Роман Злотников - Мятеж на окраине Галактики

— Скажите, отец, а разве в Духовной академии преподают бокс?

Отец Энтони усмехнулся:

— Это один из самых важных предметов.

Олег кивнул и с глубокомысленным видом выдал фразу, на которую он наткнулся где-то в сети:

— Конечно, добро должно быть с кулаками.

Усмешка отца Энтони стала еще шире:

— Отнюдь. Дело совершенно не в этом. — Он задумался, а затем продолжил: — Понимаешь, как правило, основные проблемы среди людей возникают из-за излишней агрессивности, амбициозности и упрямства. То есть тех качеств, которые в спорте вообще, а в единоборствах в особенности, являются несомненным плюсом. И наши уроки, особенно в конце обучения, несколько отличались от тех, которые приходились на твою долю. Мы учились преодолевать эти качества сначала в себе, а затем и в других. — Он откинул прядь волос, обнажив еле заметный шрамик. — Вот это осталось после моего зачета по нелинейной этике. Но если бы я не сдал этот зачет, я никогда не получил бы посвящение в сан.

Олег некоторое время внимательно рассматривал шрамик, а затем в упор посмотрел на священника и спросил, даже не заметив, что перешел на «ты»:

— Значит, теперь ты не будешь драться ни при каких обстоятельствах? Даже если от этого будет зависеть твоя жизнь или жизнь невинных людей?

Отец Энтони привел прическу в порядок:

— Понимаешь, у церкви очень большой опыт разрешения конфликтов. И вывод из этого опыта можно сделать только один. Ни один конфликт не был разрешен насилием. Можно победить или проиграть, но, рано или поздно, все равно придется договариваться. А вот этому нас учат очень хорошо.

Олег несколько минут молча обдумывал его слова, а затем вновь бросил взгляд на прядь волос, скрывавшую старый шрам, и тихо сказал:

— Я бы не смог удержаться. Мне тяжело удержаться, даже если я точно знаю, что передо мной друг и он просто дурачится, или если отчетливо представляю, что от того, что я поубиваю всех, будет только хуже.

Энтони серьезно кивнул:

— Я слышал о таких, как ты, но, прости, я не верю, что с этим невозможно ничего сделать. Если ты не против, я хотел бы побыть рядом с тобой и после того, как мы закончим свою миссию. Может быть, мне удастся чем-нибудь помочь…

Олег благодарно улыбнулся:

— Спасибо. Я буду рад.

После этого разговора Олег почувствовал, что его смущение, так долго отравлявшее ему жизнь, наконец исчезло. Взамен возникло уважение и симпатия к черному священнику, которая, судя по всему, была взаимной.

Однажды вечером, когда они сидели у костра и смотрели на огонь, Энтони вдруг взглянул на такта, чья неясная фигура маячила в вечернем сумраке метрах в сорока от костра, рядом с ботом. Оба такта по-прежнему свято соблюдали приказ своего восстановленного в правах Старшего ОУМа и, несмотря на все уговоры священника, каждую ночь попеременно несли караул. Впрочем, их метаболизм был видоизменен таким образом, что для полного восстановления им вполне хватало пары часов сна в сутки, а при необходимости они могли находиться без сна более восьми суток подряд. Энтони задумчиво смотрел на такта, затем повернулся к Олегу и заговорил:

— Знаешь, сегодня Правый попросил меня дать ему святцы.

Олег кивнул, они между собой уже давно не пользовались индексами для обозначения своих грозных помощников, а придумали им прозвища. Один, у которого были мощные плечи, не влезавшие в стандартный латный комплект, и потому плечевой пояс его доспехов, изготовленный по специальному крою, слегка отличался от остальных щитков по цвету, был назван ими Плечистым, а второй, не имеющий столь явных отличий, но при высадке всегда прикрывавший правую сторону, носил имя Правый. Энтони продолжал размышлять:

— Меня просто удивляет ИХ отношение к выбору имени, — он выделил слово ИХ голосом, подразумевая, что имеет в виду не только этих двух тактов и пилота, но и вообще всех Измененных, принявших решение ввязаться в эту безнадежную затею с восстанием на стороне землян. А таких с каждым днем становилось все больше и больше.

Олег пожал плечами:

— По-моему, всё понятно. — Он наклонился над костром и пошуровал суком. Священник внимательно смотрел на него, ожидая продолжения. Олег выпрямился и повернулся к Энтони: — Ведь тебя удивляет, почему они не возвращают себе старых имен? Или не берут себе новые из числа тех, что распространены на их родных планетах?

Энтони медленно кивнул.

Лицо Олега затвердело:

— Просто они не хотят иметь ничего общего с Единением. Даже имени. Сейчас они осознают, ЧТО потеряли. Те, кем они были раньше, уже никогда не вернутся, а те, кем они стали после Возвышения, им не очень нравятся. Вот они и пытаются начать жизнь с чистого листа. Стать землянами.

— Но это же невозможно.

— Что?

— Начать жизнь заново… Стать землянами…

— Почему?

Энтони удивленно воззрился на Олега. Тот попытался насмешливо улыбнуться.

— Странно, что я должен объяснять это тебе. — Олег сделал паузу, вновь пошуровал в костре и внезапно спросил: — Скажи, ты считаешь себя американцем?

Тот на минуту задумался, а затем улыбнулся:

— Я понял ход твоих рассуждений. Да, мои предки были привезены на этот континент в вонючих трюмах кораблей работорговцев. А предки кардинала О'Коннела удрали из Ирландии, спасаясь от репрессий после одного из ирландских восстаний. Но и он и я считаем себя настоящими или, как говорили раньше, стопроцентными американцами. Но ведь здесь дело обстоит несколько иначе.

Олег пожал плечами:

— А я не вижу особой разницы. К тому же сейчас мы даже не представляем себе, что это такое — настоящий землянин. Никто из тех, кто сейчас живет на этом каменном шарике, не тянет на настоящего, или, как у вас говорили раньше, стопроцентного землянина, мы все так или иначе замараны Единением. — Олег замолчал, но, заметив, что Энтони уже открыл рот, чтобы возразить, уточнил: — Во всяком случае, на такого землянина, который сможет сохранить свою планету свободной.

Священник осекся. Это был неотразимый аргумент. В этот момент их беседу прервал внезапно выросший за спиной отца Энтони пилот. Он коротко кивнул Олегу и произнес:

— Связь.

Олег вскочил на ноги и растворился в темноте. Энтони проводил его тревожным взглядом. Столь поздняя связь могла принести только неприятные известия.

Олега не было полчаса. Костер успел почти потухнуть. Затем к боту легкой рысцой протрусил один из тактов, похоже, Плечистый, и только спустя пять минут после этого появился Олег. Несмотря на то что Энтони почти не отрываясь глядел в сторону бота, берсерк возник неожиданно. Только священник отвлекся, чтобы пошевелить угли, и вот Олег уже опускается на свое бревнышко.

— Сателлиты засекли эскадру.

Священник почувствовал, что у него екнуло под ложечкой, но нашел в себе силы спокойно спросить: