Федор Березин - Война 2010: Украинский фронт

Ракетные старты сбили смотрящего сны наяву Матвиенко с панталыку. Маршрутное такси «Васильков – Киев» внезапно вильнуло и замерло. К счастью выяснилось, что они ни в кого не врезались, просто «водиле» было плевать на график; он прижался к загородной обочине и вылез из салона на свежий воздух – поглазеть. Кто-то недовольно буркнул, но развивать тему не решился: народ, пользуясь случаем, тоже пополз в выходу, перекурить и унять любопытство, кто как. Анатолий Матвиенко попробовал обойтись окном, но стекло было грязноватое, к тому же даже приклеившись к стеклу носом, он не сумел рассмотреть, что происходит в высоте. Тогда он тоже протиснулся наружу и замер с открытым ртом. Его группа лупила в небо настоящими ракетами, похоже «полкан» Буба совсем «зъихав с глузду».

Два бело-дымных следа уходили вверх под углом. Сами ракеты смотрелись ясными, сверкающими точками падающими куда-то в сторону далекого горизонта. Вообще-то офицер ПВО Матвиенко видел реальные пуски «в живую» первый раз в жизни: бывать на полигонах ему покуда не приходилось. Зрелище завораживало. Он вспомнил, о времени и пожалел, что не начал отчет секунд: может, получилось бы определить дальность. Если конечно ракеты… Неужели они и в самом деле запущены по кому-нибудь?

– Летёха, слышь? Это чего пуляют? – поинтересовался какой-то не совсем трезвый дядя поблизости.

Анатолий не ответил, ибо в этом момент он, наконец, увидел подрывы. В далекой, чуть ли не сравнявшейся с горизонтом вышине (возможно реальность составляла километров десять-двадцать высоты, как выяснить?) полыхнули две уже довольно неяркие звезды (о дальности происходящего тоже стоило только гадать). Теперь конечно и в самом деле получилось бы начать отсчет секунд, но как-то не верилось, что звук разрывов преодолеет двести или сколько-то там километров, тем более учитывая стратосферное разряжение. Может все же не попали ни в кого, а так забавляются? Ракеты на самоликвидацию и… Можно ли запустить ракету без автозахвата цели? Точно Матвиенко не помнил. Кажется, нельзя. И к тому же есть еще «запросник». Если цель «свой», то… Тут он тоже начал сомневаться; конечно в училище это когда-то растолковывали, но он все же не был «эр-пэ-цэ-шником» и потому…

Размышление прервало новое зрелище – спектакль продолжался. Из-за редкой рощицы снова рванулось в небеса родное изделие 5В28. И через пять секунд, как положено, вторая ракета в паре. Звук первого пуска как раз проехался по ушам. Давешний дядька поперхнулся недоговоренной чередой новых вопросов:

– Не кумекаешь, что ли, «Ганс»? Или ты по финчасти какой? Не рубишь в технике, да?

Анатолий Матвиенко не слышал, он замерев отслеживал ракеты. Они уходили приблизительно в том же направлении, куда завалилась первая пара. Вот поднялись в стратосферу, набрали свой положенный километр в секунду и пошли в дальнюю границу зоны поражения. Интересно, те первые не попали, а эти добивают, или тут новая цель? Там что – настоящий боевой налет? Наших сейчас будут «по-правдешнему» бомбить?! Но ведь у нас всего два канала! Успеют ли? Хотя зона поражения еще та! Двести сорок… Или это только по дозвуковым мишеням? Анатолий не помнил точно. Этот отхлебывающий пивко из горлышка хмырь похоже раскусил его сущность на раз. Лейтенант разозлился и на хмыря и вообще. В этом миг вдали опять вспыхнула звезда, и тут же преобразовалась в маленькую растянутую кляксу. Матвиенко ждал второго подрыва, но ничего не было. Может обе сразу? Или… В небе снова сверкнуло. Наверное, первая завалила цель, а вторая ушла на самоликвидацию. Сколько там работает БИП? Двести секунд? Или это только на 5В21, а на новых… Анатолий Матвиенко совсем раздосадовался на свою память. Черт, вот черт! Ведь может это мои ракеты сейчас ушли?! Это я бы мог их готовить! Хотя бы взводом перегружать! Вот солдатиков тренировал, тренировал, а кто-то на чужом горбу…

Лейтенант еще некоторое время смотрел в небо, ожидая новых пусков. Не случилось. Он совсем раздосадовался. Давешний дядя причмокивал поблизости. Матвиенко повернулся и посмотрел на него в упор. Тот отстранил почти допитый бутыль и вперил мутный взгляд в офицера.

– Хлебнуть, что ли хочешь, летёха? – он протянул Анатолию «Оболонь». – Полигон что ли тут теперь, а? Классно они стреляли, да?

Фраза переполнила чашу окончательно. В совершенно автоматическом режиме лейтенант Матвиенко шагнул вперед и без всякого замаха врубил по мерзостной харе с правой. Дядька хлюпнул пивом, и медленно, как в кино, грохнулся назад, возле колеса «Газели». Толпа пассажиров вокруг замерла. Не останавливаясь, офицер пнул носком неуставного ботинка по все еще сжимающей бутылку руке. Тара звякнула, похоже, все-таки разбилась где-то под машиной. Матвиенко ударил лежащего в бок. Тот наконец-то начал группироваться, но наглость во взгляде провалилась куда-то в мигом исчезнувшую пивную удаль.

– Эй, служивый, оборзел что ли?! – гаркнул откуда-то «водила».

Но злость уже соскочила планкой ниже, так что Анатолий не бросился на нового врага.

– Рот заткни, таксист! Держи дистанцию и следуй по маршруту! – бросил он грубо, но уже несколько отрешенно. – И вообще, сваливай, забирай людишек, а то, гляди, скоро спец-изделием пальнут – не будет у тебя тогда главного развлечения в жизни по вечерам.

Сам он уже размышлял несколько о другом. Донельзя успешная, скоротечная драка сдвинула что-то внутри. «К черту Киев! – сделал он вывод в окончательной решимости. – Газеты, корреспондентки… Наши там воюют с настоящими супостатами. Ну и что, если с американцами? Зато прославятся по-настоящему. С тех-дивизиона, наверное, изделия новые пришли, солдатики мои в мыле… А за меня там комбат Володихин отдувается, а я…»

Лейтенант развернулся кругом и двинулся назад, к Василькову. Он надеялся схватить какую-нибудь попутку. Проблем с поимкой машины, после такого цирка в небе, не предвиделось. «Теперь народ военных зауважает, – прикидывал Матвиенко. – А я вам не какой-нибудь гражданский шпак – я офицер-ракетчик». Гордость била из него как шампанское.

Четвертая власть:

«…Крым – это горный край. Здесь испокон веку жили горные народы, к которым по праву относиться и турецкий, и татарский народ. Для русских же, да и вообще славян, условия жизни здесь неприемлемы – это не их экологическая ниша. Им надо жить на равнинах, в степях. Так требует их природа, а против точных выводов науки трудно что-либо возразить…»

– Эй, парни, не стреляйте бога ради! – кричит Сергей Парфенюк, хотя покуда никого не видит воочию: в подъезде темно. Но делает он, видимо, абсолютно правильно, ибо темнота все-таки отзывается.

– А чего, нельзя? – спрашивает кто-то, очень неожиданно и громко. Неожиданно потому, что с момента своего вскрика, Парфенюк успевает сделать несколько осторожных шагов. За это время он уже в какой-то мере успокаивается. Ну, нет никого, подумаешь? Ошибочка вышла с координатами. В самом деле, с какого праздника при сотнях домов вокруг этим боевикам ютиться в брошенном строении?