Джерри Пурнелл - Принц наемников

— Да. Я не могу вас заставить. Но помните Сарагосу? Помните, как нас приветствовали жители, когда мы входили? Это наш город. Никто другой не освободил этих людей. Это сделали мы. И никто другой не сможет сохранить их свободу. Никаких подкреплений нет. Неужели мы от них откажемся?

— Нельзя, — сказал Аллан Роуч. — Нужно занять коридор. Я с вами, капитан.

Один за другим поднимались остальные. Нестройная колонна двинулась вниз по склону хребта, спускаясь с прохладных высот, где вода в изобилии, в песчаную долину.

К рассвету они оказались в полукилометре от города. К ним по дороге двигались республиканские войска. Другие части выходили из оливковых рощ по обе стороны от дороги.

— Танки! — крикнул кто-то. — Танки идут! Слишком поздно. Бронетанковые части противника

обогнули Сарагосу и быстро приближались. За танками шла пехота донов. Питер ощутил горечь во рту и приказал своим людям окопаться среди олив. Это будет их последний бой.

Час спустя их окружили. Еще два часа они сражались, чтобы удержать бесполезную рощу. Танки давно миновали их позиции, но пехота оставалась вокруг. Потом стрельба прекратилась, и над рощей нависла тишина.

Питер полз по периметру своей части — сто метров, не больше. У него оставалось меньше пятидесяти человек.

На краю позиции в неглубокой яме лежал Аллан Роуч. Спелые оливки, срезанные с ветвей, почти покрывали его, но, когда Питер подполз ближе, сержант рассмеялся.

— Чувствую себя салатом, — сказал он, отбрасывая оливки. — Что нам делать, капитан? Как по-вашему, почему они не стреляют?

— Подождем и увидим. Ждать пришлось недолго.

— Сдаетесь? — послышался голос.

— Кому? — спросил Питер.

— Капитану Хансу Орту, фридландская бронированная пехота.

— Наемники, — прошипел Питер. — Как они сюда попали? Ведь считается, что СВ держит карантин…

— Ваше положение безнадежно, и вы не помогаете своим товарищам, удерживая позицию, — кричал голос.

— Мы не позволяем вам войти в город! — крикнул в ответ Питер.

— До поры. Но мы в любое время можем войти с другой стороны. Сдаетесь?

Питер беспомощно посмотрел на Роуча. Его люди молчали. Молчали, и Питер гордился ими. «Но, — подумал он, — у меня нет выбора».

— Да, — крикнул он.

Фридландцы были в темно-зеленых мундирах и по сравнению с пугалами Питера выглядели очень воинственно.

— Наемники? — спросил капитан Орт.

Питер открыл рот, собираясь с негодованием ответить отрицательно. Но его определил голос:

— Конечно, наемники. — Хромая, подошел капитан Бартон.

Орт подозрительно разглядывал их.

— Хорошо. Хотите поговорить с ними, капитан Бартон?

— Конечно. От некоторых из них я вас избавлю, — ответил Бартон. Он подождал, пока фридландец отошел. — Вы едва все не испортили, Пит. Сболтни вы, что вы добровольцы, он передал бы вас донам. А так он оставит вас у себя. И поверьте мне, это гораздо лучше.

— А вы что здесь делаете? — спросил Питер.

— Попал на севере в плен, — ответил Бартон. — К этим ребятам. Там, в тылу, набирают людей для Фалькенберга. Я записался, и меня отправили на поиски еще нескольких подходящих парней. Если хотите примкнуть, милости просим. Через неделю улетаем с этой планеты; и, конечно, на этой планете вы больше воевать не будете.

— Я вам говорил, что я не наемник.

— А кто вы? — спросил Бартон. — К чему вы вернетесь? Лучшее, на что вы можете здесь надеяться, — что вас интернируют. Но вы не обязаны принимать решение немедленно. Давайте вернемся в город. — Они через оливковые рощи направились в Сарагосу. — Вы делаете выбор в пользу службы СВ, — сказал Бартон. Это не был вопрос.

— Да. Наемником Фалькенберга не буду…

— Думаете, здесь будет мир, когда уйдет Флот СВ?

— Нет. Но я бы хотел сам выбирать свои войны.

— Вам нужна причина. Мне тоже была нужна — когда-то. Теперь я смирился с тем, что имею. Не забывайте две вещи, Пит. В таком отряде, как у Фалькенберга, вы не выбираете противника, но вам никогда не приходится нарушать слово. И как вы теперь будете зарабатывать на жизнь?

У Питера не нашлось ответа. Они пошли дальше.

— Кому-то нужно поддерживать здесь порядок, — сказал Бартон. Подумайте об этом.

Они дошли до города. Наемники-фридландцы в него не входили; зато показалась колонна солдат-монархистов. Сапоги грязные, одежда порвана — внешне они не очень отличались от остатков роты Питера.

Когда монархисты вошли в город, жители выбежали из домов. Они выстроились по обе стороны улицы. И когда показались карлисты, послышались приветственные крики.

Лисандр осушил свой стакан. Графин опустел.

— Неплохая история, капитан. А кстати — что вы сделали с атомной бомбой?

— Отдал Фалькенбергу.

— А он?..

— Не знаю.

— Во всяком случае у майора Бартона ее нет, — сказал Лисандр.

— Не забудьте, это происходило двенадцать лет назад. И если Эйс Бартон решит, что ему нужна атомная бомба, он ее раздобудет.

— Двенадцать лет, и вы по-прежнему высокого мнения о нем?

— Конечно. И мне совсем не хочется с ним так встретиться.

— Может, и не придется, — сказал Лисандр. — Полковник Фалькенберг сказал губернатору Блейну, что вопрос политический и решать его нужно политическими средствами.

— Надеюсь, он прав, но Эйс легко не сдастся.

— Конечно, есть простое решение…

— Какое?

— Просто перехватить урожай, который сейчас у него.

— Да, это подошло бы, — усмехнулся Оуэнсфорд. — Но Эйс понимает это не хуже нас. Он очень умно спрятал эту штуку. Роттермилл загонял своих людей, заставляя изучать снимки со спутника, но пока они ничего не высмотрели.

— А нельзя подкупить кого-нибудь из плантаторов?

— Пытались. Они тоже не знают. Очевидно, Бартон сообщает им пункт доставки, а оттуда урожай переходит к его войскам.

Вечерняя выпивка не способствовала мысленной сосредоточенности Лисандра. Он нахмурился.

— Это должно быть очень большое укрытие. Даже если урожай концентрированный, его тонны. Нелегко спрятать.

— Может, и так. Но они это сделали.

Лисандр закрыл дверь и прислонился к ней. Он не стал зажигать свет. Серый рассвет позволял видеть достаточно, чтобы не наталкиваться на мебель, и, несмотря на средство Оуэнсфорда, яркого света он бы сейчас не выдержал.

— Спать, — пробормотал он. Выбрался из рубашки и брюк, швырнул их на кресло и направился к кровати.

Там кто-то был.

— Какого дьявола?

— Гммм? Линн?

— Урсула?

— Боже, который час?

— Четверть шестого. Что ты здесь делаешь?

— Я не хотела спать одна. Чего ты стоишь? Здесь холодно.

— Долго не будет. — Он лег и приладился к изгибам ее тела. Несколько мгновений спустя мягко, но решительно отвел ее руки. — Не сейчас, Урса. Пожалуйста.