Дмитрий Дмитрий - Клинок выковывается

— Мы договорились! — резкий голос вывел меня из забытья, раздавшись гигантским колоколом в моей голове. Я попытался открыть глаза, было такое чувство, что на веки мне повесили гири. Едва я попробовал повернуть голову в сторону голосов, как понял, что напрасно это сделал, звучавший ранее в висках один гигантский колокол рассыпался на множество мелких, ударивших так, что у меня перед глазами замелькали мошки, а рвота так быстро подступила ко рту, что я даже не успел повернуться набок. Чертыхаясь, я повернулся набок, чтобы скинуть всё.

— Я начинаю думать, что поездка сюда была зря, — раздался голос недалеко от меня, я узнал интонации управляющего, — также уверен, что доложу его величеству и об этом происшествии.

— Господин барон, не могли же мы знать, что этот юноша ваш слуга, — раздался раздраженный незнакомый мне голос, — и тем более нечестно было с вашей стороны спорить на его третье место, зная какой он отличный боец.

— Вы меня назвали бесчестным? — холоду голоса Костела мог бы позавидовать любой дворянин высокого полёта.

— Нет, конечно, — голос перешёл к льстивым нотам, — просто вождь племени не хочет отдавать его назад, а поскольку это его законная добыча, то тут мы бессильны.

— А та тысяча золотых, что я проиграл, ничего вам не говорит? — поинтересовался Костел, — или вы думаете, что зная своего слугу, я не мог бы сделать наоборот, поставив на него две тысячи, а на ваших бойцов тысячу?

— Этот поступок доказывает вашу дальновидность, господин барон, — голос стал ещё услужливее, — я понимаю, что вы могли неплохо заработать на нас.

— Господин Радир, может хватит ходить вокруг да около? — услышал я раздраженные нотки в голосе Костела, — или вы отдаёте мне моего слугу, который находиться едва ли не при смерти, или я отменяю сделку.

— Я поговорю с остальными вождями, — после секундного размышления ответил его собеседник, — ждите здесь.

Лёжа с закрытыми глазами, я услышал, как шелохнулись шкуры, закрывающие вход в юрту, а также приближающие ко мне шаги. Я открыл глаза и увидел подошедшего Костела, я хотел открыть рот, но он приложил палец к губам. Я понятливо кивнул и снова закрыл глаза, так лежать было значительно легче, всё тело я ощущал как один большой сплошной синяк, а уж о том, сколько у меня было переломано костей, я старался не думать.

По качнувшимся шкурам, я понял, что Костел вышел из юрты. Не пролежав и несколько минут, меня начало лихорадить, и я снова забылся. В твёрдое сознание я больше не приходил, только чувствуя, как меня сначала подняли, потом положили на что-то твёрдое, а потом я долго трясся, лёжа на спине. Несколько раз в день, кто-то приподнимал мне голову, и насильно вливал в горло горячий мясной бульон.

Лучик солнца проник мне под едва сомкнутые веки и раздражающе ярко несколько раз сверкнул. Я сощурился и попытался перевернуться на другой бок, чтобы солнце мне не светило в глаза. От движения, меня ударила в бок тупая боль, и я прошипел сквозь зубы проклятье. Открыв глаза, я сразу прищурился, проклятое солнце просто слепило.

«Никого нет что ли, — раздражённо подумал я, попытавшись перевернуться на другой бок, и остановившись, как только боль начала возвращаться».

Я осмотрелся, лежал я в небольшой комнате с единственной кроватью и угловым столиком с несколькими стульями, стоящим рядом с окном, в котором резвилось солнце, пуская лучи, которые преломляясь через кусочки слюды, раздражали меня всё сильнее. Зашипев и стиснув зубы, я стал сползать с низкой кровати, стараясь делать минимум движений. Ругаясь и злясь, я доковылял до окна, и дотянувшись до внутренних ставней закрыл их. Отперевшись телом на стол, я сделал небольшую передышку перед возвращением на кровать, и стискивая зубы от боли, повернулся к кровати и замер.

На проходе стояла маленькая девчушка лет семи, рыжая как то солнце, что я только что успешно погасил и с испугом на меня смотрела.

— Брысь, — скомандовал я хриплым голосом, от пересохшего горла, и с улыбкой увидев, как резко она сорвалась с места, скрываясь в проёме комнаты.

Добравшись до кровати, я с облегчением улёгся назад, блаженно сожмурив глаза, собрался поспать. К сожалению этого сделать мне не дали, громко хлопнула дверь, а затем раздался топот ног и когда я открыл глаза, чтобы прекратить это безобразие, в комнате было не продохнуть. Дарин, Рон и полный состав правления — все были в комнате и смотрели на меня. «Странно, но в их взглядах только одно чувство — облегчения, — с удивлением заметил я». Дарин подошёл к кровати и положил протез мне на руку.

— Как ты Макс? — в его голосе я услышал тревогу.

— Пока вы не ввалились как стадо коров, вроде всё было отлично, — хрипло ответил я, и закашлялся, — и мне воды кто-нибудь подаст?

Половина людей, вперемежку с гномами попытались броситься за водой, но поняв смехотворность ситуации, остановились и ушёл один из них. Дождавшись, когда мне принесли воды, я промочил горло и удовлетворённо откинулся на подушки.

— Рассказывайте, — сказал я с закрытыми глазами, — с того момента, как я пропал.

— Позже, — услышал я голос Дарина, — мы едва вытащили тебя с того света, чтобы вываливать на тебя ещё кучу информации.

Я открыл глаза и удивлённо посмотрел на всех, новость, что я был при смерти меня потрясла.

— В смысле при смерти?

— В прямом, — вмешался в разговор Рон, подходя к кровати, — раны воспалились и пошло заражение, если бы не человеческие старейшины, которые нашли бабку-повитуху у себя, мы бы тебя потеряли. И это всё на фоне сотрясение головы и всего остального, что с тобой наделала дубинка орка.

Смутные воспоминания о старом сморщенном лице, склонённым надо мной возникли у меня в голове. «Похоже всё так и было, — подумал я, — странно что я так мало помню с того момента. Последнее моё чёткое воспоминание было, это тень от дубинки орка и сильная боль в груди».

— Я себя отлично чувствую, — вслух произнёс я, — думаю можно устроить небольшое совещание. Располагайтесь кто где, быстро выслушаем тогда результаты работы всех старейшин.

Не смотря на ворчание Дарина и Рона, все стали располагаться в комнате. Когда все распределились, я увидел в углу Дорна.

— О! Дорн, — я радостно его поприветствовал, — рад что ты выбрался, кого ещё тогда пленили?

— Ваш прорыв отвлёк кочевников от нас, выбрались все моё тан, — глухо ответил Дорн.

— А чего тогда такой грустный, если все живы? — удивился я, — или что-то серьёзное случилось за моё отсутствие?

— Он не может себе простить, что тогда оставил вас, — хмуро ответил за него Дарин, — в прочем так считают многие другие.

Я оглядел всех и понял, что действительно рядом с Дорном сидели только люди, никто из гномов не пожелал сидеть рядом с ним.