Николай Полунин - Харон

«При всем своем скепсисе ты готов поверить в возможность осуществления бредовой затеи этих дурачков. Ты почти поверил. Нарушать равновесие так нарушать. И ничего, кроме собственной убежденности, что это нарушение разрушением все-таки не станет, у тебя нет. Снова как всегда».

Локо сидел мрачный, груда безделушек высилась перед ним, и много было разбросано по столу и по полу под столом. Освещение — две «летучие мыши» и третья, слабо помигивающая, закатилась под лавку с отключенным Брянским, и никто ее не поднимает. На вошедших среагировал только Псих:

Ну и как это понимать?

Договорились, тебя мы с собой не берем. Нам нужны не нытики, а бойцы. Какой из тебя боец? Только проку, что слова складно говоришь, и те не свои.

«Ай да Псих! Всем психам Псих. Гамлет, а не Псих».

— Убедил. Берем тебя с собой. Чтобы скука не одолела.

Гастролер хрипло выматерился и показал Психу бугристый кулак, отчего Псих сжался и замер. По вероятности, у них тут были свои внутренние отношения, Перевозчику не известные. Его, впрочем, не касалось.

— Я те на братву погоню, — сказал Гастролер вполголоса сердито — На полах сгниешь, на палубе то есть, поэт.

— Приятно видеть, что художественное слово способно тронуть самые черствые души, — сказал Харон. — Истинная поэзия найдет путь к сердцу любого. Запомни это, Псих, пусть послужит тебе утешением.

Он смешал (предварительно на всякий случай посмотрев — нет, ничего определенного, ничто не напоминает) разложенные перед Локо фигурки, прихлопнул по столешнице:

— Всем тут сидеть до Ладьи. Никуда ни ногой, если хотите со мной отправиться.

Ему пришлось, разумеется, все это показать руками. Гастролер опять было заворчал, но Листопад Марк дернул его за рукав бушлата.

— Не вздумайте снова за пятнистыми поплестись, если явятся. — Он представил таната, и, видно, у него получилось похоже, потому что ухмыльнулись все и даже Гастролер. Ему Перевозчик показал свой кулак, недвусмысленно перед этим загородив Психа спиной. «Проявим заботу о творческих натуpax». — Мой-то молотильник побольше твоего будет, ковбой? На судне возьму в боцмана, там разгуляешься. Харону вдруг вспомнилось кое-что из слов Гастролера, когда он, Перевозчик, увидел его у Локо впервые.

— Подойди-ка сюда, парень, подойди. Ближе, вот так. А ну, как выберемся мы — ты выберешься, — ждет тебя снова та самая пуля в затылок? Кто там тебе ее прислал? Про петлю гистерезиса в своих университетах жизни проходил? От греческого — hysteresis, отставание, запаздывание, наблюдается в случаях, когда состояние тела на данный момент определяется внешними условиями, как-то: магнитный гистерезис, упругий гистерезис, а у нас, значит, будет «с-того-светный». И выкинет тебя в ту же точку пространства-времени. Что делать станешь, обернешься кулаком погрозить да на… послать, если успеешь?

Харон сопровождал свои слова показом, и неизвестно как, но до Гастролера дошло. К тому же Харон нарисовал под конец в воздухе перед его носом большой ехидный вопросительный знак.

— Будь спок, папаша, — сказал Гастролер басом, — второго раза там не будет.

«Вот еще вопрос, отчего бы им, если так они хотели с Перевозчиком контакт наладить, не прибегнуть было к письму? Может, они думали, что я и неграмотный к тому же? Тогда к рисунку. Локо-то захотел — показал. Неясно, правда, действительно хотел ли. Ну да что теперь гадать».

— В общем, тут сидите, заговорщики. — Сказав так, Харон хлопнул — как перед танатами — по кошелю с Ключом.

Полотнище входа задвинулось за ним, и Гастролер подмигнул Марку:

— А ты сомневался. Ему деваться некуда. Погоди, нам бы только на Ладью попасть, там поглядим, кто из нас фаловый, кто «шестерка».

— Может, он дороги не знает?

— Он? Не знает? Все он знает, а нет — без него обойдемся.

Оба посмотрели на толстячка Брянского, что сидел, безучастный, на своем месте у стены.

— Может, сказать надо было? Харону-то? Посоветоваться.

— Ладно, дуру не гони. Косячка бы забить, хоть одного на двоих, парики попускать — знаешь, как забирает?

— Будет еще та Ладья, кто знает? И в горы не уйти, танаты цепью стоят, я подбирался, видел. Одних нас стерегут? Как зарябило, помнишь, что бы это такое?

— Одних нас. Эр-це-дэ мы, «полосатики». Не «приморозит» нас никак, вот они на измор и берут. А зарябило и зарябило, кончай про это. Локо, скажи чего-нибудь. Чего с нами будет-то? Ты все знаешь.

Но ответил не Локо, а Псих. Боязливо покосившись, он продекламировал:

— Цыц, полоумный! — прикрикнул на него Гастролер, с места не поднимаясь. А Листопад Марк задумался.

Танаты растянулись цепью у подошвы Горы, отстоя друг от друга локтей на десять-пятнадцать. Харон лишь теперь, проследив все уменьшающиеся

вдаль фигурки по обе стороны оползня Тэнар-тропы, смог оценить, сколько же их было в лагере. Высветленные двойным светом, неподвижные танаты замерли, держа руки на эфесах, ряд их терялся во мгле.

— От меня охраняете дорогу? Думаете, получится?

Танат ответил не сразу.

— Ты Можешь идти куда хочешь, Перевозчик. Мы ни от кого ничего не охраняем.