Алекс Орлов - Охотники за головами

Уловив его настроение, Леггойн ободряюще похлопал доктора по плечу и сказал:

— Да не переживайте так, Луи. Люди слабы, и тут уж ничего не поделаешь. Вам придется составить список из двенадцати человек, которые вам по-настоящему необходимы…

— А остальные?

— Остальных от секретных исследований нужно изолировать.

— Перевести в другие центры?

— Боюсь, что мы вынуждены поступить более радикально.

— Убить?! Вы хотите убить моих людей?!

— А что вы предлагаете, доктор? Ведь их количество превысило критическую массу.

В этот момент вернулся майор Карпентер.

— Ну что? — обратился к нему адмирал.

— Через двенадцать часов команда герметизаторов будет здесь, сэр.

— Что значит критическая масса? — спросил Фонтен.

С тем, что придется пожертвовать большей частью своего персонала, он уже смирился — надо — значит, надо, однако соблюсти приличия доктор был просто обязан.

— В нашем случае, доктор, критической массой называется такое количество носителей секретной информации, которое невозможно проконтролировать. Рано или поздно громоздкая система даст протечки, и секретные сведения начнут уплывать к врагу. Чем важнее секрет, тем меньшее количество людей составляет его критическую массу. Даже цифру в двенадцать человек я назвал вам навскидку. Возможно, когда прибудет команда профессионалов, они назовут иную цифру, но едва ли большую, чем я.

Адмирал говорил, а доктор понятливо кивал, поглядывая на свою команду, и прикидывал, кого не жалко отдать герметизаторам.

Вот физик Прундель, умный молодой человек, весьма работоспособный. Раб материализма, и у него всегда мокрые руки. Его работу может взять на себя Русецки.

— И вообще, можно ведь использовать их как объекты для исследования. Разве нет? — предложил адмирал.

— Пожалуй, так, — согласился Фонтен, поскольку адмирал предлагал рациональные вещи.

Вот улыбается всегда веселая Рут Линсдей. Очень милая девушка и даже что-то там делает по своей биологической теме. Но и ею придется пожертвовать. Тем более что она влюблена в физика Прунделя.

Глядя на Рут, доктор Фонтен вспомнил о Шарон. Сейчас, когда адмирал доволен его достижениями, было самое время поинтересоваться ее судьбой.

— А как там доктор Йорк? Вам удалось с ней разобраться?

Фонтен ожидал, что адмирал начнет сердиться, однако этого не произошло.

— С мисс Йорк все в порядке. Она хорошо себя чувствует. Никаких доказательств ее вины у нас нет, так что скоро она вернется в ваше ателье, если можно так назвать ваш коллектив.

— Спасибо вам, адмирал, — улыбнулся Фонтен. Ему очень не хватало Шарон. Случалось, что он даже видел ее во сне.

— Кстати, о других ателье… Я имею в виду подпольные ателье «бодигардов». Там для нас могут собрать образец подходящей мощности, которому будет по силам переносить на себе «скрин»… Можно пойти дальше и вживить ему в мозг небольшую схему — тогда мы получим и носителя, и систему наведения.

Неожиданно рядом с беседовавшими Фонтеном и Леггойном появилась милашка Рут Линсдей.

— Прошу прощения, адмирал. Я бы хотела поговорить с доктором, — прощебетала она,

— Конечно, радость моя, — расплылся в улыбке Леггойн, — говорите, я даже могу отойти.

— Нет-нет, сэр, от вас у нас нет никаких секретов. Я только хотела сказать доктору, что мы ждем его на торжество. Через полчаса стол будет накрыт. Мы будем очень рады, если и вы, адмирал, окажете нам такую честь и придете с доктором.

— Я бы с радостью, но, увы, сейчас же должен улетать, — развел руками адмирал.

Девушка ушла, и Леггойн, проводив ее взглядом, со вздохом сказал:

— Просто прелесть, не правда ли?

— Да, — кивнул Фонтен, — но она не войдет в список.

— Ну разумеется, — согласился адмирал. Он знал, что на работе нужно заниматься только работой. — Так что вы говорили насчет ателье?

— Мне удалось выяснить несколько адресов ателье «бодигардов». Это фирмы, использующие высокие технологии, и нам нет смысла тратиться на новые исследования, поскольку в ателье все это давным-давно придумано.

— К тому же у нас дефицит времени, — задумчиво произнес Леггойн.

— Вот-вот.

— Тогда решено. Сегодня я спущу нашим службам эту задачу, а затем мы нанесем визит в одну из таких фирм.

Уолт Хольман выполнил свою работу и нажал кнопку «Пуск», однако карусельный стол не двинулся с места, поскольку Карл Хейне еще не закончил вшивать радиочипы. Это была самая трудоемкая операция, и остальные четверо хирургов терпеливо ждали Карла.

Наконец он распрямил спину и тоже нажал кнопку. Стол загудел и повернулся ровно на семьдесят два градуса.

Уолт Хольман почесал нос и снова уткнулся в окуляры микроскопа. Привычно поманипулировав джойстиком, он подогнал к плечу образца правую конечность, однако странное дело — от плечевого сустава отходил обрезок кости, а из конечности торчало стальное крепление.

Налицо была типичная ошибка отдела комплектации.

Хольман включил местную радиосвязь и, еле сдерживая раздражение, сообщил:

— На четвертом посту некомплект.

— Как некомплект? Все у тебя должно быть.

Хольман узнал голос Ховерчука, ответственного за хранение трансплантантов и их комплектацию.

Выждав паузу и немного успокоившись, Уолт снова включил радио:

— На четвертом посту по-прежнему некомплект…

— Ладно, — отозвался Ховерчук, — сейчас придем посмотрим.

— Большое спасибо, — поблагодарил Хольман и посмотрел на своих коллег. Сейчас они закончат свои операции и будут недовольно на него коситься — как будто это он виноват, что сволочь Ховерчук напутал с комплектацией.

Через минуту подошел экспедитор.

— В чем дело? — спросил он таким тоном, будто Хольман был ему чем-то обязан.

— Смотри сам. — Уолт отодвинулся, давая возможность экспедитору самому посмотреть в окуляры.

— Ну и что?

— Я работаю со степплером и скрепить кость с металлическим замком не могу.

— Понял, — кивнул экспедитор, — это от комплекта «два-шестнадцать», а тушка у тебя от «два-восемнадцать». Сейчас все принесем…

Экспедитор залез под пластиковый кран и снял со стола две запаянные в пленку конечности. Взяв их под мышки, словно две большие рыбы, он ушел, а спустя пару минут вернулся с другой парой.

Тем временем трое коллег уже закончили операции и смотрели на Хольмана, которого сейчас обгонял даже Карл Хейне со своими трудоемкими чипами.

Экспедитор забросил конечности на монтажные стойки, и Уолт склонился над микроскопом. Подогнав соединения, он плавно нажал на спуск, и степплер, лязгнув, прошил соединение двумя титановыми скобами.

Справившись с костями, Уолт перешел к более тонкой работе — сшиванию сухожилий и оплетки их нейлоновой нитью.