Ирина Гостева - Полигон

Так, укол. Потом, кажется, надо промыть рану антисептиком… Вообще их как-то прочищают… Он не помнил — как, и делают ли это в полевых условиях. Весь Генкин опыт по части огнестрельных ранений сводился к собственному армейскому. Там учили, конечно, но из памяти уже многое стерлось; да и тогда, десять лет назад, оказывать первую помощь товарищам ему не приходилось; ну как-то не приходилось, и все. Обычно рядом было достаточно народу; инициативу, как правило, перехватывали другие, и Генка в санинструкторы не рвался. А когда его самого посекло осколками, то он вообще ни хрена не соображал и очень плохо осознавал происходящее. Помнил, как на нем затягивали бинт. Помнил, как его куда-то тащили. А потом поднимали и грузили в машину. Помнил тряску в дороге и боль. Вообще все дыры в воспоминаниях были заполнены болью. Анальгетик тогда не подействовал, что ли? Да и кололи ли его вообще…

Ладно, сомнения в сторону — правильно или неправильно, потом разберемся. Не зря же Пашка таскает с собой этот пластиковый флакон антисептика, значит, им и промоем. Теперь распаковать перевязочный пакет… Подушечки он сумел просунуть в разрез, а вот затягивать бинт пришлось уже поверх.

— Туже давай, — прокряхтел Кащей, — ткань скользкая, он же свалится…

Жгут он размотал сам.

— Эх, руки-крюки, — пробурчал он, приподнимаясь. Кажется, остался недоволен Генкиной работой. — Ладно, на первое время хватит, потом при возможности все равно надо будет комбез снять, перевязать по-человечески, и прореху заклеить. А то мало ли где пойдем…

«Ага, ты-то по любому не пойдешь, — вдруг с раздражением подумал Генка. — На наших спинах поедешь…» И осекся. Ну да, поедет Паша. А как иначе? Идти он однозначно не сможет, вообще удивительно, как сам за корпус доковылял, не иначе как на одном адреналине. Пуля автоматная была, по мышцам сильно врезало. Нет, Пашка не ходок. Да уж грех сетовать, можно и потащить разок такого-то незаменимого проводника!

— Ладно, — сказал он вслух, и скинул рюкзак. — Юрка, возьми пока его целиком. Сейчас перекладывать ничего не будем, надо скорее валить отсюда, пока вояк обратно не понесло. Паша, лезь ко мне на спину. И давай командуй, куда нам уходить.

Он встал на колени, подставляя Кащею спину.

— Погоди, — спохватился Завхоз. — Сейчас я ремни достану.

— Какие еще, мать твою, ремни?!

— Для переноски пострадавших, — невозмутимо объяснил Завхоз. — Чтоб Паша на спине сидел, как рюкзак. А то тебе же придется его под ноги подхватывать — и у тебя руки заняты, и ему неудобно.

— Ну, ты, блин, склад всего необходимого! Юрик, есть хоть что-нибудь такое для нас нужное, чтоб у тебя этого с собой не было?! — натянуто хохотнул Ёж.

С Пашей на спине он поднялся, крякнув от натуги. Да, это потяжелее нагруженного рюкзака будет… Хотя у Завхоза сейчас груз не меньше…

— Паш, твой рюкзак я уже не доволоку, — честно предупредил Завхоз.

— И не надо, возьми оттуда патроны и аптечку, остальное засунь куда-нибудь, с глаз долой. Даст бог — потом вернемся, заберем.

— Ладно, двигаем! Кащей, так куда рулить?

— Выходим вон в тот пролом в заборе, где и заходили. Оттуда забирай влево, через пол-километра должна быть опора ЛЭП, идем к ней. Там остановимся, дальше я по карте покажу направление.

«Оно верно», — думал Генка на ходу, сопя под тяжестью ноши. — «Уходим перпендикулярно тому направлению, куда военные ломанулись вслед за фантомами. Даже если они не будут возвращаться по своим следам к «Лучу», а двинут в ту же сторону, что и мы — то к ЛЭП не выйдут, им преградит путь радиоактивное болотце. А обходить его — слишком большой крюк.»

По пути Юрка предложил было поменяться, на что Ёж только отрицательно помотал головой: смысла нет. На Завхозе висело поклажи ненамного меньше, а лишний раз Пашу пересаживать — только зря рану бередить. Генка машинально смотрел по сторонам — за несколько месяцев в Зоне привычка уже успела сложиться! — а сам думал, что вот не дай бог сейчас кто-нибудь выскочит… Пусть даже собака завалящая… Он же ни черта сделать не сможет — руки ходуном ходят, а в глазах двоится от напряжения. И надумал, что называется. Накаркал. Пусть даже «каркал» мысленно.

Согнутую спину сидящего на поваленном стволе человека он чуть не прозевал. Вернее, Генка и прозевал; заметил его Паша. А Генка так и пилил бы вперед, шумно втягивая воздух разинутым ртом, если бы над ухом не раздался свистящий шепот Кащея:

— Стреляй, там шатун!

— А?!

— Справа! Стреляй, да скорее же!

Генка еле успел нажать на спусковой крючок, пока шатун вставал и поднимал свой дробовик. Завхоз, слов Паши не услышавший, но вовремя просекший обстановку, поддержал огнем сбоку. Да собственно, он и завалил шатуна — пули, выпущенные нетвердой Генкиной рукой, только рванули зомбированному левое плечо. Вовремя. А то ведь мог еще и успеть в ответ стрельнуть, боли-то шатуны не чувствуют…

— Завхоз, по сторонам смотри, вдруг он тут был не один! Контролеры же обычно по несколько шатунов водят…

— Нет, этот один был, — успокоил Кащей. — Нету тут никаких контролеров. Этот шатун точно не контролером захваченный. Наверняка под излучение попал. Может, даже и у «Вымпела». Забрел издалека, устал в дороге… Только сел на пенек, достал пирожок — как тут мы премся…

«Вот шутник, мать твою!» — мысленно ругнулся Генка. — «Хорошо тебе смеяться, на чужом хребте едучи!»

До ЛЭП доплелись взмыленные, как лошади. С обоих градом лил пот, от запаленного дыхания возле ртов клубились облачка пара. Генка, повернувшись спиной к бетонной опоре вышки, осторожно ссадил на нее Кащея. И сам сполз под опору, пристроившись на корточках. Уронил голову на сложенные руки. Ужасно хотелось пить, но — сначала передохнуть, хотя бы несколько минут, нет сил лезть в рюкзак, все трясется…

Да, сегодня Зона поглумилась над ними по полной… Ткнула их носами в полную беспомощность, как щенка в собственную лужу. Ведь ни единого шанса удрать от вояк у троицы не было. Если бы не появился Заплаточник — в лучшем случае шагали бы сейчас под конвоем к блокпосту, а в худшем — их трупы валялись бы среди корпусов завода «Луч». Генка не знал, думает ли о том же самом Завхоз; но лично у него на душе было гадостно. Не менее гадостно, чем в тот раз, когда неподалеку от Ростка они миновали бандитскую заставу. Тогда Генка чувствовал такое же бессилие и отвратительную трясучую дрожь. А еще стыд. И заглушить его не могли никакие уверения себя в том, что противников намного больше, и что против лома нет приема… Зона показала им, чего на самом деле они стоят. Но из каких-то непонятных соображений дала самонадеянным приключенцам возможность выкрутиться, подсунула рояль в кусты, послала им на помощь «бога из машины». Нарочно, что ли?! Пожалела глупышей? Мол, уматывайте отсюда, пока целы, и больше не суйтесь? Мол, здесь место только тем, кто стреляет во все, что шевелится, а в то, что не шевелится — бросает гранату? Или, по крайней мере, если уж у тебя не хватает мастерства и твердости, чтоб убить противника, пока он не убил тебя, то ты можешь выживать хотя бы за счет хитрости и ловкости — заметить его раньше, чем он тебя, спрятаться, ускользнуть… Они не смогли и этого. Попали, как кур в ощип, в самый разгар военного рейда на объект. И должны были поплатиться за свою глупость и неумелость, по полной программе поплатиться. А вместо этого Дух Зоны явился незваным вытаскивать их из задницы… Всех прочих слабаков Зона безжалостно губит, а Ежу и Завхозу почему-то помогла.