Ирина Гостева - Полигон

— Бен и Ёж, дежурите первыми, мы с Завхозом отрубаемся. Лично я могу отрубиться еще до того, как успею коврик расстелить… Часа четыре продержитесь?

— Больше продержимся, — пообещал Бен. — Лично я вообще ничуть спать не хочу!

— Ну еще бы, три четверти суток продрыхнуть, — все-таки поддел Генка. — Ладно, вы падайте, мы посидим.

— Только страшилки не травите, если вдруг скучно станет, — то в шутку, то ли всерьез попросил Юрка. — А то если кто-то разбудит меня испуганным истеричным воплем, то я сначала врежу, а потом буду смотреть, кому и по чем попало…

Все натянуто захихикали, показывая друг другу, как им всем весело, ничуть не страшно, и как хорошо они держатся.

Едва Роман натянул на плечи спальник и пристроил голову на рюкзаке, как железобетонной плитой навалился тягостный сон. Он слепил глаза резкими контрастами: в нем был офис со светлыми стенами и темной мебелью, из-за опущенных белых жалюзи снаружи пробивался настырный солнечный свет; воротник сорочки — жесткий, словно оторванная от жалюзи планка, — натирал Роману шею, а до конца рабочего дня оставалось еще невероятно долго. Рядом с Романом в офисе топтался непривычно выглядящий Генка — с длинными волосами, как на фото из личного дела, в костюме и галстуке; из-за его спины высовывался оператор с камерой на плече. Генка весело и шумно болтал, изображал радость от неожиданной встречи — и ему это вполне успешно удавалось; а Роман изводился от неловкости. Он понимал, что совершенно ничего не помнит о событиях, о которых сейчас трещит Генка, но никак не мог улучить момент, остановить поток фраз и ввернуть словечко. Да еще и не пойми почему было стыдно признаваться при операторе о своих провалах в памяти. Роману казалось, что за подобную «забывчивость» его осудят все — даже этот совершенно посторонний человек. Это чувство было до того странное, непонятное и неприятное, что Роман во сне растерялся, и никак не мог решить, что лучше — промолчать или признаться. Там, в «сонном» офисе он хорошо помнил, как они вчетвером уходили из «Вымпела». А дальше следовал провал, после которого Роман увидел их троих — себя, Генку и Завхоза — уже за периметром. Бена не было. И Ромка совершенно не помнил — куда тот подевался? А Генка все болтал и болтал о последних новостях от Завхоза, о том, как тот живет на Севере, «оленям рога отшибает», и даже женился на местной девушке… «Они же там про Зону ничего не знают, вот она и не побоялась», — заговорщицки подмигивал Генка, — «Наши-то за бывшего сталкера ни за что не пойдут!» «А Бен?» — наконец-то ввернул Роман. Пусть и не к месту, но наконец-то решился спросить… Лицо Генки вытянулось; он запнулся на полуслове и замялся: «Ты что, ничего не помнишь?» «Не помню. Ген, скажи, чего я не помню?!» Вопрос был дурацкий, Роман сам прекрасно это понимал. Но кто бы искал логики во сне… Разговор каким-то кривым зигзагом ушел в сторону, и Романа вдруг перестал интересовать этот еще минуту назад очень важный вопрос. Ромка тонул в этом бесконечном и бессмысленном разговоре, как в киселе, а поток фраз становился все быстрее и невыносимее, свет резал глаза все больше и больше…

…Он еле очнулся и кое-как приоткрыл тяжелые слипающиеся веки. Так вот откуда этот свет во сне — на пустом пластиковом контейнере, в низкой консервной банке колыхалось пламя свечи. Генка и Бен решили скоротать при огоньке ночь в подземелье.

Вот разгильдяи-то! Ромка обругал их про себя, еще не успев толком проснуться. Устроили тут посиделки при свечах, и это вместо того, чтоб бдить, глядя сквозь включенные очки ночного видения! Во-первых, демаскируют стоянку. Во-вторых, сами себя подводят: после взгляда на огонь несколько секунд вокруг не увидишь ничего, кроме желтых пятен в глазах. Да и вообще расслабились: оружие у обоих лежит рядом на полу, Генка сидит в расстегнутом и спущенном с левого плеча комбинезоне, а Бен обеими руками ощупывает и оглаживает его раненую руку выше и ниже повязки. У Ежа, правда, палец на спусковом крючке пистолета, да только сидит Генка так, что все равно не успеет вкинуть ствол, если вдруг в дверной проем кто-то ворвется.

— Вы чего, совсем сдурели? — просипел охрипшим от сна голосом Роман. Сел, закашлялся и подумал, что надо бы хлебнуть воды. — Кто же так караул несет?

— Ром, да нету тут никакой опасности, можно было бы вообще не дежурить. Никого абсолютно тут нет, кроме нас, и ничего с нами не случится, — ответил Бен неожиданно беззаботным тоном.

— Тебе это Хозяева Зоны сообщили? Смс-ку сбросили?! — Роман кое-как прочистил горло.

Бен тихонько засмеялся:

— Я же сенс! Я чувствую, что опасности нет! Не прибежит сюда ни стая снорков, ни взвод монолитовцев, ни даже крыса завалящая…

— А чего это ты вообще делаешь?!

— Да вот решил Генку малость полечить. Ну, как тебя тогда, зимой… Все равно делать нечего, а вдруг поможет…

— Устроили тут экстрасенсорный сеанс, — ругнулся под нос Роман.

— Расслабься, капитан, — поддержал его Генка. — Или другу своему перестал доверять? До сих пор его чутье не подводило.

Рука Романа замерла на пол-пути к карману рюкзака, куда он потянулся за бутылкой воды.

— Капитан? С чего ты это взял?!

— Да брось, Ромыч, — небрежно отмахнулся Ёж. — Хватит в прятки играть. Не в той мы ситуации… Мы же все друг про друга знаем, только все какого-то хрена притворяемся… И на Бена можешь не зыркать так укоризненно. Это не он мне разболтал. Я давно уже знаю…

— «Давно» — это сколько? — машинально спросил Роман. Несмотря на то, что он проснулся, сонная одурь по-прежнему туманила рассудок, и вялые мысли еле-еле шевелились, как снулые рыбины.

Ну, еще бы не быть сонным, всего каких-то два часа проспал, — понял Роман, поднеся к лицу циферблат наручных часов.

— Да с октября прошлого года еще, — ответил Ёж. — Я ж тогда раскопал, что за группа приходила к «Вымпелу», и кто сумел уйти оттуда живым и невредимым. Фадеев Роман Андреевич, капитан федеральной службы безопасности…

— Что-то не припомню, чтоб я представлялся тебе по отчеству или называл фамилию, — нахмурился Роман. — Бен, все-таки ты проболтался, что ли?!

— Ты сам только что проболтался! — хихикнул Ёж. — Я тебя на понт взял. Бен твой молодец… Как я его ни крутил, а он молчит, как партизан… Про себя рассказывал, да, а про тебя — ни слова! Когда мы с Завхозом встретили вас неподалеку от «Вымпела», и ты назвался по имени, то я тогда еще заподозрил, что Роман — это тот самый капитан Фадеев!

За время Генкиной реплики Роман все-таки вытащил бутылку с водой, свинтил крышку и жадно присосался к горлышку. Уф… Теперь говорить легче будет.

— …Только проверить все случая не выпадало, — продолжал Генка.

— Ну, проверил, — Роман кое-как сумел взять себя в руки, — доволен? Вот ты еще в прошлом октябре узнал, кто побывал у «Вымпела»… И что тебе с того?