Сергей Вольнов - Приговоренные к войне

На Локосе карусель смертей закрутилась с новой, ещё большей, скоростью. Только за первые три недели мы потеряли убитыми таких знаменитостей, как предводитель гуннов Аттила, атаман Ермак Тимофеевич и Михаил Илларионович Кутузов. Кроме этого, были серьёзные, но, к счастью, восполнимые потери – тяжело ранило Георгия Константиновича Жукова и «лиса пустыни» – генерала Роммеля, возглавлявших, соответственно, Северо-Западное стратегическое и Юго-Восточное оперативное направления.

Но смерть и не думала останавливаться на достигнутом. Я подозреваю, она делала краткие передышки лишь для того, чтобы привести в порядок своё древнее, но с течением времени ничуть не ставшее менее убойным, оружие.

В Объединённом штабе, который сейчас сосредоточился именно на нашем перспективном направлении, царила некоторая неопределённость. Достигнутое перемирие длилось уже двое суток и к исходу завтрашнего дня исчерпывалось.

Дальнейшая судьба огромного количества людей двух цивилизаций, взявших в руки оружие, должна была решиться завтра в полдень. Именно на этот срок оговорили продолжение переговоров.

Все на свете события, даже те, которых ожидаешь больше всего и не веришь в то, что они возможны, – однажды происходят. Причём, происходят до обидного буднично. Без салютов в небе. Без оркестров в сотню труб. Без неистовых карнавалов в честь. Однажды невозможное и желанное подкрадывается сзади на цыпочках и закрывает тебе ладонями глаза. И ждёт: угадаешь ли?..

Когда это произошло со мной – я опешил настолько, что сначала напрягся до хруста в затылке. Но, сразу же ощутив мягкость ладоней и тепло вместо угрозы – безвольно обмяк, боясь поверить в свою догадку…

– Только не говори, что… это… ты… – пробормотал я. – Я не смогу…

– А если… всё-таки… скажу? – возник парализующий мысли шёпот у самого уха.

– Я не смогу… в это поверить…

– Я подожду… столько, сколько нужно… лишь бы хватило жизни…

Больше у неё ни на что не хватило терпения.

Скользнув у меня под мышкой, она возникла перед глазами, как маленькая фея, явившаяся исполнять потаённые желания. И тогда я выдохнул.

– Амри-и-и-и-и…

Она показалась мне ещё меньшей, чем была – чуть выше моего плеча. Смотрела снизу вверх, маскируя волнение ироничной улыбкой.

Мне на мгновение показалось, что я опять начал жизнь с чистого листа, провалившись во вчера. С той поры пролетела уйма веков. С той поры я потерял двух настоящих друзей, двух боевых побратимов. С той поры как… я увидел ЭТИ ГЛАЗА… там, в простреливаемом насквозь коридоре Узлового терминала…

И вот – опять.

Я глядел в Неё. В эту женщину-ребёнка… И знал её имя. И знал, что на мой язык это переводится как угодно здорово: Судьба, Половинка и, может, как-то ещё. Я смотрел на неё, на всё такую же принцессу из дальних, пыльных от осевшего осадка времени стран. И опять её глаза плыли над моим миром. Восходили на небосвод всё тем же невозможным двойным серо-голубым солнцем, дарили не жар, а прохладу, и уплывали за горизонт. Восходили. Дарили. Заходили. Снова и снова. Эти благостные циклы перемежались чёрными неощутимыми вспышками – я моргал! И снова и снова восходило двойное солнце…

Мне показалось, что я сошёл с ума! Что я по знакомству помещён в элитную специализированную клинику. И в моей палате – полный комплект известнейших людей. Был здесь непременный Наполеон – невысокий мужичок в треуголке и с амбициозным взглядом, так и выпрыгивавшим из глазниц вместе с глазными яблоками. Был Георгий Константинович Жуков, один к одному как на давних фотографиях – суровый лик победителя фашизма, облачённого в кожаный реглан. Да и кого тут только не было! Они мелькали каждый день перед глазами, словно самим своим видом – чем не гениальная задумка докторов?! – говорили: ты же болен, дружище! Они убеждали меня в минуты депрессии: так не бывает, чтобы все сразу и все рядом с тобой. Они смотрели на меня, словно вопрошали: а сам-то ты кто? А. А. Дымов? Подполковник российского спецназа? Ну-ну… Мог бы придумать чего и попроще, меньше было бы хлопот, чтобы правдоподобно «косить».

Теперь вот – к обитателям моей палаты добавилась и Амрина! Моя больше жизни любимая инопланетянка… И успокоить меня, пожалуй, в этот момент могла только щедрая доза транквилизатора да смирительная рубашка.

…Когда ко мне вернулась способность трезво мыслить, я стал замечать и перемены, произошедшие с моей любимой. Тёмные волосы её стали вдвое длиннее, падая локонами ниже плеч. В толще их померещились седые проблески и целые серебристые пряди. Белый тонкий шрам слева на шее. Глубокая морщина, перечеркнувшая лоб. И только губы, шевелящиеся двумя лепестками возбуждающего диковинного цветка, не изменились ничуть. Я прилип к ним взглядом и, не в силах сопротивляться тёплой, всё заполняющей волне, хлынувшей из меня, подхватил Амрину на руки и понёс непонятно куда. Но, спохватившись, припал к этим лепесткам, и окружающий мир обволокла сладкая пелена. Потом – исчезли и звуки.

Простое мужское счастье – любимая женщина на руках…

НЕ отдам. Никогда, никому.

МОЯ.

Где-то спустя час после начала переговоров они чуть было не окончились. Из-за появления незваного гостя.

Когда Святополк Ветрич увидел этого человека, он остолбенел. Первой реакцией восславянина была агрессия. Он уже ринулся к пришельцу, сжимая рукоятку непременного ритуального меча, но цепкая рука Смаргла Смагича удержала Авегу. Один взгляд волхва. Одна лишь короткая фраза:

– Не подобает, не выслушав.

Укротил свой гнев Святополк, хотя столько дней и ночей – не копил злобу, нет – трезво и холодно размышлял, каким образом он поступит с лживым соблазнителем. Как накажет его. Этого…

Сомнений не оставалось – перед ним стоял именно тот человек, который вёл с Ветричем переговоры от имени цивилизации Локоса. И по сути обманул в главном – кого предстояло усмирять огнём, вычищать как скверну. Это ОН сделал из Святополка карателя, истребившего тысячи своих же земных воинов. Это он… назвавшийся именем…

– Инч Шуфс Инч Второй. Так меня зовут в этом мире. – Пришелец не отводил взгляд и сразу же взял слово, пользуясь «немой сценой», поневоле разыгранной собравшимися. – Представители делегации ФСО, все до единого, знают моё имя… Знает его и моя коллега Юолу Сфе Оол Третья, смотритель Греха «Нарушение природных связей», возглавляющая на этих переговорах делегацию Локоса. Для всех остальных представлюсь. Я – один из семи правителей этой планеты. И… автор этого, всем вам до боли известного, Проекта «Вечная Война». Это я увёл всех вас в небесный поход.

Говорил локосианин по-восславянски. Прекрасно говорил, хотя и с небольшим акцентом. Большая половина земных воинов, для коих это наречие было родным либо знакомым, поняла его безо всякого перевода. Прочим – растолковали переводчики или соседи по ряду.