Владислав Выставной - Месть пожирает звезды

Примерно в этом контексте Рик и задал вопрос генералу.

– Ничего странного, – ответил генерал. – Кто только у меня не служит. Сказать по правде – я сам не знаю большинство из тех, кто служит в моей армии. Для этого мы все и носим эти маски. И я не вижу твоего лица, также, как и ты – моего. Ты уже, наверное, понял, что это – неспроста. Мы – особая армия. Мы – армия призраков…

Монкада указал пальцем на флаг, сквозь дыру в котором легко проносился ветер.

– Наша армия будет существовать до тех пор, пока понадобится этому городу. А потом исчезнет. Никто из нас не хочет смотреть в глаза другому после того, что принято было делать на войне…

Генерал помолчал, барабаня пальцами по скатерти, и добавил:

– Кроме того, ты ведь не будешь спорить с тем, что в «блэк-джек» скорее выигрывает тот, кто скрывает свои чувства за темными очками…

Рик пытался уловить глубинный смысл сказанного и не мог. Странная, все-таки, планета, этот Тринадцатый Промышленный Район.

И хорошо, что этот генерал не мог видеть, как под темным мешком лицо Рика расползается в довольной улыбке. Все-таки, ему и вправду везет! Нежели ему вот так, сразу, предстоит стать сколько-нибудь важной фигурой в этом мирке, где ему предстоит искать свою Агнессу? Да, воистину, насчет карт и удачи этот Монкада выглядит просто пророком…

Может, генерал Монкада и не был пророком, однако ж и дураком назвать его было трудно. Зря Рик представлял себе собственное будущее в городе Ирерихон, что на берегу лазурного безымянного моря, в столь радужном свете.

Солдаты Армии призраков, как они и впрямь себя называли, были безлики, но не неподконтрольны. Один лишь генерал мог позволить себе прилюдно поесть, не опасаясь частично оголить кожу лица. Прочие солдаты, сержанты и офицеры не имели даже такой возможности.

Рано утром и вечером, перед отбоем, сержант учебного взвода, в который немедленно был зачислен Рик, делал стандартный обход. Солдаты, понурив головы, сидели на длинных скамейках, а сержант, тяжело сопя и хлопая клапанами маски, оглядывал затылки новобранцев. Ему надлежало ежедневно ставить на ремни маски массивные свинцовые пломбы, а вечером проверять их сохранность. В связи с этим есть приходилось только два раза в день – утром и вечером, перед сном, в собственных, тесных, как соты, кельях. Имен же солдатам не полагалось – только специальные индивидуальные номера.

Все это оказалось жутко тяжело даже для матерого разведчика Рика. Особенно страдало лицо, пока, пока приспосабливалось к маске, которую носил до него кто-то другой. Номер также достался ему от прежнего хозяина, убитого в какой-то переделке. Теперь Рик получил очередное в своей жизни имя – он стал Шестьсот Седьмым.

Командование этой необычной армии позаботилось о пресечении дезертирства: в маске прятался передатчик, указывающий на местонахождение носителя. По нему так же можно было предположить, не снял ли солдат маску.

…Первую неделю Рика не выпускали за пределы внутреннего дворика Красных Казарм (так называлось это пятиугольное сооружение). Несмотря на годами выработанные сдержанность и терпение, Рик постепенно начал чувствовать, что близок к нервному срыву.

Ведь он постоянно думал о ней. О той, что жила за этими красными стенами, в таинственном городе под названием Иерихон. Воображение начинало рисовать бредовые картины городских улиц, населяя их мистическими персонажами, от которых скрывают собственные лица люди генерала Монкады. А может, он никакой не генерал, а сам дьявол?! Иначе как объяснить то мрачное состояние безысходности, в которое постепенно приходил Рик?

…До тяжких последствий для психики, все же, не дошло. В составе патруля Рик, наконец, вышел в город.

Они мерно вышагивали по пыльным мостовым, оглядывая окрестности. Все-таки, маска теперь сидела получше, и давала даже некоторый положительный эффект, так как здорово очищала и охлаждала горячий воздух. Рик во все глаза смотрел по сторонам, пытаясь встретить знакомое лицо. Но, конечно же, вероятность встретить ее в первый же день была мала. И Рик что было сил старался вжиться в томную атмосферу этого некогда оживленного города, чтобы лучше понять ЕЕ, наполнить собственное существо теми же видами и запахами… Но маска плохо пропускала запахи – разве что остатки чадящей вони от недавно подбитых танков, что попадались то и дело на пути патруля.

– Молодцы ребята! – довольно пробубнил Восемьдесят Первый. – Показали этим директорским выскочкам! Смотри, как в борт залепили из гранатомета, а? Просто прелесть!

– Жаль, что они быстро прошли, – с сожалением произнес Триста Шетснадцатый. – Я только успел сбегать за ракетометом, а их уже и след простыл…

– Ничего, сепараты в пустыне им здорово врезали, даром, что такие же мерзавцы, – заметил Восемьдесят Первый. – Ты не обижаешься, а, Шестьсот Седьмой?

– Ничуть, – легко отозвался Рик.

– Ну, и правильно – чего обижаться? – сказал Восемьдесят Первый. – Из той гнилой клоаки ты попал в самую справедливую армию на этой планете…

– А что, здесь остались еще какие-то армии? – поинтересовался Рик.

– А кто его знает, – пожал плечами Триста Шестнадцатый. – Последний раз, еще до сапаратов, сюда пытались высадиться каратели с архипелага Сан-Себастьен. Тогда как раз заканчивалась Вторая Газовая война, и архипелаг пытался взять реванш. Наши правительственные войска, помнится наложили полные штаны и смылись в Палангу, откуда проводилась эвакуация. Ну, мы тут все решили, что нам крышка – я тогда работал здесь, в порту сезонным рабочим. А куда мне было деваться? Премиальные так и не успел получить, в кармане ни кредита – кому я в Паланге нужен? А каратели уже авиацию запустили, утюжат порт по полной… Как сейчас помню – прямо на меня заходит так звено штурмовиков. Все, думаю, крышка – не могу сдвинуться с места, как будто ноги заморозило от страха. А, может, штурмовики гипнотроны врубили – не знаю. Только вижу – прямо из-за спины – «ш-ш-ш!» – одна за другой пять ракет пошли, чуть ли не в упор! И те, видимо, так струсили, что противоракетный маневр превратили в настоящий цирк: два самолета дернулись друг на друга и, как бараны – бац! – лбами! И все ракеты перестроились на третьего. Куда уж тут уворачиваться… Кстати, этот третий, до сих пор на набережной, прямо из «Хилтона» торчит. Два пилота успели катапультироваться, и знаете, сдается мне, что затесались они к нам, призраками, служить… М-да… А тогда, помню, обалдевший, я поворачиваюсь – и видение перед глазами чудное: стоит генерал наш Монкада, в парадном мундире и в пустынной маске, а в руках у него ракетомет дымится… Вот, как не пойти за таким человеком в огонь и в воду?..