Грэм Макнилл - Фулгрим

Фулгрим отбросил эту идею, превосходно высказавшись:

- Только человечество совершенно, а сравнение идеалов и технологий ксеносов с нашими это оскорбление. Нет, Лаер заслуживает лишь уничтожения.

Так началось Очищение Лаерана.

Из всех судов двадцать восьмой Экспедиции, ”Гордость Императора” был самым великолепным, ее бронированный корпус по всей длине был отделан золотом, бронеплиты же были цвета насыщенного вина. Он застыл на орбите сапфирово-синего мира Лаеран, подобно флагманскому судну какого-то древнего короля, окруженного эскортом, линейными кораблями, транспортами, судами снабжения и армейскими массовыми транспортерами.

Судостроители Юпитера заложили судно сто шестьдесят лет назад, за проектирование и созданием лично следил Генерал-Фабрикатор Марса, каждая его деталь создавалась вручную, согласно невообразимо высоким техническим требованиям. Процесс строительства велся в два раза дольше, чем любого другого судна сопоставимого размера, но так было только потому, что это был флагман Примарха Третьего Легиона, Детей Императора.

Построение двадцать восьмой Экспедиции было предметом военной красоты, став на якорь на орбите Лаерана, флот в точности следовал катехизисам, ничто враждебное не могло достигнуть или оставить планету, не будучи перехваченным "Рапторами" Имперского флота. Суда Лаера, доказавшие свою смертоносность, уничтожив разведывательные корабли, теперь были обломками, дрейфующими вокруг колец шестой планеты системы, унмчтоженные точными разрушительными ударами благодаря военному мастерству Фулгрима.

Несмотря на то, что мир внизу был известен как Лаеран, его официальное обозначение было Двадцать восемь Три, это был третий мир, который двадцать восьмая Экспедиция приводила к согласию. Такое название было дано преждевременно, а первая битва свое жестокостью лишь доказала то, что название было принято из-за уверенности в быстром приведении к согласию.

"Андрониус" и "Добродетель Фулгрима", переливаясь фиолетовыми и золотыми цветами Детей Императора, стояли посту по обе стороны флагманского судна примарха, каждый с образцовым списком побед одержанных ранее. Звенья "Рапторов", неся честь и славу двадцать восьмой Экспедиции, возвращались к "Гордости Императора", теперь, после устранения флота Лаера, примарх должен был открыть свои планы о дальнейшем ведении войны.

Первый Капитан Юлий Кесорон был человеком не склонным к противоречивым эмоциям, которые сделали бы его текущую ситуацию весьма неудобной. Облаченный в фиолетовый цвет своих парадных доспехов и кроваво-красный, плаща, он производил сильное впечатление, когда стремительно следовал к Гелиополису, сопровождаемый своим денщиком, Лиаконом, и свитой из пажей, которые несли его шлем, меч и края плаща.

Кулон цвета огненного янтаря элегантно свисал с его шеи, покоясь между украшенных резьбой пластин золотого нагрудника. Его изысканные черты лица не выдавали и следа волнений, волнений вызванных сомнениями относительно образа действий его примарха, и это было непостижимо.

Процессия прошла по широкому пути со светлыми стенами из прохладного мрамора и высокими ониксовыми колоннами, отделанными золотым тиснением, повествовавшим о победах и славе добытых на протяжении Великого Крестового похода. "Гордость Императора" должен был стать наследием Фулгрима, и его стены несли в себе историю создания фундамента Империума.

Статуи героев Легиона стоявшие вдоль всего пути процессии, позолоченные рамы картин, созданных художниками экспедиций, привносили столь необходимые в холоде космоса теплые тона.

-Мы торопимся? -спросил Ликаон, его броня была вычищена до блеска, но менее яркого, чем у первого капитана. -Я думал, что Лорд Фулгрим будет ждать вашего прибытия прежде чем ставить новые цели экспедиции.

-Да.- отрезал Юлий, ускоряясь и напугав пажей,- но если мы должны сделать то, что он требует, то скорее я спущусь на Двадцать восемь Три. Месяц, Ликаон! Он хочет привести Лаер к согласию за месяц!

-Люди готовы, - заверил Ликаон,- Мы сделаем это!

-Я не сомневаюсь, что мы сделаем это, Лиакон, но список погибших будет большим, возможно слишком большим.

-Громовые ястребы уже на пусковых палубах, мы ждем только вашего слова, чтобы обрушиться на Лаер.

-Я знаю,- кивнул Юлий,- но мы должны ждать приказа примарха о начале атаки.

-Несмотря на то, что капитан Деметер уже высадился? - спросил Ликаон, когда они проходили мимо Детей Императора, вооруженных золотыми пилумами и стоявших через равные промежутки по всему триумфальному пути. Хотя они стояли столь же неподвижно как статуи, агрессия и жестокость, бившаяся внутри каждого воина Астартес, была очевидна.

-Даже в этом случае, - согласился Юлий,- было бы нецелесообразно начать кампанию, не посоветовавшись с другими офицерами экспедиции, так как высадка, будет лишь разведкой боем, а не полномасштабным ударом наших сил.

Ликаон пожал плечами и потряс головой:

-Какая нам разница, что думают в экспедиции? Примарх командует, и все они делают так, как он считает целесообразней. И только это считается правильным.

Хотя Юлий и согласился с Ликаоном, но не ответил, раздраженный положением воинов внизу, на планете. Он слышал вокс-сообщения Соломона и Мария, которые вели тяжелые бои, чтобы расчистить плацдарм на парящем острове, известном как Атолл 19 и гнев его возрастал с каждым известием о растущих потерях.

Но его примарх приказал ему присутствовать на военном совете, на котором будет разработана тактика двадцать восьмой Экспедиции в борьбе с ксеносами, и таких приказов не ослушивались.

Юлиус уже знал то, что Лорд Фулгрим должен был представить старшим командирам флота, и от смелости, и масштаба этого всего у него захватывало дыхание. И не надо было быть Первым Капитаном Детей Императора, чтобы догадаться, какова будет их реакция .

-Хватит разговоров, Ликаон, мы пришли,- сказал он , поскольку увидел огромные Ворота Феникса перед собой, высокая

бронзовые ворота, изображавшие Императора, символически награждавшего Фулгрима Имперским орлом. Орел был личным символом Императора, который повелел, чтобы Легион Фулгрима нанес его на броню, как знак особого отношения. Честь, которой удостоились Дети Императора была неизмерима. Как только Юлий увидел ворота, он почувствовал, что гордость наполняет его грудь, и первый капитан дотронулся до вырезанного на его броне орла.

Еще больше стражников стояло около самих Ворот Феникса, все они низко поклонились, кода Юлий прошел мимо. Как только огромные бронзовые створки начали расходиться, раздался грохот одновременного удара копий об пол. Издали донесся гул голосов и проскользнул луч слепящего света.