Михаил Зайцев - Жесткий контакт

Спустившись в метро, Хохлик с большой неохотой вытащил из нагрудного кармана портсигар, открыл железную коробочку, достал надежно спрятанную под крышкой именную кредитку. Как и все посетители метро, Хохлик просунул кредитную карточку в щель турникета и подождал секунд десять, пока считалась зафиксированная на карте информация о его модной личности и списались два кредита за вход. Мало радости осознавать, что вот сейчас тебя зафиксировали компьютеры силачей и, пока ты в подземке, пока на выходе не отметишься, сунув кредитку в приемник точно такого же, только бесплатного турникета, за тобой следят видеокамеры на станциях и в вагонах. И не бесплатно следят, что характерно. Полкредита из двух входных идут силачам «за услуги по оказанию безопасности», копыто им в горло! Можно, конечно, утешаться, воображая, как пьяный слоник спихивает тебя с эскалатора. Как его потом вяжут кроты, а тебе выплачивают червонец подземной страховки, входящей в перечень услуг по безопасности. Одна беда – слоники в метро не ездят. Дорого бивням под землю лазить. Метрополитен – транспорт для обеспеченных. Цены на метро подскочили еще во время Трехдневной. Подземка-то, она, помимо прочего, еще и бомбоубежище. Сейчас народ бомбежек не ждет, и все равно работяге с его трудовой кредиткой влом кататься по особо защищенным транспортным артериям. А вот у Хохлика карточка завидная, официально выправленная папашей-бизнесменом для сынули-иждивенца кредитка категории «Ч». Батяня у Хохлика крутой, валютную лицензию имеет и право на деятельность вне реального сектора экономики. Редкое право! Был бы батя по жизни не столь жаден, копыто в лед, стал бы Хохлик слезки толкать, ждите! Но папик скупердяй, и приходится Хохлику чуть ли не ежедневно подвисать у края, дабы налик звенел минором на кармане. Двойной край у Хохлика – на иглу по указу 2/4 подсесть боится и бойцов крокодиловых опасается. Все толкачи-крокодилы, когда их вяжут с поличным, обзываются стукачами, а Хохлик взаправду стукач, на самом деле месяцев десять как завербован внештатным осведомителем. И в данный конкретный момент толкач-стукач по кличке Хохлик спешит на встречу с куратором из МВД. Полная майна, не бей копытом, хоп?

Развалившись на диванчике в полупустом вагоне метропоезда, Хохлик скучал десять минут, без всякого интереса изучая рекламные плакатики над раздвижной дверью. Сошел с поезда на платформе «Октябрьская-радиальная». Не торопясь прошвырнулся по станционному залу мимо лесенки перехода на Кольцевую к ажурной решетчатой дверце в торце рукотворной пещеры. За дверцей – небольшая ниша и ступеньки вниз, еще глубже под землю. Хохлик смело открыл дверь, шагнул в нишу, спустился по ступенькам и очутился в кабачке со стебным названием «Сальери».

Тихо играла музыка. Из динамиков под низким потолком звучал хит последних недель, композиция «Сон» группы «Дэ Зэ». В слабоосвещенном пространстве питейного заведения Хохлик ориентировался лучше, чем дома. Уверенно лавируя между столиками, по большей части свободными, модник благополучно пробрался в самый дальний угол, взгромоздился на высокий табурет у стойки бара. Все табуреты справа и слева были пусты, скучающий бармен, облокотившись спиной о стойку, смотрел телевизор.

– Кока! – окликнул бармена Хохлик и, тут же вспомнив, что Кока глух, как пень, постучал костяшками пальцев по блестящей алюминиевой стойке.

Кока, уловив вибрацию алюминия, резво обернулся, сразу же узнал посетителя, заулыбался.

– Привет, Хохлик! Как всегда, «Желтый цветок»?

– Майна! Чисто водку. Стоху.

– Что? – не понял глухой, внимательно глядя на губы клиента.

– С-т-о г-р-а-м-м б-е-л-о-й, – внятно, по буквам, произнес Хохлик. Кока кивнул, обернулся к полкам, заставленным разнообразными бутылками и бутылочками.

ШЛЕП! Хохлик получил ощутимый удар неплотно сжатым кулаком промеж лопаток, едва не свалился с высокого табурета, вскрикнул:

– Ой!..

– Вира, Хохлик! Эт я, мой сладкий! – На соседний табурет слева, шумно сопя, забрался затянутый с ног до головы в черную мягкую кожу небритый, смазливый тип с сережками в лопоухих ушах. – Не засек, как я подкрался, милашка? Гы-гы-гы-ы-ы...

Тип гнусаво заржал, противно брызгая слюной.

– Здравствуйте, – на краешек высокого сиденья справа от Хохлика присела изящная, смуглая дама в мини-юбке и совершенно прозрачной блузке. С виду – классическая центровая путана.

Лопоухого Хохлик знал, дамочку видел впервые. Лопоухий мен, нарядившийся голубым, – куратор из МВД. Дамочка... Наверное, тоже офицер милиции в маскарадном костюме.

– Ваша водка. – Бармен Кока поставил на стойку перед Хохликом запотевший стопарик, взглянул на новых посетителей, подмигнул лопоухому. – Привет, Петя! Как всегда, «Розовый жемчуг»?

– Розовый, лапуля. Вермута побольше, без льда.

– Что?

– Бе-з ль-да.

– Спасибо, я понял. А вам, мадемуазель?

– А мне сок.

– Скотч?

– С-ок. А-пель-си-но-вый сок.

– Спасибо, понял. Сей момент.

– Он глухой? – спросила дама у Хохлика так запросто, будто была знакома с юношей давным-давно.

– Хоп. Кока на уши не принимает, – немного смутившись, ответил Хохлик, исподволь разглядывая соседку.

Красивая. Волосы черные, прямые, спадают на плечи непослушными жесткими прядями. Высокие скулы, глаза чуть раскосые. Губы... Губы – непонятно какие, ярко-красная помада маскирует их истинную форму. И соски сквозь блузку просвечивают, тоже ярко-красные, словно напомаженные.

– Не понимаю, что вы сказали? – Дама перехватила блуждающий по ее острым маленьким грудям взгляд Хохлика и едва заметно понимающе улыбнулась.

– Хоп... – Хохлик зарделся, поспешно отвел глаза от манящих упругих холмиков, между которыми, словно украшение, разместился татуированный ЗНАК. Точно такой же, как и на впалой груди толкача. – Мажор со слухом у Коки, майна...

– Бис! – Хохлика пихнул под ребра затянутый в кожу локоть куратора. – Майна, толкач! Подруга кольца не мотает! Иначе говоря, мадемуазель... гы-гы-гы... ах, простите, мадам, на сленге, привычном для молодежи, обитающей в пределах Садового кольца, разговаривать не обучена. Фатима Рустемовна два дня как приехала в столицу. Она у нас командировочная... Знакомьтесь, Фатима Рустемовна, – это Хохлик, копытом его в лоб... Опаньки! Спасибо, Кока, мерси, лапуля.

Бармен осторожно установил перед лопоухим фужер с соломинкой, протянул даме бокал с соком.

– Благодарю. – Фатима Рустемовна изящно приняла оранжевый бокал, подарив бармену белозубую улыбку.

– Еще что-нибудь?

– Спасибо, лапуля, ничего не надо. Смотри телик.

– Что?

– Ти-ви смо-три!

– Да. – Кока послушно отвернулся к экрану телевизора, где играли в футбол, кажется, «Зенит» со «Спартаком» (и, кажется, «Зенит» выигрывал).