Тимоти Зан - Зеленые и Серые

— Он уверен, что это они?

— Это я уверен, что это они, — сказал Пауэлл. — Потому что спустя пять минут водитель «скорой», стоявший у больницы Святого Винсента, видел, как они улепетывали в обратную сторону уже без конвоя.

— Вот как. — Ференцо нахмурился, стараясь представить расположение улиц. — Значит, они свернули с Гринвич, прошли по Банк-стрит, повернули на Уэверли-плейс или Западную Четвертую, а затем снова вышли на Гринвич?

— Свернули точно на Уэверли. Водитель говорит, что они там встретились с двумя другими парнями и всей компанией сели в такси.

— Не с теми, что вели их?

— Шофер описал их как высоких и худых. К сожалению, он не запомнил номер машины.

— И то хлеб, — сказал Ференцо. — Таксомоторные парки сегодня нас полюбят.

— Ничего, я привык, чтоб меня любили, — заверил Пауэлл. — Ну что, готов к странной новости?

Ференцо нахмурился.

— Я думал, это и была странная новость.

— И близко нет. Сначала мы оказались здесь потому, что в сообщении говорилось об инциденте на Уэверли-плейс — так и узнали, что тут появлялись Уиттиеры, — машина, судя по всему, пыталась сбить человека. Свидетель, переходивший соседнюю улицу, говорит, что мужчина стрелял в машину, и ее швыряло из стороны в сторону, когда в нее попадали пули или что там еще.

— «Что там еще»?

— Терпение, напарник, — продолжал Пауэлл. — Дай расскажу по порядку. В последнюю секунду мужик отпрыгнул в сторону. Машина проехала, мужчина, на которого покушались, развернулся и начал стрелять вслед.

— Как он выглядел?

— Низенький с борцовским телосложением, — довольным голосом произнес Пауэлл. — Бьюсь об заклад, это один из тех двоих, которые тащили Уиттиеров мимо кафешки. Куда делся другой, неизвестно.

— Может, это он вел машину? — спросил Ференцо.

— Не может, — хмыкнул в трубку Пауэлл. — Потому что за рулем был подросток.

— Точно?

— Угу. Как я сказал, машина проехала дальше по Уэверли мимо мужчины. Свидетель видел, как она свернула у ближайшего дома, чтобы не врезаться в поток на перекрестке с Седьмой. Раздался визг тормозов, а через несколько секунд из-за угла выбежал пацан, лет десяти — пятнадцати.

— Лица он, конечно, не разглядел.

— Не только разглядел. Он видел лицо не только парнишки, но и мужика, которого тот хотел задавить. Мало того, он фотограф-любитель с наметанным глазом и хочет описать их нашему художнику. Я уже отправил его в участок.

— Побольше бы нам таких граждан, — сказал Ференцо.

— Выпиши мне десяток, — согласился Пауэлл. — В общем, после того как мальчишка убежал, наш добровольный помощник еще раз оглядел Уэверли и увидел, что мужик бежит в сторону Банк-стрит. Ну как, уже достаточно странно?

— А что? — с подозрением спросил Ференцо. — Будет еще?

— Еще как будет. Потому что теперь мы переходим к «чему там еще», о котором ты спрашивал минуту назад. Как я уже говорил, машина сильно повреждена, но не пулями, как предполагал свидетель. Выглядит, будто ее обработала шайка ребят с кувалдами. Множество вмятин, но ни единого пулевого отверстия.

Ференцо нахмурился.

— Как следы от молотка на балконной двери Уиттиеров?

— Первое, что пришло мне в голову, — согласился Пауэлл. — Очень похожие следы, только крупнее.

— Может, оттащить машину к нам и дать посмотреть криминалистам?

— Уже у нас в гараже. Владелец — некто Хафдан Грей из Квинса. Ни о чем не говорит?

— Уиттиеры говорили о каком-то Хафдане, — нахмурился Ференцо. — У него нет сына со склонностью к угонам?

— Не знаю — пока не удалось с ним связаться. Может, конечно, просто посторонний мальчишка спер подходящую машину. Да, еще. Свидетель утверждает, что не слышал выстрелов, но когда я потряс его, он все-таки вспомнил про некий звук, будто дергают струну бас-гитары. Это ни о чем не напоминает?

Ференцо задумчиво поскреб щеку.

— Полицейские вчера вечером в Йорквилле.

— Точно. Один из них слышал звук, будто дернули скрипичную струну или резиновый жгут, перед тем как упала ветка. Мне кажется, тут есть очень интересные совпадения.

— Действительно, похоже на то, — согласился Ференцо, не выдавая волнения.

Пауэлл прав: все сходится очень хорошо. Почему же его профессиональный инстинкт возмущенно вопит, как сопрано в Метрополитен, тянущее верхнее до?

— Говоришь, отправил свидетеля в отделение?

— Десять минут назад. А что?

— Сделай одолжение, — медленно произнес Ференцо. — Как только прибудут криминалисты, чтобы заняться машиной, вернись в контору и задержи его.

— Хорошо. Надолго?

— Пока я с ним не поговорю. У меня есть еще пара дел.

— Нет проблем, — пообещал Пауэлл. — У меня там люди застревали без малейших усилий с моей стороны. Только постарайся подъехать сегодня, ладно?

— Да. И пусть Смит отследит последнее такси Уиттиеров.

— Понял. А разве ты не хочешь узнать имя свидетеля?

Ференцо нахмурился.

— Я должен хотеть?

— Думаю, да, — с мрачной иронией сказал Пауэлл. — Этого господина зовут Орест Грин.

— Как? Орест Грин?

— Совершенно верно. Правда, фамилия Грин весьма распространена. Но все-таки интересное совпадение, тебе не кажется?

— Если это совпадение, то я чемодан, — проворчал Ференцо. — Надеюсь, ты не упомянул, что имя нам знакомо?

— Не волнуйся, и виду не подал, — заверил Пауэлл. — Значит, мне заняться им до твоего возвращения?

— Да, и займись портретами Карстерса, что бы там ни вышло.

— Ясно. Пока.

Ференцо сложил телефон и сунул в карман. Опершись плечом на стену, он хмуро взглянул на город.

Грин. Кэролайн Уиттиер говорила вчера о зеленых и серых, что они могут быть в числе тысяч погибших ньюйоркцев о которых упоминал Сирил по телефону. До сих пор он полагал, что под зелеными имелась в виду левацкая партия защитников окружающей среды, фамилия Меланты — всего лишь совпадение, а «серые» — это просто неизвестное ему жаргонное слово.

Но теперь в деле появился Орест Грин вместе с Хафданом Греем. Может, все-таки имелись в виду фамилии.

Ференцо посмотрел в сторону кухни. Он вдруг сообразил, что Иона сообщил только свое имя. Возможно, Иона Грей?

Так это или нет, определенно пора задать ему несколько вопросов. Оттолкнувшись от стены, Ференцо повернулся к двери в кухню.

Он уже протянул руку, когда услышал из-за двери тихий голос.

Ференцо замер, прислушиваясь. Голос один, значит, Иона говорит по телефону; Ференцо осторожно приоткрыл дверь.

— …Конечно, нет, — говорил Иона оскорбленно-негодующим тоном. — Сам не понимаю, какого лешего я тут делаю.

Короткое молчание.

— Потому, что это бесполезно вот почему, — продолжал он. — Сюда-то Меланту никто не приведет.

У Ференцо закололо в затылке. «Меланта». Говорит о пропавшей девчонке.