Алексей Евтушенко - Отряд-4. Битва за небеса

Они разобрали оружие.

Дитц застегнул ремень, вытащил меч из ножен до половины длины, вернул его на место, приосанился и поймал ухмыляющийся взгляд Велги.

– Что?

– Ты прямо этот… нибелунг. Зигфрид! Но обмундирование явно не подходит.

– Надо же, какие мы образованные, – хмыкнул обер-лейтенант. – Нибелунгов знаем. Что же касается обмундирования, то на себя посмотри.

– А я и не претендую, – дружески подмигнул Велга. – Даже на Алёшу Поповича.

– Это ещё кто?

– Былинный персонаж, русский богатырь.

– Ну, один-то русский богатырь у нас точно есть, – сказал Хельмут, глядя за спину Александру.

Велга обернулся.

Гигант и силач Малышев (при росте метр девяносто восемь и весе сто с лишним килограммов он мог пройти по лесу, не хрустнув ни единой веточкой), видимо, чтобы согреться, а заодно не соскучиться, устроил развлечение себе и другим.

Марта и Нэла, повисли на его сцепленных на затылке, руках, а он крутился вокруг своей оси, представляя из себя живую карусель, так, что, казалось, по залу гулял лёгкий ветерок. Тяжёлый боевой рашенский меч-акинак болтался на его боку, словно какой-нибудь церемониальный кинжал.

– Ой, Мишенька, хватит! – воскликнула Нэла. – Сейчас улечу!

Михаил замедлил движение и остановился.

– О! – сказал он, улыбаясь. – Сразу теплее стало.

– Кстати, о тепле. —Мартин огляделся. – Не знаю, где мы находимся, но это похоже на жильё, пусть и заброшенное. Думаю, стоит поискать какую-нибудь печь или очаг.

– А также старую мебель на растопку, – добавил Велга. – Хорошая мысль. Особенно теперь, когда мы вооружены. К тому же, – он бросил взгляд в окно, – по-моему, вечереет. Давайте обыщем дом.

– И по одному не ходить, – добавил Дитц. – Только по двое. Считайте это приказом.

Нечто вроде камина уже минут через десять обнаружила на первом этаже правого крыла «двойка» Никита-Свем. Этот зал вообще оказался наиболее удобным для того, чтобы остаться здесь на ночь – окна и двери в нем были целы, и пол устилали хоть и слегка рассохшиеся и кое-где подгнившие, но доски. Что было в любом случае предпочтительнее холодных каменных плит.

К тому времени, как снаружи окончательно стемнело, дворец (или чем там на самом деле когда-то служило это здание) был осмотрен, и в «каминный зал» стащили всё, что хоть как-то сошло бы за дрова – оконные рамы, найденные в комнатах третьего этажа и обломки мебели, обнаруженные там же. В количестве вполне достаточном, чтобы хватило на всю ночь. Также были найдены две изящные глазурованные керамические вазы, украшенные цветочным орнаментом удивительной сложности и красоты. Не менее пяти литров объёма каждая. Для чего эти вазы служили раньше, было неизвестно (скорее всего декоративным целям), но их выставили наружу, под дождь, и теперь у отряда была вода.

Малышеву не потребовалось много времени и усилий, чтобы развести огонь, и тот весело заплясал в камине, согревая и освещая тех, кто уселся перед ним на полу.

Дров не жалели.

Вскоре возле камина стало жарко, одежда подсохла, и даже ночная дождливая тьма за окнами, казалось, утратила к временным обитателям заброшенного дома свой недружелюбный интерес.

Докурили оставшиеся у Курта Шнайдера несколько сигарет.

– В который раз за сегодня понимаю, что бросить курить очень хорошая идея, – сообщил Влад, щелчком отправляя оставшийся от сигареты фильтр в камин. – Вот не курил бы сейчас, и никаких проблем. А так завтра станет без табака грустно.

– Ещё грустнее станет без жратвы, – заверил Руди Майер. – Курево дело такое, терпимое. Хочется, хочется, а потом вроде как уже и не особо. Но вот когда живот подводит… – Он цыкнул зубом. – Не знаю, как общество, а я бы сейчас от порции гамбургских сосисок с тушёной капустой не отказался.

– Ага, – поддакнул Шнайдер. – И пары кружек пива в придачу.

– Помечтайте, помечтайте, – с иронией промолвил Дитц.

– Нет, ну его, – решил Майер. – Больше не буду. Только душу растравлять.

– Если в округе есть зверь или птица, я завтра их добуду, – пообещал Свем Одиночка.

– Или рыба, – сказал Малышев. – Может, озеро какое с рыбой неподалёку окажется. А острогу соорудить недолго.

– Влад правильно сказал, – промолвил Карсс, – ещё там, на песке, когда мы пили коньяк. Тут есть воздух, есть вода, трава и деревья. Значит, должно быть и то, что сгодится в пищу белковым существам. Таким, как мы с вами.

– Рад, что ты не теряешь оптимизма, – похвалил Дитц

– Мой оптимизм здесь не при чём, – сказал Карсс. – Я просто вспомнил.

– Что именно?

– Что там, где вы, всегда возникает масса серьёзнейших проблем. Которые, как это не странно, в конце концов, разрешаются. Причём таким образом, что все заинтересованные стороны оказываются более или менее удовлетворены.

– О! – засмеялся Валерка Стихарь. – Что значит выдающийся государственный деятель. Шпарит без бумажки так, что заслушаться можно.

– По-моему, я сказал чистую правду, – слегка обиженным тоном заявил Карсс. – Но возражения готов выслушать.

– Что ты, – усмехнулся Валерка, – никаких возражений. Кроме одного маленького уточнения. Пойми, я без обид. Исключительно только ради истины. Вспомни, с чего начались все проблемы, к которым мы, по-твоему, причастны. Просто вспомни, и всё.

– Да, – согласился Карсс, помолчав. – Ты прав. С меня всё началось, тут мне крыть нечем.

– Ты, главное, не переживай, – сказал Велга. – Мы действительно не в обиде. Хотя бы потому, что по большому счёту неизвестно, были бы все мы до сих пор живы, не укради ты нас тогда с Земли. Это была страшная война.

Помолчали.

Малышев подбросил в огонь ножку от стола и легко, одним текучим движением, поднялся на ноги.

– Схожу-ка… – начал он и умолк, прислушиваясь.

– Да, – подтвердил Свем и взял, прислонённое к стене, копьё.

– Нэла? – взглянул на фею Дитц.

– Кто-то есть снаружи, – сказала она. – Но он не опасный. Нам не опасный. Не ходите к нему, он сам сейчас придёт.

Теперь все уже были на ногах.

– Зверь, человек? – спросил Велга

– Не то, и не другое.

– Он уже здесь, – сообщил Свем.

В дверь отчетливо поскреблись. Раз и ещё раз.

– Входите, – пригласил Мартин чуть севшим голосом. – Не заперто.

Створки с тягучим скрипом (одному богу известно, когда петли смазывали в последний раз) разошлись в стороны, и в слабых отсветах каминного пламени на пороге возникла собака. Размером с небольшого пони. В зубах собака держала тушку какого-то животного, похожего на смесь зайца и свиньи.

Все замерли, и Свем отвёл назад руку с копьём.

– Свем, не надо, – одними губами шепнула Нэла. – Он не хочет нам зла.

Собака медленно вошла в комнату, положила тушку на пол, шумно отряхнулась от воды и села.