Дэвид Герролд - Бойня продолжается

- А разве гнезда и в самом деле действуют столь уж опустошительно?

- По сравнению с отдельно расселяющимися видами, известными нам на сегодня, - сказать трудно. Но, по крайней мере, образуя мандалу, они собираются вместе. И похоже, мы начинаем видеть, что отдельные организмы намного менее опасны для человека в составе мандалы. В отличие от диких особей или стай. Возможно, мандала намного безопаснее бродячих червей, тысяченожек и волочащихся деревьев. Сказать трудно.

Мы ненадолго замолчали, пока официанты подавали салат - перед каждым из нас оказался маленький айсберг из хрусткой розетки салата-латука, какого теперь и не найдешь, а на ложе его листьев слоями красовались сочные красные помидоры, кружочки свежих огурцов, сочный нарезанный лук, и все это было приправлено острыми и кислыми травами, придававшими этому произведению кулинарного искусства явно китайский аромат. По краям тарелок лежали съедобные белые цветки.

Хлеб к салату подали трех сортов. Лично я нацелился на рогалики и сметанные лепешки. Масло было настоящее! Какое-то время мы не разговаривали, просто наслаждаясь запахами. Мы с Лиз по очереди восклицали, какие свежие овощи и сладкие помидоры с огурцами. Вино было старое, еще дохторранское - коллекционный белый "Совиньон" из Калинских погребов в округе Марин. Фауст сказал, что он прекрасно подходит ко всему, а с салатом просто восхитителен.

Я начал прислушиваться к его замечаниям и мотать на ус, что с чем надо пить.

Нас обнесли маленькими чашечками шербета из мускусной дыни, чтобы мы сполоснули небо, и потом подали рыбу - потрясающе оформленное блюдо сашими. Там были тонюсенькие ломтики тунца, постные и жирные, морской окунь, сладкий желтопер, морские ушки, гигантские разиньки и даже свежий лосось с таким острым ароматом, что им можно было порезаться! Я был слишком удивлен, чтобы спросить, откуда взялась свежая сырая рыба. Фауст налил нам по бокалу коллекционного шардонне "Роузмаунт Истейт Хантерс Вэлли" из Нового Южного Уэльса.

В ответ на мой вопрос: "У вас нет горячего саке?" - он лишь нахмурился и отрицательно покачал головой. Не исключено, что его передернуло.

Через некоторое время беседа снова вернулась к мандале. Капитан Харбо обратилась к Лиз:

- Как, по-вашему, будет выглядеть послевоенный мир?

Лиз покачала головой.

- Не могу даже представить. Или, возможно, не хочу. Вы заранее уверены, что мы найдем здесь что-то такое, что переломит ход войны и остановит расползание хторранской экологии? Надеюсь, вы правы. Но я думаю, что прав Джим. - Она потянулась и нежно пожала мою руку. - Я не верю, что мир когда-нибудь совершенно освободится от хторран. Не верю, что люди когда-нибудь перестанут сражаться с червями. Так что, скорее всего, сохранится состояние приглушенной войны: Я не верю…

Она оборвала себя на полуслове, взяла бокал с водой и долго пила. Потом аккуратно поставила бокал обратно на стол, и почти в тот же момент вперед шагнул стюард, чтобы наполнить его снова. Лиз снова потянулась за бокалом и стала вертеть его в пальцах, задумчиво глядя, как меняется мозаика из кубиков льда в воде, словно оценивая картину, стоявшую перед ее мысленным взором. Мы с капитаном Харбо терпеливо ждали.

Наконец Лиз сделала еще глоток.

- Это настолько просто, что мы считаем это само собой разумеющимся. Чистая вода. - Потом, вспомнив, где мы находимся, она снова взглянула на капитана Харбо. - Вы хотите знать правду? Я военнослужащая. Мне известно, какую позицию занимает армия. Мы взрываем, сжигаем и не допускаем мысли о поражении. Кастер не был побежден, как вы знаете. Убит, но не побежден. Это одна точка зрения. Другая - и это только личное ощущение - заключается в том, что мы можем найти способ сосуществовать с Хторром, потому что другой жизни не будет. - А потом она добавила: - Простите. Наверное, это очень неприятная мысль, а сегодня у нас необыкновенный вечер.

Капитан Харбо не обратила внимания на последние слова Лиз и повернулась ко мне.

- А вы разделяете такую точку зрения, Джим?

Я слегка пожал плечами, покачал головой.

- Не знаю. - И снова сжал руку Лиз. - Но я знаю, что верю в наше будущее. Должен верить. Иначе какой смысл жениться?

Лиз слабо улыбнулась, расстроенная разговором, но спустя несколько секунд снова расслабилась.

Капитан Харбо не отводила от меня пристального взгляда.

- Каким образом, по-вашему, люди смогут сосуществовать с Хторром? - спросила она.

- Не знаю, - спокойно ответил я.

Мне и в самом деле не хотелось фантазировать. Джейсон Деландро и его племя сводили мое видение проблемы исключительно к отрицательной ее стороне, но сейчас не время и не место ворошить эту историю. Правда заключалась в том, что мы действительно знали недостаточно. Нам было известно, что в мандалах живут люди. Это показала аэрофотосъемка. Но мы не понимали, как живут. Или зачем. И поэтому я ответил так:

- Считаю, что это один из наиболее важных вопросов, которые мы надеемся решить в данной экспедиции, мэм. У нас мало информации. До сих пор никто не изучал этот вопрос по-настоящему, частично потому, что это казалось… ну, пораженчеством. Однако все больше и больше людей - умных людей, как вы, - начинают задавать этот вопрос. Таким образом, я думаю, настало время заняться им всерьез.

Похоже, мой ответ удовлетворил капитана Харбо, и она сделала знак, чтобы Фауст подал следующее вино. Мне это казалось декадентством, но Лиз явно наслаждалась. Теперь настала очередь белого бургундского, десятилетней выдержки "Домендела Романе-Контэ Ле Монтраше". Капитан Харбо явно гордилась им. На Лиз оно тоже произвело большое впечатление. Очевидно, она знала толк в винах. А я был просто ошеломлен. Еще никогда я не пробовал такого густого мягкого вина с ароматом спелой древесины. Я даже не подозревал о существовании такого вкуса. Когда я сказал об этом Фаусту, он кивнул и ответил:

- Да, можно описать и так. Но правильнее было бы сказать, что это вино имеет мягкий и в то же время сложный привкус фруктов, дерева и кремня, который держится во рту часами.

В его устах это звучало, как стихи. Интересно, нет ли у него на ладонях мозолей от постоянного открывания пробок?

После еще одного шербета, на сей раз ананасового с лаймом, официанты вынесли поднос с жарким. Мы начали с жаренных на мескитовых поленьях перепелов под медовым соусом, продолжили сочными котлетами из новозеландского барашка в мятном желе, плавно перешли к таким тонким ломтикам ростбифа, что корова, скорее всего, отделалась только царапинами - встала и пошла на следующий день после операции, - и закончили медальонами шатобриана под беарнским соусом, таким сложным, что его сопровождала родословная. Прицепом шли тарелки с аккуратным, мелким молодым картофелем, молодой кукурузой, свежим горошком и зеленым сладким картофелем, тушенным в масле и сверху посыпанным сахаром, корицей, изюмом и орехами пекан. Под барашка и говядину Фауст налил "Шато Мутон-Ротшильд" двадцатилетней выдержки, загадочно темное и восхитительно красное. На мой вопрос: "Оно так же хорошо, как лафит "Ротшильд"?" - он лишь прищурился и фыркнул. Я решил держать язык за зубами, не мешать его работе и сосредоточиться на своей, которая в данный момент заключалась в изощренных движениях ножа и вилки.