговор, но в глазах его была мольба.

— Мы насчитали 409 тел, майор, — мягко сказала Гленда. — И… — она взглянула на Фалькенберга, тот кивнул, — …и подобрали 370 раненых.

Обычное соотношение в бою: четверо раненых на одного убитого; атака вывела из строя почти тысячу шестьсот солдат с Завета. В конце боя горцы теряли людей в попытках забрать своих мертвых и раненых.

— Меньше четырехсот человек, — печально сказал майор. Он вытянулся по стойке смирно. — Прикажите получше осмотреть поле боя, полковник. Там еще много моих парней. — Отдал честь и подождал, пока ему снова не завязали глаза. — Благодарю вас, полковник.