Дмитрий Самохин - Опережая бурю

Помимо места Карл нуждался в каком-нибудь предмете, принадлежащем Джеку Мортону. В его комнате в Фогштиле таких предметов было хоть отбавляй, и он прихватил с собой перчатку для аэроскидинга. Карл извлек платок из саквояжа и положил перед собой на землю.

Карл ножом надрезал запястье и накапал крови на платок. Затем очертил вокруг платка окружность и нараспев зачитал заклинание.

Миконя и Лора стояли в стороне, ожидая дальнейшего развития событий.

Заклинание поиска связывало кровь ищущего с аурой, оставшейся на предмете разыскиваемого. Эти незримые узы позволяли ищущему чувствовать разыскиваемого на любом расстоянии и не сбиться со следа даже в условиях вселенской катастрофы.

Внешне ничего не изменилось. Карл стоял над очерченным кругом, в центре которого лежал носовой платок Джек Мортона, с воздетыми руками. Глаза его закрыты, а на лице застыло восторженно одухотворенное выражение.

Карлу и раньше доводилось пользоваться заклинанием поиска. Произнеся последнее слово, он почувствовал знакомое ощущение. Мир преобразился. Невидимая сеть поиска раскинулась в разные стороны, унося с собой память объекта. Тысячи незримых нитей раскинулись повсюду, опутывая Хэмпшир. Нити-щупы исследовали город клочок за клочком, пролистывая квартал за кварталом. Там, где поиск не давал результатов, нити возвращались назад к хозяину, принося ощущения арктического холода. Карл, точно отважный полярник, стоял неподвижно, прислушиваясь к себе. Все больше нитей приносили дурные новости, сужая объект поиска. Все больше территорий вокруг Кара превращались в ледяную пустыню. Пока наконец на другом конце Хэмпшира не вспыхнул огонь.

Поисковое заклинание нашло цель. Теперь для восприятия Карла Джек Мортон превратился в яркую звезду на черном беззвездном небе. Даже с закрытыми глазами он прошел бы через весь город и задержал бы Джека. Ничто не могло бы ему помешать.

Джек не почувствовал его присутствия, но Карл теперь улавливал, пускай и смутно, чувства Джека. Кровь барона, пролитая на платок Мортона, позволяла чувствовать ментального визави.

Джек находился в чьем-то доме, где помимо него было много народа. Он не опасался подвоха и не ждал опасности. Его мысли крутились вокруг предстоящего скольжения и новой экипировки, обещанной другом. Первый пробный спуск Джек Мортон наметил на завтра и ждал его, точно семилетний мальчишка оловянных солдатиков, обещанных родителями на день рождения. Артефакт был при нем, только у Карла возникло странное чувство, когда он пробовал пощупать артефакт поближе. Аура, потерянного мимикрейторами артефакта накладывалась на ауру похитителя, Джека Мортона, и время от времени начинало казаться, что Джек Мортон и артефакт одно и тоже.

Карл отметил эту особенность про себя, но забивать голову не стал. Мало ли что могло приключиться за время бегства из Фогштиля. Как только Джек Мортон окажется в его руках, он в этом досконально разберется. Разложит все по полочкам, сделает выводы и только после того, как сам снимет первую пробу, отдаст артефакт князю Драгомыслу.

Разорвав контакт с Джеком Мортоном, Карл продолжал чувствовать цель, точно она была великим лесным пожаром, надвигающимся на город. Такую метку даже слепой не может не увидеть.

– Миконя, – позвал он.

– Я здесь, барин.

– Ищи экипаж. Я знаю, где он.

Миконя довольно крякнул и побежал вразвалочку на улицу за экипажем.

Воспользовавшись тем, что они остались одни, Лора прильнула к Карлу. Он казался ей теперь таким неприступным и далеким, словно гора Килиманджаро.

– Скоро все закончится. Я чувствую его, – сказал Карл и приобнял её за плечи.

– Я знаю. Меня не это тревожит.

– Что тогда?

Карл заставлял себя разговаривать с Лорой. Работающее заклятье поиска непреодолимо звало его в путь. Туда, где ложился спать Джек Мортон. Он с трудом удерживал себя от того, чтобы не побежать со всех ног к заветной цели, поэтому ему тяжело было поддерживать разговор с Лорой.

– Когда мы вернемся назад в Александрию, я боюсь, что ты забудешь меня… – выговорила она сокровенное.

– Глупая, – только и смог сказать он, взъерошив ее волосы.

Город Молчанов раскинулся на берегу реки Смирной. Ужом извиваясь, река подмывала каменные стены молчановского кремля, вползала в город, разделяя его на две слободы, купеческую и боярскую, и утекала на восток, в глубь тайги. Молчанов городок заштатный. Человеку, хоть раз побывавшему в Новой Александрии или в Москвитании, и вовсе покажется деревня-деревней, но на Старха он произвел впечатление.

Не смотря на то, что в Молчанове он жил уже больше недели, город не переставал его удивлять. Разинув рот, он глазел по сторонам и не заметил, как наткнулся на большой мягкий живот.

– Смотри, куда идешь, куцый сын! – прозвучал над головой зычный голос.

Старх поднял глаза и увидел высокого толстого господина в богатом кафтане, хромовых сапогах и с нагайкой в руках.

– Извините, – пробормотал Старх и поспешил отойти в сторону.

– То-то и оно, ходют, людей не видят, на ноги наступают, извиняются, видите ли. Ослеп что ли? В городе никогда не был?

– Не был.

– Нравится? Да можешь не отвечать. Вижу по глазам. Шельма, где твой батька? Торговать небось приехали?

– Не… я один. Нету у меня батьки, и мамки нет. Один я.

Старх не соврал. И хоть отец и мать живы были, но они отказались от него. Он принес в их деревню гибель, ему это не смогли простить. Матушка, может, и простила, да только разве может она супротив отца и всей общины пойти. Постарается забыть, что у нее был сын, или приучит себя к мысли, что он погиб при нападении стаи оборотней.

Старх всхлипнул от набежавших воспоминаний и грустных дум. Жалко себя стало до жути.

– Ну-ну, сынок, не плачь. Мужику плакать негоже. Давай-ка, пойдем. Пойдем. Я тут торгую. Пошли. Я тебя накормлю. Голодный небось. Пошли. Пошли.

Он положил массивную руку Старху на плечо и увлек за собой.

Семья и община отказались от него, выгнали прочь из деревни. Он навлек на нее опасность. Многие семьи лишились родных в одну ночь, когда голодные и злые оборотни налетели, убивая всех на своем пути. С ними получилось договориться, только пообещав, что им выдадут обидчика, убившего Матерую волчицу. Люди вывели его за пределы деревни и отпустили на все четыре стороны, а к вечеру на него началась всамделишная охота. Стая оборотней устроила ему «чудесную» ночку, но вскоре дичь превратилась в охотника. Он уничтожил почти всю стаю, и предводительница признала за ним право на жизнь. Отступилась. Обессиленный, он упал лицом в землю, и провалился в забытье.