Владимир Лосев - Хищник

Александров шел следом за Тихоном и пытался разобраться в том, что с ним происходит. Странные ощущения возникали в нем, причем с каждым шагом по этой земле все больше и больше. Внутри просыпалось нечто древнее, неизвестное, пугающее…

В воздухе была разлита энергия, он словно пропитывался ею, и именно она заставляла чувствовать так много.

При этом появлялись мысли, какие-то неправильные, в данный момент совершенно ненужные. Например, он откуда-то знал, что Хищник не виноват во всех этих смертях, которые ему приписывал Круглов. Он — обыкновенный парень, который тащит своего друга в тайгу, чтобы вылечить от какого-то недуга, а рядом его сопровождает кто-то близкий — жена или сестра.

Юрий не понимал, откуда он это знает, но как-то догадывался, что так воспринимает этих людей тайга, которая приняла их и пропустила дальше. А с ними все будет иначе, потому что пришли с другой целью, и уже начали убивать того, кого не стоило.

Множество разных глаз смотрели сейчас на них, отмечали, куда идут, провожали и ждали, когда они совершат очередную ошибку, и тогда окончательно станут вне закона. Это будет сигналом для всех живущих здесь и на них начнется охота, как и на тех, кто сейчас погибает в деревне, мало их осталось — всего двое.

Александров поражено помотал головой. Откуда это в нем?

— Корежит тебя, майор? — участливо спросил Тихон. — Наблюдаю за тобой, вижу, как действует.

— Что?

— Темный мир. Он же здесь недалеко, и мы к нему приближаемся с каждым шагом. Сюда люди приходят по-разному, одни по службе, другие за деньгами, но иногда встречаются и те, кто слышит его зов.

— Как?

— Да просто все, кто-то их зовет, они доходят до распадка, спускаются в воронку и пропадают навсегда. Ты тоже слышишь?

— Я только чувствую, — недовольно покачал головой Юрий, почему-то обидевшись на такое предположение. — Это как-то иначе. Вот иду и не понимаю, откуда все это знаю. Например, за тем холмом сейчас покажется небольшое озерцо темной воды, но пить ее нельзя — опасно.

— Да, недооценил я тебя, — Тихон одобрительно хмыкнул. — Такие тоже иногда встречаются, они предчувствуют будущее, ощущают все, что происходит вокруг, их мутанты не трогают. Им открыт путь в темный мир, но они — те немногие, которые могут и вернуться. Наверно, ты из них. Что ж, тогда у тебя своя дорога, ты не с нами.

— Что-то ты не то говоришь, проводник, — вмешался в разговор Круглов. — Что значит — не с нами? Сивый — мой подчиненный, и мы здесь не просто так гуляем, а по службе находимся, так что не забывайся. Лучше скажи — куда идем?

— Направляемся к распадку, дальше путь вниз — в темный мир, — пожал плечами Тихон. — Если выживем, то встретимся там с тем, за кем вы идете.

— А далеко еще?

— За болотом распадок, мы просто вокруг идем, так спокойнее, до конца дня дойдем, если ничего не случится.

— Ладно, смотри у меня, чтобы все было правильно! — генерал повернулся, подошел к Горбачу и о чем-то с ним тихо заговорил. — Ошибешься, обратно вернемся, и я заставлю тебя как собаку след вынюхивать.

— Понял, не дурак, — вздохнул Тихон и снова повернулся к Александрову. — Что ты дрожишь, маешься, Сивый? Скажи, легче станет. Я кое-что о темном мире знаю, может, сумею подсказать.

— Давит мне что-то вот здесь, и тяжело как-то, — Юрий показал на грудь. — Ощущение такое, скоро на нас кто-то придет, и никто не спасется.

— Придет и никто не спасется, — повторил Тихон. — Плохо. Уходить надо.

— Куда?

— Раз тебе такое мнится, значит, придет зверье из распадка.

— Какое оно?

— Разное. Попробую объяснить. Из распадка иногда выходят страшные звери, которых давно в этом мире не существует. Они по тайге проходят, кто-то остается, кто-то погибает, и чем дальше от распадка, тем их меньше. Выживают единицы, ревуны — например одни их тех, кто пришел и сумел приспособиться.

— Странно это…

— Просто так есть, — они спустились с холма, и подошли к небольшому озерцу с темной водой. Проводник уважительно покосился на Александрова и продолжил уже очень тихо, так что приходилось вслушиваться. — От зверья прятаться лучше всего под землей, и неважно, что это будет — глубокая воронка, звериная нора, подвал или погреб. Помогают и толстые стены, но нужно, чтобы крыша была и ставни на окнах, иначе все равно внутрь твари попадут.

— Зачем ты мне это говоришь, Тихон?

— Ты умнее других, опять же чувствуешь что-то. Так вот слушай, здесь укрытия от них нет, а вот в пяти километрах отсюда, вот в том направлении, стоит небольшая деревня — проводник показал рукой на северо-восток — Если сумеешь до нее добраться, то спасешься.

— О чем ты? Мы идем одной командой.

— В нашей тайге люди вместе не ходят, только рядом, потому что судьба у всех разная. Раз ты что-то чувствуешь, значит, у тебя есть шанс на спасение, не упусти его.

— Не понимаю.

— Ничего, поймешь, ты парень смышленый, — проводник повернулся к Горбачу. Командуй, командир своим людям, чтобы прибавили шаг, иначе до распадка доберемся, когда уже стемнеет, а это верная смерть.

Он снова повернулся к Александрову:

— Помни, что тебе сказал. Зверье сюда придет или нет, а об укрытиях знать нужно. Там где можно спрятаться, всегда тайник имеется, в нем еда, патроны, оружие. Если что возьмешь, то постарайся в следующий раз такое же оставить…

— Да не надо мне это! — нахмурился Юрий. — Мы все вместе, да и мой начальник здесь. Зачем?!

— Я сказал, ты услышал, остальное дело не мое, а темного мира — ему решать, кто ты и зачем сюда пришел.

До последнего целого дома добрались без особых проблем: выбрав момент, когда куницы устроили очередную драку между собой, они пробежали через огород, заросший высокой сухой травой, и заскочили внутрь. В доме пахло тлением, двери стояли на месте, надежные, крепкие, правда, окна оказались разбиты, но все-таки это было лучше, чем те развалины, в которых до этого отсиживались.

Завалив окна старой мебелью и закрыв двери за прочный засов, они сели на пол.

— Что дальше, шеф?

— Ждать вечера. Думаю так. Других вариантов нет.

— Выпить не желаете? — Гризли протянул Корче флягу. — Немного водки осталось, по глотку для храбрости.

— Смелость нам с тобой больше не нужна.

— А что нужно, шеф?

— Не знаю, — глава агентства хлебнул водки и отдал флягу обратно. — Покорность судьбе. Покаяние. Может быть, молитва? Как-то же люди должны готовиться к своей погибели?

— Я многое повидал, — Гризли допил все, что оставалось во фляге, и отбросил ее в сторону. — Пару десятков людей сам на тот свет отправил. И давно понял, что смерть приходит тогда, когда ее никто не ждет. Понимаю, хорошо бы умереть старым и больным в своей постели, выучив все молитвы, получив отпущение грехов от священника, но это не для меня. К тому же подобное предстоит единицам, большая часть людей обычно гибнет, даже не успевая о чем-то подумать. А у кого есть время на размышление, все равно без пользы.