Виталий Каплан - Корпус

Звонок вонзился в тишину Групповой миллионами холодных игл. И сверлил уши, не переставая ни на секунду, все на одной и той же высокой, надоедливо-острой ноте, пока, наконец, не оборвался. Но слабые его отзвуки, точно тени ледяных иголок, долго еще дрожали в душном сером воздухе, никак не желая исчезать.

Пора бы уже привыкнуть. Вон их сколько бывает каждый день! Это обычное дело, как белые тарелки в столовой, как стенды или простыни. Но почему-то Костя не привыкал. Слыша звонок, он то и дело вздрагивал, сжимался, у него ныли зубы и портилось настроение. Ненадолго, конечно — вскоре все приходило в норму.

Вот и сейчас он вздохнул и, отложив пухлую книгу в темно-зеленой коленкоровой обложке, вылез из-за парты. На самом интересном месте прервали! Но ничего не поделаешь, надо. Он подошел к двери. Опять эта морока — строить Группу! Как же ему надоело — изо дня в день учить лопухов порядку и маршевому шагу, за руками их следить, за ногами, за тем, как они держат строй. Не слишком интересное занятие. Не то что Боевые методы изучать или на Энергиях практиковаться.

Хотя, если посмотреть с другой стороны, там он лишь один из многих, там он ученик. Хочешь — не хочешь, а подчиняйся чужим командам. Зато здесь он — главный. Не кому-нибудь Группу доверили, а ему. Пускай доверили временно, но что с того? Он знает, что так положено. Все прошлые Помощники сперва считались Временными, а потом как-то незаметно делались Постоянными. Многие сейчас, наверное, уже в Стажерах.

— Внимание, Группа! — гаркнул он что есть силы. — Начинаю отсчет. Все усвоили? Ну ладно, поехали. Раз… Два… Три… Четыре…

Голос его наполнял Групповую сильными упругими волнами, слова отражались от выкрашенных салатовой краской стен точно волейбольные мячи. Все-таки есть, есть у него командный голос! А ведь сколько пришлось тренироваться, репетировать ночами в туалете, сколько было мучений и даже, если говорить честно, тайных слез. Ладно, нечего вспоминать. Теперь все это в прошлом.

— Десять! — он медленно, вкрадчивой кошачьей походочкой двигался вдоль шеренги замерших ребят. — Итак, на сей раз кто у нас последним построился? Опять Рыжий? Понятненько. И сколько это будет продолжаться, Рыжий? А? Не слышу ответа. В общем, все, лопнуло мое терпение. После обеда придется с тобой разобраться. Тянул я это дело, тянул, да видно, зря. Что-то разболтался ты в последнее время до ужаса. Нехорошо! Так что готовься к разборочке. Кстати, всех касается!

Костя неторопливым взглядом обвел строй. Ну что ж, неплохо, весьма даже неплохо. Ребята стояли друг другу в затылок, строго по росту. Никто не перепутал свое место, никто не задел соседа. Кое-чего он от них все же добился. Воспитатель Второго Ранга Сергей Петрович Латунин (Серпет, как его ребята называют) будет им доволен. Наверное, скоро переведет в Постоянные Помощники. А там и до Стажерства недалеко. Недаром Серпет любит повторять: «Мы сами куем собственное счастье.» Так что должно получиться, должно!

А Рыжова и в самом деле пора наказывать. Угрозы не помогают, значит, надо переходить к делу. Хватит с ним нянькаться, не маленький. Да и не такой уж он тупой, хоть что-то должен же понимать. Но, видимо, понимать не хочет. Как осрамились из-за него на той линейке! Все так здорово шло — и тут Рыжий спутал свою правую ногу с левой. И главное, при этом позоре присутствовал сам Заместитель Первого Координатора!

Кончилось тем, что Группу на всю неделю оставили без полдника. И у Кости с Серпетом состоялся неприятный разговор. Лучше сказать, гнилой базар. Конечно, Серпет прав. Кто Временный Помощник на Группе? Он, Костя. А по инструкции Помощник лично отвечает за все, что в Группе творится. Кому, стало быть, шею мылить?

Но хуже всего оказался конец разговора. Серпет надолго замолчал тогда, а потом хмуро обронил: «Ну ты хоть понимаешь, что меня подставил? Сколько раз я тебе предлагал: не уверен в Группе — давай пока не будем выводить. Так нет, обязательно надо быть впереди планеты всей. Вот и обгадились мы с тобой…» Так и сказал.

А все из-за недоумка Рыжова.

— Группа! Равняйсь! Смир-рна! В столовую на обед шагом марш!

Костя и сам не понимал, зачем в столовую, что удалена от Групповой всего-то метров на двадцать, шагать строем. Но смысл, конечно, есть. Серпет в таких случаях говорит: «А это чтобы жизнь медом не казалась.» Вообще-то правильно. С ними, с козлами этими, только ослабь — и такое начнется! Сразу пойдет борзеж, нахальство, драки, а кое-кто (он хорошо знает, кто) попробует выдвинуться в основные. И вся жизнь разладится, придется начинать с нуля. Это ведь только сейчас они такие, воспитанные. А копнуть глубже — там столько всего обнаружится…

До столовой недалеко — тридцать два шага по узкому коридору, увешанному стендами про гигиену. Над каждым стендом мерцает тоненькая синеватая люминесцентная лампа. Нарисованные мухи и тараканы в этом малость неживом свете выглядят зловеще. Словно и не обычные насекомые, а посланцы неких загадочных темных сил. А надписи на стендах, наоборот, смешные и глупые: «Непременно мойте руки перед едой!» Как же, попробуй не вымыть! Обязательно заметят, накатают запись в журнал Наблюдений. Потом неприятностей не оберешься. Или вот: «Курение — зло!» Да разве здесь подымишь? А между прочим, хочется, между прочим, тянет. Грызут мозг смутные какие-то воспоминания, и от них пусто делается на душе. Нет, ерунда это все. Он же никогда в жизни не курил, а значит, этим воспоминаниям просто неоткуда взяться. Тем более, где достать курево? А даже если бы и удалось — на минуту он представил такую немыслимую возможность — все равно бы заловили. Вот тогда бы началось! Тогда прощай все мечты. Это тебе не грязные руки. Это, как ни крути, тайная деятельность, о которой говорится в Обещании.

Там, в тексте, много чего говорилось, но Костя не запомнил. Обещание они произнесли всего один раз, хором, и очень давно — сейчас даже и не вспомнить, когда это было. Тогда-то они его знали наизусть — целую неделю из-за парт не вылезали, зубрили. А когда говорили вслух — кажется, в каком-то полутемном зале с черными мраморными стенами — Голос внутри головы негромко подсказывал слова. После этот Голос никогда уже не звучал, да и само обещание порядком подзабылось. Но насчет курения там точно сказано — Костя помнил, был там специальный такой параграф. О том, чего нельзя. А на следующий день он, набравшись храбрости, спросил у Серпета об этом внутреннем Голосе. Тот выслушал вопрос и, ничуть не изменившись в лице, скучным тоном обронил: «Все правильно. Так и должно быть.»