Михаил Тырин - Синдикат «Громовержец»

— Снимаются?! — со злостью выпалил Кирилл. — А это тоже снимается? — он показал на свою разбитую губу. Потом ткнул пальцем в распухшую физиономию Брундуляка, едва не выбив тому глаз. — И это снимается?

— Осядь, Кира, — еще раз попробовал Дрын. — Сейчас другие вопросы. Разберемся по-тихому…

— Сейчас они с вами разберутся, — Кирилл кивнул на своих, которые едва не подпрыгивали от нетерпения. — Я пошел, мне Поршень нужен.

Он повернулся и покинул водокачку. Он даже не обернулся, услышав, какая свалка сразу же образовалась за спиной.

В этот вечер Кирилл так и не нашел Поршня. Зато Гимназия оторвалась на полную катушку. В списке ее подвигов, помимо истерзанных мазутников, числилось неопределенное количество разбитых окон, сломанных заборов, сорванных почтовых ящиков, исцарапанных автомобилей, а также один оскверненный колодец. В колодец несколько самых неугомонных гимназистов торжественно помочились перед тем, как покинуть вражескую территорию.

Кирилл вернулся домой поздно, но мать еще не спала.

— Кирилл, — произнесла она и как-то странно на него посмотрела. Даже сердце екнуло — не случилось ли чего.

— Кирилл, — сказала мать, — к тебе заходила Маша.

— Маша? Когда? — удивился Кирилл.

— Недавно. Сказала, чтобы ты к ней сегодня зашел.

— Сегодня? Но время-то уже… Мать пожала плечами.

— Сказала, чтобы обязательно сегодня зашел. Сказала, что будет ждать. Что случилось? — — А я знаю? — искренне развел руками Кирилл. — Пойду, спрошу…

Мать посмотрела на него с некоторым подозрением. Однако к Машке она относилась очень хорошо. И могла доверить ей сына даже в это позднее время.

— Поужинаешь?

— Ну… давай, если недолго.

Через пятнадцать минут Кирилл бросил комочек земли в окошко Хряща. Тот вышел почти немедленно, словно ждал.

— Машка зовет, — коротко объяснил Кирилл.

— Сейчас?! От-тана…

Они пошли в сторону реки. Город давно уже был пустой и тихий, только лаяли собаки и гудел где-то ветер. Хрящ начал было вспоминать, как здорово он отличился на Промзаводе. Но Кирилл его в этой радости не поддержал, и восьмиклассник утих.

У Машки в окнах горел свет. Она, одетая в домашний халат, вышла на стук и поманила рукой, чтобы ребята поскорей заходили.

— А тетка? — шепотом спросил Кирилл.

— Да проходи… — поторопила Машка. И Кирилл, и Хрящ впервые оказались в ее комнате. Здесь было много книг и фотографий, стояло пианино, накрытое кружевной салфеткой. Ребята сели на диванчик, чувствуя себя довольно скованно.

Машка устроилась напротив и некоторое время просто молча смотрела на гостей.

— Ну… чего? — пробормотал наконец Хрящ и заерзал на месте.

— Вы правда не боитесь мне помочь? — спросила Машка.

Она могла бы и не спрашивать.

— Паклаков сейчас дома, спит, — сообщила Машка. — Пришел пьяный и сразу уснул. И шлем принес с собой. Я сама это видела.

— Следила, что ли? — хмыкнул Кирилл.

— Да, следила. Что могла — сделала сама. Теперь нужно забрать у него шлем.

— Как? — удивился Хрящ.

— Он спит с открытой форточкой. Нужно влезть туда и взять шлем. Вот и все, — помявшись немного, Машка внесла окончательную ясность. — Я хочу сказать, нужно украсть.

Кирилл и Хрящ изумленно переглянулись. Машка хочет украсть! И в страшном сне такого не привиделось бы…

— Я одна не смогу. Вы мне поможете?

Кирилл смущенно кашлянул, а Хрящ почесал затылок.

— Я сама залезу в дом, — поспешно пояснила Машка. — Но желательно, чтобы ты, Кирилл, был на всякий случай в саду, под окном.

— А я? — встрепенулся Хрящ.

— А ты — на другой улице с мотоциклом. Он еще заводится?

— Ну… как бы да, — с сомнением произнес Хрящ.

— Кирилл, как твоя рука?

— Хорошо, — поспешно соврал тот. — Совсем не болит.

— Понимаешь… шлем нужно обязательно отобрать у Паклакова. Обязательно! Я залезу в комнату и передам его тебе. Сразу беги к мотоциклу и уезжайте. Меня не ждите…

— Мы тебя не бросим, — покачал головой Кирилл.

— Ребята, главное — шлем! За меня не бойтесь. Даже если меня заметят — уходите.

— Я лучше сам полезу в форточку.

— Кирилл, — спокойно сказала Машка, — у тебя, как Я поняла, и так сейчас неприятностей хватает. Верно?

— Ничего особенного… — пробормотал Кирилл, глядя в пол.

— Ну, договорились?

— Посмотрим на месте, — решил Кирилл.

— Слышь, Машка, — подал голос Хрящ. — Я ничего не хочу такого сказать, но… — он потупился, — у меня телега так трещит, что полгорода проснется.

—Да, я не подумала, — с досадой произнесла Машка.

— Но я все равно с вами! — поспешно добавил Хрящ. — И к тому же, можно на велосипеде…

Машка встала, закрепила волосы заколкой.

— Я пошла переодеваться.

— Кира, я шизею! — восторженно прошипел Хрящ, когда девушка вышла. — Ты, я и Машка лезем в чужой дом, украдать шлем! От-тана лопала!

— Сам шизею, — признался Кирилл. — Для полноты компании только Дутова не хватает…

Машка вернулась быстро. На ней были черные джинсы, кроссовки и мягкая ковбойская рубашка. В руках — пакет, в котором угадывался фонарик и что-то еще.

— Готовы?

Ребята поднялись с дивана. Кирилл заметил, что Хрящ стоит чуть ли не по стойке «смирно». Он, похоже, уже представлял себя суперагентом накануне специальной операции.

— Ну… — Машка перевела дыхание. — Пошли.

Район, где обитал Пакля с матерью и отчимом, неофициально назывался Париж. Отличительной особенностью местной архитектуры являлось отсутствие всякой архитектуры.

Париж являл собой беспорядочное скопление домиков, сарайчиков и лачуг, разросшееся на окраине города подобно плесени. Здесь не было такого понятия, как «улица», поскольку улицей считалось все, что находится между домами и дворами. Дорожки и тропинки были так запутаны, что впору вешать табличку «Найди выход из лабиринта» и за деньги запускать туристов.

Париж громоздился на косогорах, земля здесь никакой ценности не представляла. Здесь можно было построить какую-нибудь хижину из фанеры, да и жить в ней — никто не предъявил бы счет за «самовольный захват земли». Низины заполняла влага, уткам и поросятам всегда находилось место, чтоб поплавать, поваляться в грязной жиже. Да и комарам в Париже был настоящий рай.

Сейчас здесь стояла тишина. От заболоченных низин поднимался туман, он ворочался среди домиков и заборов, чуть подсвеченный луной. Машка зябко поводила плечами, глядя, как Кирилл и Хрящ отделяют от забора доску.

— Может, лучше через забор? — тихо предложила она.

— Он чуть держится, — возразил Хрящ. — Залезешь на него — и вместе с ним навернешься. Больше шума получится…

— Все, готово… — сообщил Кирилл.

В заборе имелась теперь дыра, открывающая путь в небольшой садик. Где-то там было открытое окно, а за ним — сладко спящий Пакля и его чудесный шлем. Машка сказала, что все заранее проверила — в этом доме не держали собак.