Георгий Пушнин - Заговор «Королей»

Президент Домингин в зеркало заднего вида следил, как Пушкин идет к машине. От скопления полуголых девиц легкого поведения, строем пустившихся в этот вечер на ловлю щедрых в честь карнавала клиентов, отделилась одна — с безумной, рыжей гривой на голове, длинноногая, с открытым пупком, в рискованно короткой леопардовой юбке.

— Эй, мачо, — обратилась она к Пушкину низким пропитым голосом, — тебе не скучно одному?

Пётр не удостоил ее ответом, вежливо отстранился и пошёл дальше. Но девица оказалась прилипчивой. Она увязалась за Пушкиным до самой машины. Когда он открыл дверцу, проворно схватила его за руку и быстро заговорила совершенно другим голосом:

— Может быть, передумаешь? Эй, амиго, не жадничай, взгляни на меня.

К удивлению Фернандо Мануэля, Пушкин, вместо того чтобы турнуть девицу как полагается, замер, вгляделся в нее, потом впихнул на заднее сиденье и сам уселся рядом.

— Ты нашёл время. Какого чёрта… — Президент Домингин обернулся и замолчал на полуслове. Сняв рыжий парик, девушка прижалась к Пушкину и беззвучно рыдала у него на плече.

— Познакомься, — сказал Петр Пушкин. — Вот моя причина.

— Я одна во всем виновата. Все из-за меня, — подала голос Марина. — Я стёрла твою почту. Я должна была уговорить тебя покататься на яхте, устроить так, чтобы яхта пошла к острову Драконов.

— Что за остров? — спросил Пушкин.

— Живописное место, — заверил президент Домингин. — Тебе бы понравилось. Там самый большой на территории Эль-Тары склад «Амазонии». Всё встает на свои места.

— Это придумал Илья, — продолжала Марина. — Это все Илья. Но он не хотел тебя убивать. Он обещал, что не тронет тебя. Илья просто подготовил твоё похищение…

Илья Чернявский повторял, что такую женщину трудно забыть, что все эти годы он думал о ней, о случайности их развода, об их предназначенности друг другу. Марине было скучно. В её опустевшей душе не находилось ни малейшего отклика на эту речь. Да и в искренности Чернявского были сомнения. Он слишком спокойно и заученно проговаривал слова, с заметной исследовательской отстраненностью, словно увлеченный непонятным психологическим экспериментом.

В Париже любимой улицей Ильи была Риволи с её роскошными магазинами и ресторанами. Спокойный, замкнутый Илья всегда был склонен к роскоши. Свой первый в жизни бриллиант в качестве подарка Марина получила от Чернявского: так он, насмешливый любитель ритуалов, отметил их помолвку. Впрочем, он развращал её не только и не столько драгоценностями. Илье нравилось делать её слегка порочной, учить наслаждаться вещами, которых она, в сущности, стыдилась и даже считала противоестественными. Мама Лора полагала Илью блестящей партией для дочери. Она была по-своему права. Потакая Илье, с ним можно было жить припеваючи. Но Марина поняла: еще немного, и их связь, замешанная на болезненном интересе к экспериментам, поглотит её полностью, навсегда привяжет к темной стороне человеческой натуры, сделает для нее впредь недоступными и невозможными нормальные отношения. Прожив в браке с Ильей год, Марина впервые в жизни проявила характер и подала на развод. Мама Лора бушевала — что с того? Марина вышла из этого брака, думая, что никогда больше не захочет замуж. А потом появился Петр Пушкин, и всё изменилось.

Сейчас они были в одном из ресторанов на Риволи, и Чернявский говорил об их предназначенности друг другу с сокрушительной уверенностью хозяина положения. Марина сопротивлялась скукой и про себя задавалась вопросом, что ему нужно на самом деле. Между прочим Илья сообщил, что Пушкин живет сейчас с очаровательной девушкой, восходящей звездой телеэкрана, и дело у них движется к свадьбе. Почему бы нет, ответила Марина, Петр имеет полное право быть счастливым. Найти тебя, продолжал Илья, большого труда не составило, но Пушкин почему-то вот напрягаться не стал. Никаких проблем, парировала Марина, она не настолько уж неотразима, чтобы искать ее по всей Европе. Ночь они провели вместе.

Последовательный Илья нанес также визит маме Лоре, где за чашечкой кофе наговорил ей комплиментов и попросил познакомить с главой агентства «Карта мира». Мама Лора начала сотрудничать с ними вскоре после переезда в Париж. Марина и сама подрабатывала в «Карте мира» переводами, когда приходилось туго. Контора оставила у нее ощущение каких-то темных махинаций. Однако мама Лора была довольна и работой, и вознаграждением за неё.

Илья возникал в Париже с некоей периодичностью, будто считал долгом напоминать о себе — я здесь, я смотрю за тобой, — но всегда по делу, немногословный и неуловимый, как призрак. Подбрасывал Марине деньги, от которых она в конце концов устала отказываться и, чтобы как-то оправдаться перед собой, начала выполнять мелкие поручения Ильи. Успокаивала себя тем, что у них исключительно деловые отношения.

В 2007 году свой день рождения в ресторане «Сны Луары» она отмечала вместе с Ильей. Посыльный принес цветы от Пушкина, когда Илья заказал вторую бутылку «Вдовы Клико». Илья с нескрываемым удовольствием созерцал смятение Марины. Потом назвал гостиницу, где остановился Петр Пушкин, — «Вот был бы номер, если б он захотел тебя поздравить лично, правда, милая?» Еще Илья сказал: «Все к лучшему, ступай к нему, беги-беги, особо не откровенничай, считай это подарком на день рождения».

Через несколько месяцев Илья снова появился в Париже, чтобы отправить Марину в Эль-Тару. Там, возможно, понадобится возобновить контакт с Пушкиным. Детали ей объяснят на месте.

— С чего ты взял, что я стану это делать?

— Зачем ты станешь это делать, сейчас тебе расскажет мама Лора. — Илья набрал на мобильном номер и передал трубку Марине.

— Доченька! — кричала мама Лора. — Сделай все, что он скажет. Илья — страшный человек. Он держит меня как заложницу. Если ты его не послушаешь, меня убьют!

Илья отобрал трубку у потрясенной Марины и деловито объяснил:

— Если ты будешь капризничать, я лично придушу твою мамашу-истеричку. Девочка моя, ты давно вступила на территорию мужских игр. Так что покорись и терпи. Даже не представляешь, сколько зла ты мне принесла. Ведь едва появился этот Пушкин, ты больше не принадлежала мне ни минуты. Он все испортил. Даже здесь, в Париже, в постели ты была не со мной, а со своими мечтами об этом правильном офицерике. Если ты сделаешь все, как я велю, и маму Лору получишь назад, и в золоте будешь купаться до конца дней своих. Причем заметь: я вовсе не хочу убивать Пушкина, вообще не хочу, как пишут в полицейских протоколах, причинять ему телесных повреждений. Если от тебя и потребуются какие-то действия, уверяю, все будет совершенно безобидно. Будь умницей, любимая.