Дмитрий Воронин - Операция «Одиночество»

— Дик, да ответь же, что случилось? — Рич был не на шутку встревожен. Он еще никогда не видел друга в таком шоке. И что он такого сказал...

— Там... на “Санте"... мама и дед....

— О боже! — Рич, тоже потерявший всех родных в стертом с лица планеты Нью-Берлине, и знавший, что в дом Старков попала торпеда, не оставив ничего, кроме огромной воронки, задохнулся от удивления — Так они... живы?

— Их не было дома. Дед прислал запись... перед отлетом. Они улетели на “Санте".

— Да, ситуация — “Кувалда" на мгновение замолчал, потом глаза его просветлели — Но ты зря волнуешься. Ведь трейдер же не был уничтожен, его просто взяли в плен. Ну отвезут на какую-нибудь планету, в качестве... рабочей силы, к примеру. После войны мы их освободим. Все будет нормально, главное, не теряй головы...

— Ты не понимаешь, Рич. Я общался с рекнами, хоть и мало. Им не нужны рабы...

— Слушай, парень, если бы они хотели всех перебить, то просто высадили бы всех прямо там, на астероид, без скафандров. А раз они увели корабль вместо со всеми переселенцами, то...

— Им не нужны рабы, Рич. Мы для них — ходячие консервы...

Джеймисон вызвал к себе Дика в тот же день, ближе к вечеру. Полковник был искренне рад видеть парня, но по старой привычке постарался ничем не выразить свои эмоции. Он уже читал отчет Старка о побеге с “Крайта", и не мог не восторгаться своим подчиненным.

— Рад вас видеть, лейтенант.

— Я тоже рад вернуться на “Элеонору", сэр.

— Это ненадолго.

— Сэр?

Полковник был не очень доволен поручением, которое он должен был дать парню. Предстоял новый рейд, и ему не хотелось лишать авианосец хорошего пилота, но выбора другого не было.

— Ваши товарищи уже показали вам новые машины?

— Нет, сэр. Я видел их в эллинге, но не осматривал. Не успел...

Полковник поморщился. С его точки зрения истинный пилот должен был со всех ног броситься к новому истребителю, вместо того, чтобы устраивать застолье по случаю своего возвращения.

— Теперь успеете. Через два часа вы отбываете на Верфь-3. К сожалению, наш корабль отправляется на задание, а без надлежащей тренировки я не могу допустить вас за штурвал “Монингстара". Поэтому вы должны пройти тот же курс обучения, что и ваши коллеги. Я поговорил с Сибирцевым, он устроит вам интенсивный тренинг, чтобы вы были подготовлены к следующему рейду.

— Есть, сэр. — Дик был огорчен. Только вернуться к друзьям, чтобы тут же снова их покинуть. С другой стороны, может так оно и лучше. Неделя на лунной базе позволит ему разобраться со своими чувствами к Джоанне и Клаудии. Может, ему и удастся найти подходящее решение своей проблемы.

— Можете идти. Кстати, полетите на “Шестопере" — 936, он серьезно пострадал в последнем бою, еле двигается. На Верфи-3 передадите его ремонтникам. Ведет истребитель его пилот, лейтенант Лебедев, вы займете место стрелка. Ясно?

— Да, сэр.

— И еще... — полковник на некоторое время задумался, потом все же приняв решение, махнул рукой — Впрочем, идите.

Дик нашел Лебедева возле истребителя. Тот демонстративно поглядывал на часы и попытался было сделать Старку замечание, однако тот лишь фыркнул — ему не слишком то понравился подчеркнуто молодцеватый парень, всем своим видом демонстрировавший свое превосходство. До вылета оставалось еще четыре минуты и Лебедев не имел никакого права на претензии.

Собственно, собираться Старку пришлось недолго — несколько минут, от силы. Остальное время ушло на прощание с товарищами, выражения недовольства полученным заданием и получения целой кучи различной информации, от характерных особенностей управления “Утренней звездой" до сведений о том, что предвещают те или иные нотки в голосе полковника Сибирцева. В частности, Дик услышал подробный пересказ ситуации, приведшей к отстранению Джой от тренировочных полетов. Парень, в свою очередь, пожелал коллегам удачного полета и порекомендовал не тянуть особо с использованием содержимого его чемодана, на что его заверили, что как раз это пусть его не беспокоит.

Напоследок он хотел забежать к Клаудии, но ее не было в каюте и ему пришлось ограничиться короткой запиской. Девушка в это время находилась в командирской рубке, вместе с другими навигаторами рассчитывая курс “Элеоноры". Задача корабля заключалась в обычном патрульном рейде, но трагическая гибель “Сюзанны" вынудила Шведова внести дополнительные меры безопасности. Теперь, в случаях когда внезапность не требовалась, первыми на струну уходили тяжелые истребители, а сам авианосец следовал за ними с интервалом в пять минут. “Сюзанна" может и устояла бы в своем последнем бою, но сама возможность сопротивления была в корне подавлена торпедой, поразившей двигатели колосса. Именно защиту от подобных сюрпризов и должны были взять на себя “Монингстары". Однако методика имела и обратные стороны. Если авианосец мог одним прыжком преодолеть до 100 парсек, то тяжелый истребитель — только 60. Да и этот рекорд принадлежал “Утренней звезде", обычный “Шестопер" мог совершить бросок лишь на втрое меньшее расстояние. Поэтому “Элеоноре" придется идти к цели относительно небольшими прыжками, что требовало более громоздкого расчета маршрута, чем собственно и занимались все ангелы корабля.

Дик занял место стрелка в избитом “Шестопере", с содроганием увидев в спинке кресла прожженную лазером дыру. Похоже, его предшественнику на этом месте крупно не повезло. Впрочем, ему не хотелось выяснять у Лебедева этот вопрос, парень был еще новичком и не знал, с кем имеет дело, поэтому был несколько заносчив, как все пилоты тяжеловозов, относящиеся с легким покровительством ко всем остальным универам. Можно было бы спустить мальчика с небес на землю, только сказав ему, что он, лейтенант Старк, откомандирован для прохождения стажировки на “Монингстаре", однако Дик счел это слишком дешевым трюком и всю дорогу старательно выполнял свои обязанности, непрерывно контролируя заднюю полусферу по приборам и визуально. Собственно, истребители, одетые в кокон гейген-поля, были почти невидимы для классических радаров, поскольку полностью поглощали радарный луч, и только детектор массы мог указать на их присутствие. Но детектор одинаково реагировал и на “Алебарду", и на достаточно крупный метеорит. Бортовой компьютер преобразовывал данные массдетектора в сигналы на дисплее радара, но в конечном счете только пилот или стрелок могли определить, является ли яркая движущаяся точка крупным метеором, или боевым истребителем.

Полет прошел без неожиданностей, хотя несчастный “Шестопер" был так избит, что становилось просто непонятным, как ему вообще удается двигаться. Герметизация кабины отсутствовала начисто — несколько оплавленных дыр говорили о том, что “Стилеты" рекнов неоднократно прорывались сквозь щит тяжеловоза. Собственно, в бою пилоты предпочитали отсутствие воздуха в кабине — при пробоине взрывная декомпрессия могла наделать много бед, но в нормальных условиях безопасней было иметь свою маленькую атмосферу — в конце концов радости в общении с напарником через передатчик шлема довольно мало.