Пол Андерсон - Операция Луна

Так, шесть или семь часов тяжелого подъема в гору.

Балавадива не строил из себя пророка, он просто излагал как обстоит дело. Тем не менее я предпочел бы кого-нибудь более практичного, кто попросту объяснил бы, что нужно делать. Это оказалась Джинни, которая нервно бросила:

— Когда мы выступаем?

Он нахмурился. Маг не привык к концепции белых, что времени всегда в обрез.

— Мы должны придерживаться определенного маршрута. Я расскажу вам, как найти нужную тропу. Встретимся примерно в три тридцать. Похоже, нам будут мешать. Не демоны ли послали такую погоду? Или это простое совпадение? Или проверка, часть нашей жертвы? Не знаю.

— Ладно, — сказал я. — В половине четвертого. А пока, надеюсь ты поймешь, мы постараемся повернуть „Сову“ своими силами.

— Пробуйте, — согласился Балавадива. — Но я считаю, что это — наш единственный шанс.

— Вперед!

— Постой, Стив. Пораскинь мозгами. Мы голодные, уставшие, так что едва ли мы справимся, если не перекусим и не поспим. А вы, сэр?

— Все мы люди, — кивнул Балавадива.

Мы соорудили бутерброды и съели их, по пути обсуждая детали предприятия. Позвонили Куртис. Она сообщила, что наблюдения из обсерватории подтверждают опасения мага. Она сама долго ломала голову, но так ничего и не придумала.

— Позови Валерию, — попросила Джинни.

У меня не хватает мужества описать наш разговор с дочерью. Скажу только, что она восприняла сообщение как настоящий маленький солдат. Мы предложили достать Фотервик-Боттса и продолжить тренировку. Вэл заметила, что Свартальф уже точит когти о свое седло. И распрощались.

Джинни наложила сонные чары, которые должны разбудить нас в нужное время. И мы уснули.

Кто-то добрый говорил со мной во сне. Но я не помню, кто и что именно.

Заметно приободрившись после сна, мы стали готовиться к походу. Уложили в рюкзаки еду и снаряжение, включая плащи от дождя, спальные мешки и фляги с водой. Джинни предусмотрительно захватила походный рюкзак Вэл.

Прихватив Эдгара, мы добрались до кузницы в три. Балавадива полетел на своей метле дальше — ему еще нужно было собраться самому. Подозреваю, что не только для этого. Я, Джинни, Куртис и Фьялар засели совещаться, но безрезультатно.

— Если и есть какой-нибудь способ, мы так скоро его не найдем, — вздохнула Куртис. — А может, его и вовсе нет. Ладно, отправимся на паломничество.

— Вы тоже идете? — ничуть не удивившись, спросил я.

— Иа, — прогудел гном. — Я попрошу Тора поразить молотом этих троллей.

— А почему нет? — отозвалась Куртис. — Я христианка. Не слишком ревностная, но посещаю миссию каждое воскресенье. Я буду молиться.

„Как и Голдштейны, — подумал я. — И Фотервик-Боттс, который в каком-то роде католик. И мы, и Уилл. И Балавадива, самый крепкий в вере из всех нас. И Валерия, бедный невинный ребенок“.

Мы заперли кузницу, сели на метлы и полетели.

Балавадива ждал нас у начала тропы. Он был тоже одет по-походному, разве что на лицо легла тонкая паутина раскраски, а из-за пояса выглядывал магический жезл. Я решил, что остальные священные предметы он положил в заплечный мешок. Мы двинулись в путь.

Голая красноватая скала высилась над песчаной пустыней. Отвесные склоны поднимались все выше и выше, за много столетий ветер вырезал на них причудливые узоры. Вдалеке виднелись небольшие плато, а потом стены снова вздымались вверх, до самой вершины. Отсюда, от подножия, мы видели только общую картину — неприступную гору, которую мы должны преодолеть.

Небо затянули тяжелые свинцовые тучи. Солнце не могло пробиться сквозь их покров, и земля окрасилась странно-желтым светом. Завывал ветер. С каждой минутой его вой становился все громче. Похолодало.

— Вам лучше оборотиться, Стивен, — прокричал Балавадива, силясь заглушить рев непогоды. — Нам может понадобиться ваша сила во время подъема и после.

Досадно, ведь у волка свои пределы. Джинни взяла меня за руку. Мне стало легко и спокойно.

Я передал ей кулон с коммуникатором. Джинни поцеловала меня. Я вернул поцелуй. Я запомню эти минуты до конца жизни… кроме Эдгара, который теребил клювом мои волосы, склонившись с плеча хозяйки. Естественно, с самыми лучшими побуждениями.

— Вы идите, — предложил я, — а я догоню.

— Лучше отправиться, пока мы не устали, — кинула Куртис, — и погода еще не разгулялась. — Она оглянулась на Фьялара, который накинул самый маленький плащ — Бена — и ворчал, что он-де слишком длинный. — Все нормально?

— Йа, — буркнул он. — Вот уж Тор повеселится.

Он понятия не имел, что такое наши грозы. Они обычно разражаются летом, но могут налететь и в октябре. Нет, сегодня погода испортилась неспроста.

Мои товарищи начали подъем. Они вскоре исчезли за камнями. Я забрался в багажник, прикрыв его сверху сброшенной одеждой. Холод пробрал до костей. Посветил поляризатором и обернулся. Можно было особо не прикрываться, вокруг и так было темно.

Волчья шерсть и волчья кровь согрели меня. Я выскочил из багажника и завыл громче ветра. Вокруг пахло влажной землей, травой, оленем… Я полетел как стрела.

Тропа была вытоптана многими поколениями шаманов. Но неопытный следопыт вполне мог не заметить ее. Узкая, неприметная, она вилась меж камней вверх, как змея, готовая ударить. Может, зуни ходили по другой, более удобной тропке. Может, именно этот опасный маршрут должен стать частью нашей жертвы, нашего искупления. Не знаю. В моем зверином облике я вообще думал мало. И уже позабыл о вопросе. Я гнал вперед.

Вскоре я настиг спутников и приноровился к их шагам. Всем им уже приходилось подниматься в горы, и шли они медленно, размеренно и осторожно, чтобы не оступиться и не споткнуться. Берегли силы. Фьялару приходилось чаще переставлять короткие ножки, но он был выносливей остальных. В правой руке гном сжимал молот, который прихватил из кузницы. Дань религии, символ колдовства или просто нехитрое орудие битвы? Он ухмыльнулся, увидев меня. Джинни погладила меня по голове, Куртис потрепала по шее, Эдгар каркнул: „Привет!“ Балавадива, который шел впереди, оглянулся и приветствовал меня улыбкой. Мы шли.

Иногда мои спутники останавливались передохнуть, попить воды из фляжек и вбросить в рот пару горстей изюма. Джинни налила мне воды в углубление в камне, чтобы я мог свободно лакать, и дала кусок хлеба. Мы почти не разговаривали, тем более что голоса заглушал рев ветра. По сигналу священника мы снова поднимались и продолжали путь.

Небо стало совсем черным. То тут, то там разрывались молнии. Каждая белая вспышка высвечивала бесконечный склон горы. Гром гремел, как чудовищные колеса телеги, которая все ниже спускалась с небес на землю. Грохот отзывался в каждой клеточке тела. Ветер стонал, выл и рычал.