Николай Гуданец - 30 контейнеров для господина Зет

— Ах ты, гнида! — рявкнул колонист и ринулся вперед, замахиваясь ножом.

В тот же миг капитан с неожиданной для его лет ловкостью отпрыгнул в угол, вырвал из кобуры револьвер и наставил на Хиска.

— Стоять! — крикнул он.

Xиск сделал шаг вперед. Револьвер чуть заметно дрогнул в руке Мэга.

Выстрела не последовало.

Молниеносно колонист схватил капитана за кисть левой руки, из правого кулака Хиска выскочило лезвие складного ножа и вошло по рукоять в грудь Мэга. Все произошло в считанные мгновения. В углу рубки навзничь лежал труп Мэга с ножом в груди. В противоположном углу, среди рассыпанных по полу пешек нак-нака, стонал скрюченный Тод. Улье стоял над ним с ножом в руке, глядя на то, как Хиск целится в него из капитанского револьвера.

Ныл зуммер, мигала сигнальная лампа.

Разведчик думал не о револьвере, а о капитане Мэге. Револьвер — барахло, детская хлопушка. Пока нервный импульс, отразившись в глазах стреляющего, сбегает к пальцу, пока сокращается мышца, пока курок становится на боевой взвод и срывается, ударяя по бойку, пока сгорает порох, ввинчивается в ствол пуля, пока пуля рассекает воздух со скоростью полмили в секунду, — времени более чем достаточно. Легкий финт корпусом, прыжок, удар ногой по стволу револьвера. Выстрелить дважды Хиск просто не успеет. Увалень с чудовищно плохой реакцией. Так черепаха могла бы попытаться укусить змею.

Не о револьвере, который в руках Хиска безобиднее пугача, думал Улье, а о капитане Мэге.

Ийянин все-таки не выстрелил.

Но кто бы мог предположить, что Хиск его зарежет? Улье полностью был уверен, что капитан в сговоре с колонистами. Из лучших, из гуманнейших побуждений, но в сговоре. Проклятая инерция мышления.

Разведчик понимал, что смерть капитана лежит на его совести. Надо было не мешкая, одним махом скрутить обоих подонков и возвращаться в Космопорт-1. В конце концов, рано или поздно выяснилось бы, кто организовал похищение горючего и где находится корабль колонистов.

Мэг. Благородный непротивленец злу Мэг. Нет, капитан, что-то тут не так. В твоей концепции кроется изъян. Ты обнаружил его своей гибелью. Ты не прав, капитан. Нет ничего возвышенней и героичней такой смерти, но и более нелепую трудно представить.

По-прежнему ныл зуммер и мигал аварийный сигнал.

Ты надеялся, что убийца испугается револьвера, Мэг. А тот знал, что ты не сумеешь выстрелить даже под страхом смерти. Он спокойно и цинично зарезал тебя, зная наперед, что ты не сможешь оказать сопротивления.

Тут что-то не так. До тех пор пока мир делится на хисков и мэгов, нельзя отказаться от оружия. Даже рискуя встать на одну доску с убийцами. Кто — кого. Либо мы избавим мир от заразы насилия, либо колонисты вынудят нас стать такими же, как они. Но ты избрал свой путь, Мэг. Иначе и быть не могло.

Противники стояли в разных углах рубки. Хиск целился, надо отдать ему должное, безупречно. Правее и ниже левого соска на три пальца.

Ульсу ничего не стоило увернуться от пули, перехватить обрызганную кровью руку и сломать ее, как хворостину. Он дорого дал бы за то, чтобы она медленно похрустывала, и сухожилия лопались одно за другим, и так же лопался бы от боли мозг убийцы, пока на него не упадет милосердное покрывало шока. Пусть. Пусть летит ко всем чертям великий Принцип Гуманности, если гибнут такие, как капитан Мэг. Но тогда игра будет окончена. И смерть Мэга не будет полностью отомщенной.

Знал бы врач, на какие мысли способен разведчик Улье, он вообще выправил бы ему инвалидность.

Так прошло несколько секунд. Хиск тщательно целился. Но не стрелял.

— Милосердный дьявол, — наконец пробормотал колонист, — да он и пули не трухляет.

Стонущий Тод заворочался и сел на полу. Сломанная рука задела ножку опрокинутого столика, и колонист зашипел от нестерпимой боли.

— Чего ты тянешь?! — сдавленным от ярости голосом выкрикнул он. — Этот гнус размастырил мне граблю! Кончай его!

— Не кипеши, — ответил Хиск, продолжая целиться Ульсу в грудь. — А что еще он мог заделать такомy хавырлу негожему? Ты теперь полное труляля. Кто поведет грузач?

— Думаешь, он пилот? Он же сучкарь, легавый сучкарь, клянусь на Башню!

— Легавый или нет, но он стоит десятка таких чунарей ненадобных, как ты. Сиди, кочумай. Паси свою граблю. Слушай, ты, — обратился он к Ульсу, — не вздумай только вертеть косую. Ты пилот или вправду легаш?

— Я умею водить корабль. Этого тебе достаточно?

— Он, косит! Он жить хочет и лепит тебе горбатого! В досмотровке не учат водить корабли! — вопил Тод. — Лучше кончай его. Веди сам!

Густо пересыпанный сленгом диалект, которым пользовались колонисты, был хорошо знаком Ульсу. Так разговаривали на восемнадцати из карантинных планет. Значит, круг поиска сужается. Но это еще не успех. Этого ничтожно мало. Надо, чтобы колонисты сами вывели разведчика на спрятанный корабль.

— Я не могу вести, — ответил Хиск. — Грабли дрожат.

— Наширялся! Наширялся, падла! Теперь кранты нам. Зет узнает — он тебя за кишки на Башне подвесит! Только нам не добраться. Нас легавка тут прижучит. Тепленьких.

— Ничего. На самый край этот легаш будет заложником. А ну брось мойло, ты!

Улье отбросил нож в дальний конец рубки.

— Говори как на духу: вправду умеешь водить или так, бороду клеишь?

— Сколько можно повторять?! — произнес Улье. — пилот второго класса, на счету больше ста нырков. Хиск сощурил туманные глазки.

— Ну, смотри. Если ты мне загибаешь туфлю, я тебе не завидую. Я тебя не сразу убью. Я тебя неделю буду мучить. Я с тебя всю шкуру сдеру по кусочку, если что не так. Понял? Садись за пульт! Живо!

Не опуская револьвера, колонист отступил вбок пропуская разведчика к пульту. Улье положил руки на чуткие подушечки сенсорного штурвала.

Тод постанывал в своем углу и отчаянно сквернословил.

— Все равно я его кончу, — приговаривал он. — Я его заделаю начисто. Он положил меня под крест гнида легавая.

— Заткни пасть, — буркнул Хиск. — А ты не трухляй, веди спокойно. Если нырнешь как надо, никто тебя не тронет. Верняк.

Что-то не верилось Ульсу в благодарность колонистов.

— А-а-а, до чего больно… Милосердный дьявол, как болит, у-у-у… — канючил Тод в своем углу.

— Да заткнись ты! — не выдержал Хиск. — Хвата скулить!

— Бо-ольно…

— Что я тебе — лепило? Я мастырки не вправляю.

— Дай ширнуться. Дай. Может, отпустит. Поколебавшись, Хиск вынул из кармана портативный инъектор и кинул его изувеченному.

— Держи тележку. Больше трех башей не втыкай, a то тебя тогда ни один лепило не откачает.

Здоровой рукой Тод сделал себе инъекцию в бедро прямо сквозь комбинезон.

— Ну все. Погнали, — сказал Хиск. — Давай ныряй, пилот-легавый второго класса.