Алекс Орлов - Охотники за головами

— Если я больше не нужен, сэр, я подожду в приемной, — предложил он, понимая, что третьему здесь не место.

— Да, Фредди, если будет нужно, я тебя позову, — кивнул доктор.

Когда помощник вышел, адмирал, сгорая от нетерпения, спросил:

— Ну что, Луи? Вам удалось их «успокоить»?

— Да, адмирал. Конечно же удалось. Правда, успокаивать, как вы изволили выразиться, пришлось только один из объектов. Остальные вели себя прилично.

Доктор говорил уверенно, и, глядя на него, уже нельзя было и предположить, что только сутки назад Фонте и был близок к панике.

— Теперь укрытие практически готово. Мы ведем работы по монтажу криогенного оборудования и строительству подземной части. Именно под землей мы и расположим нашу лабораторию.

— Ну что же… — Адмирал поиграл позолоченным портсигаром, но открывать его не стал, — Ганнибал — достаточно отдаленная планета, безо всяких туристических достопримечательностей. И это очень кстати, однако… Не будет ли бросаться в глаза весь этот комплекс, расположенный посреди пустыни?

— Я уже подумал об этом… Совсем недалеко от хранилища, может быть в двадцати или тридцати километрах, в недрах пустыни Тамар скрыты полезные ископаемые. То ли кобальт, то ли белая нефть — точно я не знаю. Но это уже является основанием, чтобы построить здесь городок геологов. И в этом же городке может жить наш персонал.

— Толковая мысль, — кивнул адмирал и достал из портсигара сигарету.

— Правда, еще мы нуждаемся в корабельном кладбище, — добавил доктор Фонтен.

— В корабельном кладбище? — Адмирал даже замер с зажженной зажигалкой.

— Именно… — Фонтен невольно улыбнулся. — Дело в том, что объекты заметно «фонят». Уровень позиционного излучения объектов слишком велик, поэтому нам необходимо кладбище старых военных кораблей, с которых не сняты энергетические установки. Это позволит объяснить столь высокий уровень излучения. Мы сможем найти десять, а лучше тридцать старых кораблей?

— Надо — значит, найдем тридцать кораблей… Найдем все, что нужно, доктор. Мы создадим все условия, лишь бы вы запустили хоть одного из этих роботов…

— Роботов?

— А как же их прикажете называть? «Злые духи»? — И адмирал не сдержал улыбки.

— Что ж, может быть, они и роботы, но роботы магические.

— Ох, — выдохнул дым Леггойн, — не люблю я этой мистики.

— Это не мистика, адмирал. Это — физика. Запредельная физика.

— За пределами чего она находится, эта физика? — уточнил адмирал.

— Увы, за пределами нашего понимания.

Низкие своды подземного хранилища выглядели так, будто их построили несколько веков назад. Фонтен понимал, что это только кажущийся эффект, но он ничего не мог с собой поделать… Потайные боксы нового хранилища действительно напоминали ему склеп принца Циркуса. Все здесь выглядело точно так же. Змеевидные потеки сырости, пятна желтоватой плесени и холод — совершенно естественный холод.

«Не хватает только маленькой таблички с заклятием», — подумал Фонтен.

К доктору тихо подошел старший инженер Браун:

— Сэр…

— Что? — отвлекся от своих мыслей Фонтен.

— Я только хотел сказать, сэр, что низкая температура поддерживается объектами самостоятельно…

— Что значит самостоятельно? — не понял доктор.

— Дело в том, сэр, что по сравнению с критической ситуацией на корабле все происходит с точностью до наоборот. Объекты поглощают тепло, и в боксах очень холодно. Как всегда, лидером выступает «номер 4». Возле его саркофага температура понизилась до минус сорока по Цельсию…

— Сегодня мы должны снять первичные показания с одного из них, Браун. Кого бы вы мне порекомендовали?

— Только не «четвертого», сэр.

— Может быть, «первого»?

Браун ничего не ответил. Он не мог поверить, что кто-то решится подойти к этим неизвестным существам в открытую, без защиты надежного охлаждающего слоя.

— Соберите-ка мне бригаду, Браун. Пусть будут два медика, вы с ассистентами и… Дюма и Гринсберг. Соберите всех этих людей в смотровом боксе и прикатите туда «номера первого»… В чем дело, Браун?

— Но, сэр… Дюма и Гринсберг умерли…

— Стоп, как же это я мог забыть… Действительно — они уже давно мертвы…

«Как же я мог забыть? Вот ведь как неловко вышло перед Брауном, теперь он, чего доброго, подумает, что я свихнулся…»

— Заработался, знаете ли. Конечно, пусть придут Лефлер и Чанг.

— Хорошо, сэр.

Браун ушел, а Фонтен опустился на стул и поежился. Здесь, на посту термоконтроля, было довольно прохладно. Возможно, объекты вытягивали тепло прямо сквозь большое смотровое окно.

Доктор покосился на дежурного оператора, который с подчеркнутым вниманием следил за показаниями приборов.

«Дурака валяет, шельма, — подумал доктор. — У парня с такой физиономией наверняка припасена бутылочка солдатского джина…»

— Как ваше имя, дежурный? Оператор испуганно посмотрел на Фонтена и, вскочив на ноги, гаркнул:

— Тамп Флоренс, сэр!

— Послушайте, Тамп, у вас здесь глоточка джина не найдется? А то здесь как-то прохладно.

— Как можно, сэр… Я ведь на посту…

— Ладно, Тамп, не жмитесь, неужели вам жалко глоточка дрянного джина для доктора Фонтена?

— Нет, сэр, не жалко.

Оператор пошарил в тумбочке и достал уже ополовиненную бутылку без этикетки.

— Пожалуйста, сэр. Только стакан у меня — того… Грязный…

— Ничего, давай какой есть, — махнул рукой Фонтен. Он еще раз взглянул через окно на саркофаги, и новый приступ крупной дрожи начал сотрясать его тело.

Пока Тамп Флоренс вытряхивал из стакана не то крошки, не то дохлых насекомых, доктор Фонтен запрокинул бутылку и сделал из горлышка два больших глотка.

— Вы уже обошлись, сэр? — подошел со стаканом дежурный.

— Да… Спасибо, Флоренс… — Доктор вернул бутылку, — Это было незабываемо…

Он еще раз взглянул внутрь бокса, и ему показалось, что он увидел тень. Да, это была движущаяся тень. Фонтен даже поднялся со стула, думая, что кто-то из сотрудников вошел в бокс, но там никого не было. Опутанные трубками и проводами саркофаги были закрыты, и их крышки держались на мощных винтах.

На посту появился Браун:

— Все уже в сборе, сэр. Выкатывать «первого номера»?

— Да, Браун, идемте. — Фонтен поднялся со стула и, проходя мимо Флоренса, заговорщически ему подмигнул. Тот расплылся в довольной улыбке — как же, угостил самого Луи Фонтена.

«А вот с Дюма и Гринсбергом я, конечно, дал маху», — подумал доктор. Он вспомнил, как тогда, под сумрачными сводами склепа, эти двое, подбадривая себя шуточками, вскрыли печать заклятия.

Они еще пошутили, что делят ответственность пополам. Как оказалось, смеялись они зря — смерть их была страшной.

Медики ничего не смогли поделать — заболевание было неизвестным. Вскрытие тоже не дало никакого результата. Пролежав одну ночь в морге, трупы изменились так, будто несколько месяцев провалялись в болоте.