Виталий Романов - Смерть особого назначения

Другие солдаты, повинуясь команде, били прикладами в грудь, в голову – пытались раскроить черепную коробку, где у людей находится центральный мозг. Остановили расправу только тогда, когда ноги жертвы перестали подергиваться.

Хазад постоял немного, глядя в лицо врагу. Тот был мертв, это точно. Не дышал, не шевелился, не пытался поднять свое страшное оружие, с помощью которого отправил на свидание с темным богом чуть ли не десяток фринов.

Потом командир отряда карателей наступил сапогом на грудь человеку, перенес вес тела на эту ногу, и мертвец медленно ушел под воду, в вязкую грязь. Разбитое лицо исчезло под черной пленкой трясины.

– Пошли! – приказал Хазад. – Остались еще двое...

Уцелевшие фрины двинулись вперед, но теперь гораздо медленнее, с опаской. Они тихо переговаривались, пораженные тем, как сражаются чужие солдаты, загнанные в ловушку, обреченные на смерть.

Молчал и Хазад. Он шел, хмуро глядя по сторонам, и думал о том, что у людей есть чему поучиться. И, быть может, верховные командиры напрасно затеяли эту войну...

Громко лязгнула входная дверь, и от неожиданности майор Соболевский вздрогнул. Несмотря на то что время давно перевалило за полночь, Кирилл не спал. Лежал, уставившись в потолок, подложив руки под голову.

В камере на гауптвахте царил полумрак: работало слабое дежурное освещение – небольшая лампочка в углу наверху, в запыленном стеклянном плафоне, спрятанном под защитную металлическую сетку.

Майор смотрел в потолок и видел там созвездие Южный Крест и роковую туманность Угольный Мешок – место, куда в последний разведрейс ушел «Фантом» Бориса Зули. Кирилл будто совершал полет вместе с другом – находился в рубке звездолета, соглашаясь или не соглашаясь с тем, что делает Борис, отыскивая чертову систему РЭБ, спрятанную фринами и так сильно мешавшую людям.

В какой-то момент Соболевский настолько ушел в параллельную вселенную, где Зуля еще был жив и отчаянно дрался с наседавшими со всех сторон врагами, что полностью отключился от окружающей действительности.

Тут-то и лязгнула дверь. На пороге появился старший лейтенант из дежурной смены конвоя.

– Майор Соболевский! С вещами на выход! – громко приказал он, всмотревшись в полутемное нутро одиночной камеры и убедившись, что арестант не спит.

Кирилл тут же поднялся, вопросительно глядя на нежданного визитера.

– Быстрее! Ждут на проходной... – объявил офицер охраны и вдруг как-то странно посмотрел на майора.

Вроде как посмотрел не на арестанта, а на человека, у которого много взял в долг, обещая вернуть с ближайшей получки, но не смог.

Соболевский, чуть сгорбившись, вышел из камеры, дисциплинированно встал лицом к стене – уже привык к местным порядкам за прошедшие трое суток. Здесь хоть и не тюрьма для уголовников, но правила содержания арестованных ненамного отличались от тамошних. Конечно, проштрафившихся офицеров никто не бил, не унижал, это было бы полным беспределом, но в остальном... Положено стоять лицом к стене, когда конвойный набирает шифр на кодовом замке межсекционной двери – значит, стой.

– Да брось ты! – буркнул старлей, забывая про официальные правила. – Пошли, Соболевский! Штаб ждет, что ты... Впрочем, пусть они сами расскажут...

«Штаб ждет, что ты...» Офицер-охранник запнулся, не договорил до конца, но сердце Кирилла вдруг сильно застучало. Теперь вместо четкого и размеренного отсчета секунд оно выдавало сумасшедшую пулеметную дробь.

Просто майор без посторонней помощи, без длинных объяснений понял, чего именно ждет от него штаб бригады.

На проходной Кирилла действительно поджидали. Едва майор миновал последнюю решетку и выбрался к стойке дежурного по изолятору, как вперед шагнул молоденький лейтенант – посыльный штаба. Этого офицера Кирилл Соболевский видел впервые, скорее всего, тот прибыл на Рапиду в составе пятьдесят пятой бригады.

– Господин майор! – козырнув, сообщил лейтенант. – Вас ждет генерал-лейтенант Кравец, срочно! Прошу следовать за мной!

И офицер, поспешно развернувшись, направился к выходу. Майору не оставалось ничего другого, как последовать за посыльным штаба.

– Соболевский! – негромко сказал вдогонку старлей из роты охраны, еще недавно надзиравший за провинившимся офицером. – Удачи тебе!

Кирилл не ответил, лишь чуть наклонил голову, показывая, что услышал. Шагнул наружу, ненадолго задержался на ступеньках, с удовольствием вдыхая чистый ночной воздух. Улыбнулся. Сидеть в бетонном каземате порядком осточертело, пусть довелось провести там не так уж много времени. Здесь, на воле, было очень хорошо. Дышалось по-другому. Майор опомнился, поспешил за лейтенантом...

– Кирилл! Кирюша! – Соболевский не дошел сотни метров до штаба, из-за дерева вдруг выскользнула Катрин, бросилась ему на шею.

– Ну-ну! – обнимая ее, целуя мокрые от слез глаза, пробормотал Кирилл. – Ну?! Что ты?! Все в порядке. Все в порядке, Кэт! Не надо...

Ему было неприятно и неловко от того, что совершенно чужой лейтенант стал невольным свидетелем этой сцены. Катрин перехватила Соболевского на подходе к штабу, до линии часовых, которые стояли чуть дальше и ничего не видели. А вот лейтенант-посыльный, пусть даже тактично отвернулся, все равно находился рядом, слышал каждое слово.

– Кирилл! Прошу тебя... Умоляю! Не ходи туда! Не ходи!!!

Кэт упрямо не желала отпускать его. Крепко вцепилась в куртку, повторяя одни и те же слова. Откуда столько сил взялось у хрупкой женщины?!

– Куда не ходи? – спросил Соболевский, прижимая палец к губам возлюбленной, заставляя ее сделать паузу, не твердить одно и то же, а услышать вопрос и ответить на него.

– В штаб! – Катрин обхватила Кирилла за шею, изо всех сил прижала к себе. Зашептала прямо на ухо, искренне веря, что Соболевский сможет сделать то, о чем она просит: – В штаб не ходи, Кирюша! Нельзя туда!

Услышав это, Соболевский невольно отстранился. Снял ее руки со своих плеч, сделал шаг назад, осуждающе посмотрел в глаза подруги.

– Кэт... – тихо сказал он, искренне страдая от того, что лейтенант-посыльный по-прежнему слышит этот абсолютно личный диалог. – Кэт, я офицер. Я не имею права не выполнять приказы. Я не могу сделать то, о чем ты просишь. Извини...

Катрин бессильно уронила руки вниз, склонила голову. Ее глаза вновь наполнились слезами. Кирилл нежно поцеловал ее в висок, медленно пошел к штабу. Он действительно не мог остаться, как бы сильно этого ни хотел...

– Майор Соболевский по вашему приказанию прибыл! – четко доложил командир «Москита», замерев по стойке «смирно» перед начальником пятьдесят пятой бригады, новым командиром гарнизона Рапиды.

Генерал-лейтенант Кравец, склонившийся над картой боевых действий, резко выпрямился. Посмотрел на офицера – долго, пристально.